Глава VI Кандидатура

Саше давно нужен был главный инженер. Он, к тому времени уже проработал почти год с его заменителем, если можно было назвать таковым Александра Сергеевича.
Это был предел, дальше работать без главного инженера мастерской он больше не мог. За всё это время им было рассмотрено множество вариантов. Но все срывались в последний момент. И тогда он решился на смелое решение. Он считал, что если нет возможности найти лучше, то надо воспитывать своих. А из «своих» можно было, по его мнению, брать Мирошича. Остальные кандидатуры не внушали доверия.
Он решился на этот шаг, понимая, что если не судьба найти человека, умеющего делать расчеты конструкций, то надо искать хотя бы ответственного и понимающего специалиста, готового на смелые решения, и способного к обучению. И подгодав момент, когда не было поблизости Челнокова, он пошел к Антону.
- Всем привет. Антон, а ты не мог бы ко мне зайти? – сказал он Мирошичу, поздоровавшись со всеми, зайдя к нему в комнату, остановив свой взгляд на гипсовой фигуре обнажённой женщины, у которой не было не только рук, но и ног, голова её так же отсутствовала.
Все присутствующие ответили ему приветствием. Девушка с оранжевыми волосами, поймав его взгляд на статуе, так же, не без гордости, взглянула на неё.
Что-то недоброе внушала она ему своим видом. То ли знак отсутствия, какого-либо руководящего начала, то ли полную безрукость и безногость в исполнении поставленных задач. Саша делал акцент на молодёжь, понимая, что именно им, этим ребятам ещё интересно чему-то научиться, пока они не потеряли интерес к профессии, окончательно разочаровавшись в ней, из-за монотонности и однообразности проектов, не дающих стимул к развитию. Он старался брать в мастерскую новое, сложное и необычное. Но скульптура, каждый раз, когда он заходил в эту комнату, пугала его своим внешним видом, напоминая о некой анархии, царящей в комнате после ухода, любящего выпить, предыдущего ГИПа,
Когда Саша смотрел на эту женщину, ему казалось, что она неравнодушна к нему. Да-да, именно к нему. Перед новым годом её наряжали, как ёлку, укутывая в пёстрые гирлянды, присыпая новогодним «дождём». Во время дней рождения, или праздников, на неё так же всегда, что-то было надето. Шляпа, шарф, или галстук. Шляпа, при отсутствии головы, смотрелась душераздирающе-грустно. Шарф же, каким-то чудесным образом поднимал настроение, возможно своим теплом, стыдливо прикрывая обнажённую грудь.
И сегодня торс Венеры Милосской, как Саша её называл про себя, стесняясь обозвать её так при людях, был нахально оголён. Белоснежная грудь вздымалась над его лицом, словно бы насмехаясь, так-как статуя стояла не просто на столе, а ещё и на коробке с бумагой, формата А3, сама по себе имея высоту около метра.
Саша всегда очень долго думал и взвешивал все «за» и «против», но, если принимал решение, то уже не нервничал, и не переживал ни о чем, а воплощал до конца надуманное. И тогда его уже было не остановить. Вот и сегодня, даже Венера не помешала ему в этом.
Антон послушно встал, отодвинув с грохотом свой стул, и пошёл за Сашей, который всё-таки нашёл в себе силы отвернуться от женского тела выходя из комнаты.
Они вошли в Сашин кабинет, и присели там за стол для совещаний, который стоял посередине комнаты.
- Что-нибудь случилось? – спросил Антон.
- Нет. То есть да, - неуверенно сказал Саша.
- Что?
- Дело в том, что я хочу попробовать тебя сделать «Пушкиным», - решил начать разговор с шутки Саша.
- В каком это смысле? А-а-а. Ну, да! Понял, - сказал Антон, сначала откинувшись на стуле назад и закатив глаза, изображая мыслительный процесс, а затем как бы поймав мысль, вернувшись в обычное сидячее положение, устремил свой взгляд на Сашу, показывая, что он весь во внимании.
- Я долго думал, и искал человека. Но, видимо витал в облаках…Вот. решил опуститься на землю и посмотреть внимательно вокруг. Ты бы пошёл на эту авантюру? Если да, то тогда мне нужно будет поговорить со Шпателем, и если он утвердит, то идти к начальнику отдела кадров, Костюшенко.
- Ну, я не знаю, - засомневался Антон: - Вообще-то я готов. Но мне надо подумать, посоветоватья. А можно до завтра?
- Подумай. Я завтра зайду к тебе.

Но, кто бы мог представить себе, что уже на завтра вся ситуация координально изменится. Так очень часто, практически всегда бывает в жизни. Когда человек теряет терпение, и у него сдают нервы. Именно в этот момент и происходит то, к чему он так долго стремился. Казалось бы – не хватило какого-то дня, ан нет, иначе и никак.
Так и в этот раз произошло с поисками главного инженера мастерской.

* * *

Рядом с институтом, где работал Саша, произошёл захват одного из Моспроектов, и теперь шло планомерное, неспешное разрушение. Сначала выгоняли лучших, грамотных архитекторов, которые ещё оставались на своих местах, несмотря и на маленькие зарплаты, которые к тому моменту платили там.
Это разрушение происходило всего лишь в каких-то трёхстах метрах от их института, и поэтому мало, кто представлял себе весь масштаб этой трагедии, не веря в её возможность, да ещё и в такой непосредственной близости от себя.  Людям казалось, что они всю жизнь будут работать там, где работали раньше. Маленькие зарплаты не так огорчали их, как нависшая в атмосфере, давящая обстановка, наступающего в их профессии апокалипсиса. Давление это было пока, словно атмосферное. Мощный отток профессионалов высочайшего уровня не оставлял надежды на то, что все они найдут себе работу, устроившись по профессии. Но, пока многие верили найти воплощение в том деле, которому посвятили себя с самого института. Москва, имея многочисленными мелкие, и крупные, проектные конторы, пока вмещала в себя весь этот нескончаемый поток беглых, выгнанных со своих территорий, людей.
Проще всего было ловить сотрудников у дверей разваливаемого моспроекта, но Саше пока не везло. Не то, чтобы попадались не те, а скорее никто не хотел идти туда, где, как они думали, через пару лет их ждёт то же самое, что они только, что пережили в стенах своего института. Так, как все уже видели, что кто-то специально разрушает крупные институты. Но, не зная цели этого, никто не мог понять, зачем это делается?
Сашин ГИП, Шалеева, несмотря на то, что дружила с Челноковым, видела, что нужен конечно же больший профессионал для мастерской, чем он. И вот однажды, она подошла к Саше сама и сказала:
- Александр Александрович, у меня к вам разговор. Можно сейчас с вами пообщаться на одну очень важную для нас всех тему?
- Конечно Лариса Ивановна. Проходите, садитесь пожалуйста.
- А, где Александр Сергеевич? – спросила она, озираясь тревожно по сторонам.
- Он в экспертизе, - не понимая причины тревоги Ларисы Ивановны, ответил Саша.
- Дело в том, что мне бы не хотелось, чтобы он присутствовал при нашем разговоре. Но раз его нет, то я, пожалуй, начну.
Моя близкая подруга, проработала в третьем Моспроекте всю жизнь. И сейчас, когда её выгоняют на пенсию, она вдруг предложила мне кандидатуру одного молодого человека, он работает там ГИПом. Вы понимаете о кандидатуре на какую должность я говорю? – заговорщицки спросила она.
- Конечно, понимаю. Иначе, зачем бы вы спрашивали про то, где сейчас Александр Сергеевич.
- Так вот, с ним уже говорили, его зовут Сергей, фамилия Владимиров. Он не против поговорить с вами, если вы готовы к этому.
- Я готов. Давайте его к себе в комнату приглашайте, и там мы пообщаемся. Да, я думаю, что он вполне адекватный человек. Сейчас, от таких, везде избавляются. А вот мы-то его как раз и подберём к себе в корзинку! - обрадовался Саша.
- Тогда я скажу, чтобы он подошёл завтра с утра, в восемь часов, до прихода Челнокова. И вы сможете спокойно пообщаться с ним.
- Хорошо Лариса Ивановна, - радостно произнёс Саша.
- Он мне говорил, что в моспроекте, где он проработал последние годы, всё рушится, и, что он уже давно созрел для бегства оттуда, чтобы ещё хоть пару лет проработать в настоящей атмосфере проектного института. Например, в такой, как у нас ещё есть местами.
- Местами!? Вот именно, что местами! Ну, дай Бог, ещё пару лет действительно продержимся!
Саша понимал, что сейчас наступает такое время, когда всё меньше и меньше остаётся мест, где можно работать с пользой для общего дела. Где всем нужен результат, а не сам безконечно длинный процесс, становящийся всё более и более вострбован во всех других, зарождающихся то тут, то там, словно грибы после дождя – многочисленных проектных конторах.

* * *

Про проект офисного здания для переселения холдинга из четырех Моспроектов Райкин видимо уже забыл. И, скорее всего потому, что тема заглохла. Может быть временно, а может и навсегда. Но, все, кто имел дело с Сергеем Михайловичем, утверждали, что лучше выполнять любую, даже самую отчаянную его просьбу, потому, что Райкин обладал профессиональной, памятью чиновника. Это, когда нужно помнить только самое главное, что может понадобиться в ближайшее время. Остальное может ложиться на самое дно сознания, и валяться там, хоть до второго пришествия. Но, как только понадобится хоть самая паршивая картинка, сделанная ещё год назад, её нужно будет срочно найти и предоставить на страшный суд.
Саша к тому времени сделал буклет и ждал, когда его призовут. Сам он не любил ходить к руководству на поклон. К тому же после избрания главным архитектором института Опле, Саше особо-то и не хотелось уже высовываться со своей отсталой архитектурой, в которую он столько вкладывал, не получая в ответ ничего.
Он подумал тогда, что про этот проект Райкин просто забыл. У него уже очень много было таких разработок, которые требовалось сделать в кратчайшие сроки, но потом о них никто и не спрашивал.
Это были и застройки, где решались сложнейшие градостроительные задачи, кварталы, проработки реноваций, и наконец, просто прикидки возможности построить что-то на определенном участке. Саше было интересно участвовать в таких работах, и как архитектору, и как организатору всех проектных работ. От этого он получал энергию жизни, которая помогала ему быть счастливым. Ведь именно в этом и заключалась его профессия – предлагать что-то новое, и интересное.
И никогда ему не было жалко, что работа не пошла, так, как и он, и коллектив, набивали на этом руки. Саша знал, что ещё будет великое множество таких мёртвых объектов, и находился в состоянии готовности выполнить очередную концепцию.
- Привет Саш. Завтра едем в «Светлану». В одиннадцать будет машина, - неожиданно, позвонив ему на мобильный, сказал в трубку Лышкин.
- Какая «Светлана»? – не понял он то, что сказал ему главный инженер института. Да и разве можно было понять то, как он говорил с людьми. Какими-то рывками, недосказанностями, и предлогами.
- Завтра в машине узнаешь.