Зов природы

   Это была четвертая моя экспедиция на Дальний Восток. Наш отряд из четырех научных сотрудников Института эволюционной морфологии и экологии животных им. А.Н. Северцова возвращался морем с Камчатки во Владивосток. Там трое из нас с собранными в экспедиции материалами улетали в Москву, а я оставался, чтобы встретиться с земляками, забрать редких змей и лягушек, обитающих только в Приморском крае, таких, как уссурийский щитомордник (Gloydius ussuriensis) и восточная жерлянка (Bombina orientalis), для Московского зоопарка. Поскольку мы с женой – уроженцы этого уникального по своей природе края, я договорился с ней, что прилетит она в день моего прихода в город на теплоходе «Советский Союз», и мы проведем там с друзьями несколько дней.
   Моя жена семь лет не была на своей малой Родине. Подружки обзвонились и все подробно обсудили. Встреча должна была быть горячей от любви и долгой разлуки.
За круглым праздничным – по поводу встречи, конечно – столом мне пришлось прочесть небольшую лекцию об уникальной фауне Приморского края. Местные жители, а именно – подруги жены, с удивлением узнали о дальневосточной жерлянке, населяющей кедрово-широколиственные леса на юге Дальнего Востока. Между пальцами задних лапок этих красавиц – плавательные перепонки. Кожа бугристая, сверху грязно-зелёная или буровато-серая, снизу – жёлтая или красная, с тёмными пятнами, насыщена ядовитыми железами. Потревоженные жерлянки переворачиваются, прогибают спину, выворачивают конечности, демонстрируя яркую окраску брюшка. Ядовитый пенистый секрет кожных желёз и предупреждающая окраска предохраняют жерлянку от хищников. Когда пресмыкающееся от прикосновения палочкой продемонстрировало яркое оранжевое брюшко с россыпью черных крапин, подруги жены завизжали от восторга. Вообще люди, далекие от биологии и зоологии, кажутся мне примитивными и странными, а от визга женщин даже жерлянка впала в ступор и описалась.
   Я продолжил: «Щитомордники Gloydius – род ядовитых змей подсемейства ямкоголовых семейства гадюковых, обитающих в Азии. На голове некоторые щитки увеличены, отсюда и название. В России уссурийский щитомордник повсеместно распространен в Приморском крае, а на север доходит до устья реки Амур, водится также на юге Хабаровского края и Амурской области. Есть сведения об его нахождении на Кунашире. Укус щитомордника болезнен и может быть опасен. Смертность для разных видов колеблется в пределах 0,5-1%».
   – Хватит, хватит! – закричала одна из подружек. – И это все будет ночевать в моем доме? – с ужасом продолжила она.
   – Не боись, все под контролем, – строго сказал я.
Попадали спать далеко за полночь – всё не могли наговориться, но природа берет свое. Дети подружки, старшая – Оленька – уснула прямо на диване, а младшая – Катя
   – на руках у матери.
   Южная широта города не дает раннего рассвета. Легкие утренние сумерки слегка просветлели, и вдруг за окном раздался странный звук. Гортанный, скрипучий, дебиловатый, резкий голос громко произнес: «Крреее! Оорхх!» Мы замерли в кровати, теряясь в догадках. Ужасный голос повторился: «Оорх, Крууоо!» Мы похолодели от ужаса. Сначала решили, что нам показалось.
   – Выпили вчера лишнего... – прошептал я.
После небольшой паузы идиотские звуки возобновились: «Кхерро, креео, хррое!!!» Теперь между этими фантастическими скрипящими словами мелькали небольшие паузы, а потом вновь раздавалось: «Крее, Орхее!!!» – все громче и громче. Жена в ужасе поднялась, набросила халат и прошептала: «Видимо, что-то случилось! Нужно пойти посмотреть. Может быть, помощь нужна». Я в недоумении натянул джинсы, а трескучий голос пронзительно продолжал вопить на всю улицу, пробуждая спящий город. Пять утра. Мы тихонько подкрались к двери и потянули за ручку. В соседней комнате подруга кормила грудью младшую дочь.
   – Что случилось? – прошептала моя жена дрожащим голосом.
   – Да ничего страшного! – спокойно произнесла подруга. – Это молодой петушок, выращенный из цыпленка, пытается спеть утреннюю зарю. На балконе сидит в коробке. Еще не умеет, а природа зовет! Наши соседи обещали оторвать ему голову, – продолжала она со смехом. – Сначала ему, а потом – нашей семье.
Пригладив вставшие дыбом волосы на голове, мы с женой рассмеялись и пошли смотреть безголосого петуха.
Возвращались в Москву с посадкой самолета в городе Красноярске. Жерлянки спокойно сидели в синем кофре, а щитомордники – в черном. Когда пересаживались в другой самолет, к жене подвалил высокий красавец со словами: «Давайте, я вам помогу». Он всю дорогу пялился на неё. Всю шею свою свернул. Он легко подхватил черный кофр, который она несла, и зачирикал, а я тащил и рюкзаки, и коробки, и, соответственно, жерлянок. Чтобы охладить его пыл, я, как бы невзначай, сообщил, что он несет восемь ядовитый змей. То, что его интерес к нашим персонам возрос еще больше,  значит – ничего не сказать. В самолете до самой Москвы он рассматривал жерлянок и щитомордников и не давал мне покоя и отдыха своими вопросами о зоопарках мира, где я к тому времени уже успел побывать, но интерес к моей жене, слава богу, угас. Вот что значит любовь к природе!
История с привезенными змеями имела продолжение. Семь из восьми щитомордников оказались беременными самками, которые разродились в Москве сорока змеёнышами. Впоследствии несколько уссурийских щитомордников уехали в американский зоопарк города Чикаго – зоопарк «Бронкс» – в обмен на броненосца, который впервые ступил на русскую землю и жил  долго и счастливо в Московском зоопарке.
   А бедного петуха, подросшего и растолстевшего, хотели незаметно для детей прикончить и сварить в супе, но Оленька заподозрила неладное и, страшно обидевшись на родителей, бежала по двору с криками: «Петю УБИЛИ-ИИ!!!» Сейчас Ольге тридцать лет, у неё свои дети и к смерти кур она относится философски.