Лунная соната

    Автор должен предупредить, что все изложенное в рассказе является вымыслом, а все возможные совпадения с реальными событиями - совершеннейшая случайность.
 
 
   Сентябрь заканчивался. Листва на березах давно пожелтела. Она еще сохранится до первого штормового ветра, после которого кусты и деревья освободятся от праздничного осеннего многоцветья. Но пока стояло теплое бабье лето, и палитра красок только радовала глаз. В иркутском Академгородке это было особенно заметно - стараниями местных энтузиастов за какие-то полтора десятка лет со времени его основания здесь появился настоящий ботанический сад со множеством видов растений, присланных или привезенных со всего света.
 
   Мы с Максом курили на балконе. Рядом, на крыше, чирикали воробьи. Мимо пролетел паучок на длинной паутинке. Родители уехали по путевке в Закарпатье. Трехкомнатная квартира на четвертом этаже "хрущевки" на целых три недели осталась в полном моем распоряжении. Я старался про это особо не рассказывать остальным друзьям-приятелям, опасаясь что жилище быстро превратится в шалман. Макс был не в счет. И Лева... Но Лева еще не вернулся из экспедиции.
 
   Последние дней десять мы с Максом проработали на железнодорожной продуктовой базе, где разгружались вагоны, прибывающие со всех концов страны. Это место было найдено предприимчивым Левой еще в прошлом году. Оказалось, что если пахать в ударном режиме, здесь вполне можно заработать рублей двадцать. И это - за несколько рабочих часов! Для студентов с сорокарублевой стипендией такая сумма тогда являлась целым состоянием!
 
   Кроме того, начальство базы закрывало глаза на то, что сумки или портфели студентов к концу смены оказывались изрядно раздутыми от тех товаров, которые они разгружали. Ну, всякое же бывает - ящик с конфетами случайно упадет на рельсы или попадется рваный мешок с сухофруктами... Арбузы почти официально давали грузчикам по штуке с вагона на выбор!
 
   Рядом, через забор, находился винзавод. На его территории продукция, прибывавшая в цистернах, разливалась в бутылки. Местные работяги продавали вино за полцены, а нередко и меняли на что-нибудь из ассортимента нашей базы. В связи со всеми этими обстоятельствами, большой сундук на балконе, служащий овощехранилищем, был забит картошкой-морковкой под завязку. В одной из комнат в темнушке в углу лежало несколько арбузов и дынь. В диване стройными рядами вперемешку устроились десятка три бутылок портвейна и сухого вина.
 
   В этот день мы с Максом решили, что уже хватит вкалывать. Еды и выпивки достаточно, деньги подзаработали, пора и отдохнуть. Тем более, что до начала занятий в институте оставалась лишь неделя. Мы плотно позавтракали, запивая яичницу на сале портвейном "Кавказ", заварили крепкий чай и вышли на балкон покурить. Пуская колечки дыма, стали перебирать знакомых девиц, которые могли бы разделить с нами радости праздного существования, но остановить свой выбор на каких-то конкретных кандидатурах не успели.
 
   Снизу раздался взрыв бурного веселья. Стайка из четырех девчушек, проходившая под балконом, вспоминала, видимо, что-то очень смешное, случившееся в их жизни. Их радость была столь искренней и заразительной, что мы с Максом тоже засмеялись. Девчонки, сразу замолчав, резко остановились и подняли головы. Мы помахали им с балкона руками, они ответили тем же.
  - Эй, девчата, что вы ходите так одиноко! Заходите в гости, повеселимся вместе! - пригласил я.
 
   Вся четверка, быстро обсудив предложение между собой, не стала ломаться и направилась к подъезду. Пока гости поднимались по лестничным пролетам подъезда, мы быстро навели поверхностный марафет в квартире. Накинули на стол свежую скатерть, водрузили туда блюдо с фруктами, чашку с конфетами и поставили посередине бутылку полусладкого вина. Девочки зашли, чинно поздоровались и устроились на предложенных диване и креслах. Представились: "Люда, Люба, Ира и Саша". И только тут, приглядевшись получше, мы поняли, что ошиблись.
 
   В процессе знакомства, после нескольких уточняющих вопросов, выяснилось, что девчушки еще учились в девятом, и им в этом году стукнуло только по пятнадцать лет! Мы с Максом были на четыре года старше и перешли на третий курс, черпая знания на разных факультетах в универе. Вино пришлось убрать и водрузить на середину стола самый большой арбуз. Разрезав его на приличные ломти, я выдал всем по тарелке и предложил начинать. Девчонки явно слегка стеснялись, хотя много хохотали и отчаянно стреляли глазами.
 
   Когда от арбуза почти ничего не осталось, одна из девочек, Саша, симпатичная, среднего роста и хорошо сложенная шатенка, подошла к пианино и спросила: "А кто играет?" Я ответил, что этот инструмент - плод надежд трех поколений родителей, безрезультатно мучивших своих детей музыкальными занятиями.
 
   Саша открыла пианино, села на стул и пробежалась пальцами по клавишам. "Расстроено, но попробую!" После нескольких пробных аккордов полилась завораживающая мелодия. Это была "Лунная соната". Играла она, надо отдать должное, артистически и душевно.
 
   Потом мы несколько раз перекинулись в "подкидного". Макс, ловко тасуя колоду, продемонстрировал свои отработанные карточные фокусы. Я рассказал анекдот про крокодила и обезьяну, затем поведал пару веселых историй из студенческого фольклора. Посидев часика полтора, девчонки засобирались. Они поблагодарили за "вкуснющий" арбуз и пообещали как-нибудь еще зайти, если их пригласят. Жили, как выяснилось, все поблизости, а Саша так и вообще - в соседнем доме.
 
   Проводив до двери гостей, мы с Максом выпили по стакану вина и трезво обсудили ситуацию. В результате короткого обмена мнениями решили не создавать себе проблем и не развивать дальше отношения со столь юными созданиями. Знакомых девушек, собственно, нам тогда и без них хватало.
 
   В последующие месяцы мы не раз сталкивались с Сашей на улице. Останавливались, как хорошие знакомые, улыбались друг другу, интересовались делами, перебрасывались ничего не значащими общими фразами. Она, как я уже упоминал, жила в соседнем доме с родителями и младшим братиком.
 
   Иркутский Академгородок - небольшой, и почти все его обитатели друг друга, хотя бы в лицо, но знали. Однажды, когда мы с Сашей разговаривали, к нам подошли ее папа и мама. И тут я вспомнил, что года три назад ходил в двухдневный лыжный поход со своим отцом. Сашины родители тогда были с нами в одной компании и вечером в зимовье под гитару здорово исполняли на два голоса старинные романсы. Ее мама сразу узнала меня, улыбнулась и пригласила заходить в гости. 
 
   Быстро пролетело время, закончились морозы, пришла весна, и начал быстро таять снег. Однажды в апреле, возвращаясь с лекций, я выбрался из переполненного автобуса под моросящий дождь и увидел Сашу, одиноко сидевшую на остановке. Я направился к ней, поздоровался, спросил - что юная леди тут делает в одиночестве и в такую сырую погоду? Она заплакала. На все вопросы мотала головой. Пришлось проводить ее до дома.
 
   В подъезде она неожиданно развернулась и бросилась мне на шею, исступленно целуя и лихорадочно говоря, что без меня не может, что я бездушный истукан, что ей все равно, что будут говорить... Я осторожно освободился от ее рук. Не зная - как быть и что ответить, не нашел ничего лучшего, чем напомнить, что она совсем девчонка и ей еще рано о таких вещах думать. И получил в ответ увесистую полноценную оплеуху! Она рванула вверх по лестнице, а я остался внизу, слушая ее топот, сопровождающийся всхлипываниями. Хлопнула дверь и все затихло.
 
   Недели две я ее не встречал. Потом уехал в очередную экспедицию, затянувшуюся почти на пять месяцев. Таежные будни, полевая работа быстро вытесняют все городское в сознании куда-то на второй план. Так и воспоминания о юной девчонке, в той, другой, жизни столь некстати воспылавшей ко мне чувствами, вскоре затуманились новыми впечатлениями и новыми знакомствами.
 
   Вернулся я в город в конце сентября. Через несколько дней мы столкнулись с Сашей на углу у гастронома. Она изменилась. Прежняя детская смешливость и заметная раньше легкая угловатость и скованность куда-то делись. Передо мной стояла уже вполне взрослая девушка шестнадцати лет. С хорошей фигурой, красивая, знающая об этом, и оттого уверенная в себе.

   Мы немного поговорили. Я рассказал - где находился и что там делал. Саша отозвалась, что ее тоже не было в городе все лето. Родители оправили сначала в "Артек", потом в деревню к родственникам. Расстались мы вполне дружески, про тот случай в подъезде не вспоминали. Потом снова пошли редкие мимолетные встречи.
 
   Снова яркими красками мелькнула осень, за ней промчалась снежная и морозная зима. Заканчивалась и весна, то припекая летним теплом, то возвращаясь зимними метелями. В один из последних дней мая, когда, готовясь к экзамену, я зубрил учебник общей энтомологии, к нам в дверь позвонили. Открыл отец. Он заглянул ко мне в комнату и сказал: "Там к тебе пришли!" Недоумевая - кто бы это мог быть? - я направился в прихожую.
 
   За дверным проемом стояла Саша, одетая в парадную школьную форму с белыми колготками, белым кружевным передником и двумя шикарными бантами в заплетенной высокой прическе. Выглядела она чертовски хорошо! При всем этом, Сашуля была до такой степени пьяна, что с трудом удерживала равновесие и распространяла вокруг мощные винные ароматы.
Впрочем, объяснить свое появление она еще смогла:
  - Привет! Что, удивлен? Ну... Ты же сказал, что мне надо повзрослеть! Так вот, я окончила школу! Эту долбаную школу! И мне уже семнадцать! И я пришла!!
 
   - Ого! - только я успел произнести, как пришлось броситься вперед и подхватить падающую Сашу. Закинув ее руку себе на шею, я доставил нежданную гостью в свою комнату и уложил на диван. Подумав, сходил в ванную за тазиком. Он тут же и пригодился. Из кухни появилась моя мама: "У тебя там все в порядке?" "Все нормально, мам, не беспокойся!" На пару часиков удалось Сашу усыпить. Потом, отпоив крепким чаем, я проводил ее домой. В подъезде она махнула мне рукой и молча пошла вверх, придерживаясь за перила.
 
   Через два дня я сдал последний в сессии экзамен и снова уехал в экспедицию на все лето. Это была преддипломная практика. Вернувшись в середине сентября, в первый же день на биофаке я обнаружил на лавке у деканата Сашу, листающую толстую книгу. Увидев меня, она поднялась и улыбнулась:
  - Привет!
 
  - Привет, Сашенька! А ты что здесь делаешь?
 
  - Учусь! На первом курсе!
 
   Я оторопел. И тут мой взгляд упал на обложку лежавшей на лавке книги. Это была "Зоология беспозвоночных" Валентина Александровича Догеля!

  - Саш, ты поступила на биофак? Зачем? Ты же хотела в медицинский?!
 
  - Пойдем, погуляем!
 
   Она взяла меня под руку. Мы вышли из корпуса, перебежали дорогу и двинулись по аллее сквера. Было солнечно и тепло. Опять кругом буйствовала разноцветьем осень, в кустах сновали воробьи и в душе появлялась уверенность, что впереди нас ждет только хорошее.
 
  - Зачем поступила на биофак? А ты опять не догадываешься? Или снова делаешь вид? - прервала молчание и печально вздохнула Саша. - Знаешь, вот я подумала... Ну и что, что ты ко мне равнодушен? Разве это главное? Важно, что я тебя люблю! Поэтому - так и знай - все равно я своего добьюсь!
 
   Как она сказала, так и получилось. Как-то вечером, когда мы ехали вместе с занятий, Саша попросила меня помочь с какой-то мелкой бытовой проблемой. Привела на другой край нашего микрорайона, в незнакомую квартиру - просторную двушку в новом кирпичном доме. Как она потом объяснила, подруга ее мамы, жившая одна, уехала на месяц на курсы повышения квалификации и оставила ключи, чтобы поливали цветы.
 
   Саша провела меня в большую комнату, посадив на диван перед телевизором, попросила пять минут посидеть и ушла в ванную. Вернулась она в сногсшибательном полупрозрачном пеньюаре, держа в одной руке бутылку шампанского, в другой - две мандаринки. Тогда у нас все и произошло. Саша оказалась прилежной ученицей и осваивала премудрости любви старательно и безоглядно. Это был счастливый месяц, пролетевший незаметно.
 
   Потом мы еще встречались, но уже реже, урывками. Постепенно появилась усталость от отношений и вскоре стало понятно, что и у меня, и у нее в душах что-то перегорело. В начале декабря я увидел Сашу на улице с незнакомым долговязым пареньком. Заметив меня, она изменилась в лице, быстро свернула и увела своего нового кавалера в сторону. Я не стал их догонять.
 
   С тех пор наши встречи совсем прекратились. Приближался Новый год. Однажды, на перемене, Саша сама подошла ко мне и сказала, что ее пригласили праздновать в какую-то другую компанию. Я, с большим облегчением, пожелал ей удачи. Несколько раз после этого видел ее с разными ребятами, как с нашего факультета, так и совсем незнакомых. После получения диплома меня распределили в другой далекий город...
 
   Приехав через год в отпуск, я снова случайно встретил Сашу на улице. Она была мила и непосредственна. Мне обрадовалась и увлекла на скамейку в скверик, чтобы поделиться своими новостями. Недавно прошел дождь и воздух был чистым и свежим. Откуда-то нанесло тонким ароматом неизвестных цветов. Опять вокруг полыхала последними красками осень, в луже купались и гулькали голуби. Со слов Саши, за это время у нее было несколько парней, но нормального, "за которого можно замуж выйти", еще не попалось.

    Обо всем она рассказывала откровенно и с юмором. Особенно удались две истории, случившиеся с ней на недавней летней полевой практике на Байкале. Людей там было много, а помещений мало. Днем шли занятия, после ужина тоже проводились какие-то мероприятия, и заниматься любовью у студентов получалось только в темноте поздно вечером, уходя с базы в окружающий лес.
 
   В первый раз, прогуливаясь с одним из однокурсников по берегу озера, они поднялись по склону и устроились на мягкой подстилке под большим кедром. И только освободились от части одежды, собираясь приступить к более тесному общению, как почувствовали неладное. Почиркали спичками и обнаружили, что улеглись прямо на край муравейника! И мураши, защищая свой дом, изрядно обозлились. Они продолжали ползать под одеждой и вцепляться в самые чувствительные места, всю дорогу, пока эта парочка, подпрыгивая от острых ощущений, не добралась до общежития.
 
   Через неделю Саша, уже с другим парнем, снова решилась отправиться "в ночное". Эта вылазка на природу оказалась еще печальнее. Кавалер, освободив подругу от джинсов, сумел опустить ее нежной филейной частью прямо на куст шиповника! "Не, ну ты представляешь - какая невезуха! До конца практики эти иголки выковыривала! И никакой личной жизни!"
 
   Мы еще немного поговорили, от души посмеялись над превратностями судьбы и разбежались по своим делам.
 
   Прошли следующие два года. Прибыв в очередной отпуск, я опять встретил Сашу. Она была с заметным животом, совершенно счастливая. При ней находился муж Коля - знакомый флегматичный парень, учившийся когда-то в параллельном со мной классе. Мы тогда перекинулись несколькими дежурными фразами и попрощались. Несколько лет я Сашу не видел - как потом оказалось, родители провернули многоходовую комбинацию с жильем и подарили молодым отдельную квартиру на другом краю города.
 
   Жизнь шла своим чередом. Вернувшись в Иркутск, я завел семью, родился сын, много времени тогда отняла подготовка и защита диссертации. Работа, дом, дача - суета затягивала, годы летели. Неожиданно настали смутные перестроечные времена, денег ни на что не хватало, пришлось крутиться, соглашаться на любой приработок, чтобы хоть как-то кормить-одевать семью. В разгар тех "лихих девяностых" мы однажды снова случайно повстречались с Сашей.
 
   Это произошло в центре города. Одета она была, как и всегда, хорошо и со вкусом. Мне сразу не понравился ее взгляд - было что-то в нем такое, тоскливо-затравленное. Саша неподдельно обрадовалась встрече и предложила по этому поводу посидеть в кафе. Заметив мои колебания, махнула рукой - "деньги есть, не заморачивайся!"
 
   Она заказала бутылку хорошего вина и что-то легкое на закуску. Рассказала, что с Колей они давно разошлись. И еще раз замуж выскакивала, но тоже неудачно. Сама устроена - работа нормальная, платят неплохо и без задержек. Брат женился и уехал с семьей в Канаду. Родители ушли на пенсию, дочка живет у них, видятся по выходным. Все, с ее слов, было неплохо, но мне показалось, что о чем-то важном Саша все-таки не договаривала.

   Перескакивая с темы на тему, она тянула время и явно не хотела расставаться. Мы посидели в кафешке, наверное, больше часа. Наконец, допив кофе, я встал и сказал, что мне пора. Несмотря на ее возражения, сам расплатился. По моим прикидкам, остатка денег до зарплаты на самое необходимое у меня впритирку, но должно было хватить.
 
   Мы вышли на улицу. Октябрьское солнце, едва угадываемое сквозь плотную дымку над городом, клонилось к закату. Холодный ветер порывами вырывался из подворотни соседнего дома. Листва уже опала, и деревья стояли голые, с отчаянием устремив ветви в грязно-серое небо. Я остановился в нерешительности, подбирая слова для прощания.
 
  - Слушай, вот мой адрес! - протянула она бумажку. - Это далеко, но "тридцатка" часто ходит, может, как-нибудь приедешь? Вечером я всегда дома! Винца выпьем, поговорим. И... Я буду ждать! Кстати, у меня пианино есть - настоящий "Беккер"! Купила недавно по случаю, звук отличный! А хочешь - сыграю тебе "Лунную сонату"? Помнишь - мы тогда с тобой только познакомились? Кстати, пятнадцать лет прошло уже! Как время летит... Приходи, а? - голос ее звучал почти умоляюще.
 
  - Не знаю, Сашенька. Как получится. Дел разных много, со временем полный напряг. Обещать не стану! - я совершенно не хотел связывать себя какими-то обязательствами. Мне тогда хватало и своих проблем.
 
  Она понурилась, и снова в ее глазах появилась тоска.
  - Ну, что же - нет, так нет... Но, если надумаешь - я буду рада! Правда! Вообще, знаешь, хорошо, что я тебя увидела! Тут у меня... Да ладно! Пока! - не договорив, она повернулась и пошла по тротуару. Фигурка у нее осталась прежней...
 
   Через полгода я случайно узнал от общих знакомых, что Сашу убили. Прямо в ее квартире, несколько ножевых. Судя по всему, это случилось через несколько дней после той, нашей последней, встречи. Потом мы как-то пересеклись с Колей. Он рассказал, что никого, конечно, не нашли, да и особо не искали. Вроде как милиция при осмотре места преступления обнаружила пару пакетиков с героином. Возможно, что и не было этого - кто сейчас узнает...

    Вот на такой ноте и оборвалась мелодия жизни Сашеньки. Видимо, она уже предполагала такой печальный исход и отчаянно цеплялась за меня, как за свою последнюю соломинку. Могло, могло же все пойти и иначе! Но я опять не решился сделать шаг ей навстречу...