Больничка, часть6

  В разгар веселых 90-х менты составляли в обществе особую касту. Работа в милиции давала какие-никакие социальные гарантии, ксива защищала от произвола тех же ментов, да и служебный ствол был некой гарантией личной безопасности.
  Менты активно включились в рыночные процессы, подрабатывали на рынках, охраняли коммерческие магазины в свободное от работы время. В Питере у них это называлось халтурой.

  Любимым занятием милиции было проведение "рейдов" по местам стихийной торговли, активными участниками которой мы являлись. Рейд заключался в задержании нескольких фарцовщиков, кого успеют схватить. Затем задержанных сажали в УАЗик и начинали нудно рассказывать о нарушении статьи 154 УК. Данная статья(спекуляция) в то время еще действовала и по ней полагалось аж до двух лет лишения свободы. Понятно, что никто ни к кому применять ее не собирался, да и нереально это было. Чтобы доказать факт спекуляции нужны были свидетельские показания, меченые деньги и прочие ментовские примочки. Реально могли только доставить в отдел и промурыжить там пару часов. Чтобы этого избежать, задержанные(а лично я задерживался несколько десятков раз)предлагали решить вопрос на месте. Обычно это выглядело так. Мы: "Мужики, давайте по нормальному разбежимся". Менты: "По нормальному эту сколько?" "Ну сотка у меня вот есть". "Ты че в нас клоунов увидел? Пятихатку давай". "Да вы че, мужики, откуда, вот двести, больше нету!" На этом и расходились до следующего раза. Иногда откупались и товаром.

   Обычный рабочий день спекулянта начинался часов с 9 утра. К этому времени у крупных универмагов города - "ДЛТ","Гостинки", "Фрунзенского", "Нарвского" и других собирались бригады перекупщиков и выстраивались в очередь. Простых покупателей или туристов, если они тоже желали занять место в очереди, оттесняли под разными предлогами. В каждой бригаде было по 3-5 человек, чтобы охватить сразу несколько отделов. Перед открытием, ближе к 10 часам очередь обходил магазинный мент и проверял наличие карточки покупателя - был одно время такой документ бледно-зеленого цвета с корабликом-символом Петербурга. Их выдавали имеющим прописку. Без карточки в магазинах мало, что можно было приобрести.
   В 10 часов открывались двери магазина и перекупщики привычно бежали к отделам, заранее договорившись, кто к какому. Брали все, что выкидывали на прилавок. В руки, как правило, давали не больше двух единиц товара. Взяв в одном отделе, успевали к другому, где место держали компаньоны. Через полчаса товар заканчивался и торговый процесс перемещался на улицу, где купленный товар продавался тем же туристам по двойной-тройной цене. Все быстро распродавалось, и, если не попадали под милицейский рейд, все довольные разбегались до следующего дня.

  Еще одним излюбленным видом ментовского заработка было обирание пьяных.
Выбирали не алкашей, с которых нечего взять, а обычных подвыпивших работяг. Крутых менты боялись. Самое простое - отводили в сторону и под видом досмотра выгребали из карманов деньги. После этого могли доставить и в отдел для выполнения плана.
  Однажды я шел из кафе, выпив там 300 граммов водки. Что это для здорового парня. Но менты, видимо, нюхом чуяли. Отобрав все карманные деньги, потащили в ближайший отдел. Там в обезьяннике уже маялись с десяток похмельных бедолаг. Причем, все уже протрезвели и ждали когда отпустят. Вместо этого всех выгнали на улицу и загнали в ПАЗик. Возмущающихся успокаивали дубинками по ногам.
  Привезли в районный вытрезвитель, заставили раздеться до трусов и загнали в большое помещение, где корчились от холода человек пятьдесят. Вместо окон в зале были дырявые металлические листы и было может чуть теплее, чем на улице. Каждому была выдана половинка казенного одеяла, которой можно было прикрыть только часть тела. Через пару часов пребывания выгоняли партию "отрезвленных", тех кто умудрялся спать, будили дубинками. Нашу "компанию" выгнали глубокой ночью, причем, на улицу выпускали по одному, чтобы вновь не скучковались. Выписывали штраф, но никому и в голову не приходило его оплачивать, квитанции тут же выбрасывали.

  Были и более серьезные милицейские структуры, типа ОМОНа и РУБОПа, которые боролись с преступными группировками. Это сейчас считается, что милиция не справлялась с разгулом бандитизма. На самом деле, она действовала довольно эффективно. По указу Ельцина могли арестовать на 30 суток только по подозрению в связях с организованной преступностью. Все тюрьмы и изоляторы в то время были переполнены.

  Крутые менты и зарабатывали круто. Если низовые обирали простое население, то ОМОН, например, работал по крупному. Я уже описывал их рейды по рынкам с целью "проверки весов", но и это были мелочи, на курево. При разгроме группировок им доставались и общаки, а также золотые цепи, сотовые телефоны, которые стоили в то время не менее штуки баксов. Конечно, все это полагалось сдавать, но кто в том бардаке за этим следил.

  Я одно время работал в ресторане, чтобы быть поближе к жрачке. Каждый день в ресторан приезжал солидный господин, дорого одетый, с перстнями и "Дельтой". Мы думали, что это бизнесмен или уголовный авторитет, но однажды он приехал с отрядом ОМОНа в форме подполковника.

  Очень распространены были и ментовские "крыши". Они считались не лучше и не хуже обычных, бандитских - та же крыша, что тем дань платить, что другим. На рынках так вообще менты были "своими", под их присмотром происходил процесс отъема денег у населения. Я уже писал,о том, как менты участвовали в разводках с покупкой оружия. Также они выполняли функции прикрытия у лохотронщиков, предупреждали рыночных жуликов о рейдах и облавах, словом, делали общее дело.

  Однажды нам пришлось обратиться к ним за помощью(неофициально и не бесплатно, конечно)в возврате партии товара, который у нас отобрала абхазская группировка. Менты товар у абхазцев забрали, а их самих нагрузили на бабки, выжимая ситуацию до конца. Абхазцы, естественно, предъявили эти расходы нам. Пришлось решать вопрос при помощи одной из городских группировок.Лучше бы  сразу обратились к бандитам.

  Недаром тогдашний начальник питерской милиции часто повторял: -"Милиция - это часть общества, какое общество - такая и милиция".

  Нам хоть и приходилось частенько иметь дело с милицией, но мы считали это неизбежными издержками "производства" и особо на этот счет не заморачивались. С несколькими ментами я постоянно общался, пьянствовали вместе, отбирали водку у сторожей на автостоянках.

  Надо сказать, что в то время менты вообще бухали все поголовно - начальники, опера, следователи, простые патрульные. Очень ярко это было отображено в известном питерском сериале "Улицы разбитых фонарей", довольно реальный сериал в отличие от нынешних.

  Однажды перепились в одной общаге, повырубались. Наш дружок Олег взял милицейскую рацию, нажал передачу и монотонным голосом начал вещать в эфир: "Береза, береза, я роща, ведем бой, прошу подмоги!". Вся милицейская волна всполошилась: "Кто это там дурит!" - орали начальники. Ржач стоял на всю общагу.

  Постоянное нетрезвое состояние блюстителей порядка являлось преградой для применения ими оружия в случае необходимости. Ведь после любого произведенного выстрела необходимо было немедленно явиться в отдел для разбора. А учитывая лихие времена, стрелять все же приходилось, хотя бы в воздух. При этом были, конечно, свои хитрости. Например, у каждого мента всегда имелось несколько лишних патронов и факт стрельбы можно было скрыть, если, конечно, никто при этом не был ранен или убит.

  Был в то время в Купчино легендарный в своих кругах старшина по имени Кузьма. Он не пил совсем и его часто использовали, когда необходимо было применить оружие. Например, при преследовании машины с преступниками, гнались до тех пор, пока не доезжали до Кузьмы. Он уже прицельно стрелял по машине.
  Однажды он расстрелял преследуемую "Волгу", преступников задержали, применение оружия признали правомерным. А вечером домой к Кузьме нагрянули особисты и задержали его. Оказывается, при стрельбе пуля рикошетом ушла в проезжающий троллейбус и ранила женщину. Проводились даже экспертизы, которые установили, что Кузьма никак не мог умышленно рассчитать траекторию пули. Все обошлось.

  Был случай, когда боец ППС( я был с ним знаком), застрелил преступника, напавшего на него с топором. Выяснилось, что стрелявший был нетрезв,в итоге год провел в тюрьме.

  Ну вроде все, что хотел, про ментов написал.

  Продолжу рассказ об интересных людях,с кем мне довелось встречаться в те славные годы.
  Как правило, все они так или иначе были связаны с криминалом, но при этом не были злодеями и душегубами, хотя, конечно, мне доводилось видеть и таких. Только видеть, я с такими не общался, да и не могло быть у меня с ними ничего общего.
  Из подобных был некий Астамур, представитель вышеупомянутой абхазской банды. Это был совершеннейший отморозок, и его дружки были такими же. Они беспредельничали у себя на родине, а когда там припекло, спрятались в Питере и продолжали паскудничать уже здесь.
  Обосновались они в нашей общаге, там жили несколько их земляков.
  С нашим сообществом абхазцы не контактировали, но пытались при случае задеть или устроить конфликт. Наши ребята сразу противопоставили им жесткую силу. Донецкий авторитет Игорь Ковров с нашим Маратом однажды на дискотеке просто вырубили нескольких абхазцев, которые начали лапать девчат.
  Хочу подчеркнуть, что, говоря про абхазцев, я имею в виду не абхазский народ, а именно представителей этой группировки.

  Поняв, что сил и духа против наших у них не хватает, абхазцы прибегли к самому подлому методу - стали спаивать и без того склонного к алкоголизму Коврова. Водка сделала свое дело, и мощный,авторитетный Ковров стал плясать под их дудочку, даже пошел против нас, когда возник конфликт. Из одного из запоев Игорь Ковров не вышел и скончался в Институте скорой помощи от кровоизлияния.

  Узнав однажды, что мы привезли в общагу партию товара, абхазцы по беспределу напали на нас превосходящим числом и отобрали товар. Мне тогда сломали нос и ребят помяли изрядно. Далее были длительные разборки, о которых я упоминал выше.

  Через много лет я узнал, что в конце 90-х в Казахстане Астамура приговорили к смертной казни за несколько убийств, и он был расстрелян - мораторий на смертную казнь в Казахстане ввели немного позже, чем в России.

  Приходилось мне встречать и отморозков, которые грабили квартиры, избивая и пытая своих жертв. Кроме естественного чувства омерзения эти подонки ничего у нас не вызывали. Как еще можно относиться к насильникам.

  Конечно, то, чем мы занимались, также почти всегда противоречило закону, но при этом простые люди не страдали, они вообще не входили в сферу наших интересов.

  Судьба сводила меня с людьми незаурядными, даже можно сказать творческими, яркими.

  Одним из таких был гражданин братской Монголии по имени Батх. Имя я изменил, потому что сегодня он занимает в своей стране какое-то очень высокое положение.
  Внешне Батх напоминал Джона Леннона, такой же щупленький, безобидный, в круглых очечках. Он был поклонником The Beatles, и, в совершенстве владея английским, переводил нам песни.
  Появился он в нашей компании в один из застольных вечеров, притащив с собой пару бутылок виски, и был встречен нами весьма приветливо. Хотя, конечно, все удивились - что этого тихого очкарика привело именно к нам, шел бы лучше к театралам или музыкантам. Но правила "рыбак рыбака" никто еще не отменял.
  Мы очень быстро сдружились с Батхом, он сразу подключился к нашим коммерческим операциям, а уж в деле распития алкогольных напитков наши монгольские братья от нас вообще ничем не отличались.
  Себя он называл гражданином мира. Это не было красивыми словами. Владея, как минимум, тремя языками, Батх разъезжал по Европе, где проворачивал весьма интересные комбинации. Закупив, допустим, в Германии партию электроники, он оформлял на границе вывоз ее за пределы страны и получал возврат налога на добавленную стоимость. Фокус заключался в том, что товар был только на бумаге, реально он не приобретался и, соответственно, никуда не вывозился. Как Батху все это удавалось - история умалчивает, но ответственные немцы аккуратно перечисляли на указанные счета полагающиеся суммы.
  Отец его служил в Монголии в дипломатическом ведомстве, и Батх в свое время позаимствовал у него специальные штампы и ленты, которыми маркировалась посольская почта. Закупив в Питере несколько упаковок виски, Батх укладывал бутылки в коробку из-под цветного телевизора, обклеивал ее дипломатическими лентами, что позволяло избегать таможенного досмотра и вез в Польшу, где сбагривал спиртное по тройной цене.
  С удовольствием наш монгольский друг мотался с нами по городам, забывая оформлять необходимые для иностранца разрешения на передвижения по стране и нам иногда приходилось выкупать его из милицейских участков в аэропортах.
  Монгол был всегда безупречно одет, любил достать в самолете или поезде свежий номер "Нью-Йорк Таймс" на английском языке и важно читать его сквозь очки. Его подчеркнутая законопослушность иногда даже подводила.
  Однажды, сидя в аэропорту, мы решили выпить по бутылке пива. Мимо проходил милицейский патруль, не обращая на нас никакого внимания. Батх вдруг соскочил с места, подбежал к ментам: "Господа полисмены, вы не будете против,если мы с друзьями выпьем пива?" Менты удивленно посмотрели на него: "Предъявите документы, гражданин!" Леха, мой дружок ругался: "Ну и нахер они тебе сдались, сиди и не отсвечивай!"
  Батх удивительно легко адаптировался в любой местности и компании, подтверждая звание "гражданина мира". Как-то, приехав к нам на родину,он потерялся из поля зрения. Мы,конечно, обеспокоились - мало ли что может случиться и начали его искать. Нашли в каком-то притоне,где монгол восседал на почетном месте и пьяный пел под гитару: "Дом стоит, свет горит". Алкаши восхищенно смотрели на щедрого гостя.
  Давней и несбыточной мечтой монгола было попробовать настоящего русского самогона. О самогоне ему когда-то рассказал его дядя, который бывал в России, пил самогон и не мог забыть эти прекрасные ощущения. В Монголии  тоже делали подобие крепкого напитка из молока. Мне доводилось его пробовать - редкостная гадость, надо сказать. Батх приставал к нам с просьбой достать самогон, на что мы отмахивались - где в Питере его возьмешь.
  Однажды мы собрались лететь на Урал к себе на родину и, встретив в коридоре общаги монгола, позвали его с собой. Он с надеждой в голосе спросил: "А самогон там есть?" "Да хоть залейся!". "Господа,-заволновался монгол - подождите меня, я лечу с вами!"
  По дороге Батх несколько раз интересовался, может ли случиться так, что самогона по каким-либо причинам не будет. Но получив наши заверения, успокаивался.
  Прилетев на место, мы заказали у надежного производителя 3 литра хорошего самогона, попросив, чтобы сделал как для себя. В назначенный день в сауне спортивного клуба собрались с десяток наших дружков, узнавших о приезде иностранного гостя.
  Самогон был налит в красивый графин. Поприветствовав друг друга, все расселись за столом. Разлили по рюмкам, произнесли тост за встречу.Монгол с благоговением поднял рюмку, разглядывал ее на свет, нюхал - готовился к вожделенному моменту. Собравшиеся тоже с некоторым волнением ожидали - вдруг не понравится. Батх поднес рюмку к губам, медленно выпил, выдохнул, довольно зажмурился и произнес историческую фразу: "Джони Уолкер" отдыхает!" Все оживленно загалдели, разливая по второй.
                (продолжение следует)