металлические птицы

 В этом городе металлические птицы тянутся к небу, и будто бы единое желание остаться с человеком, открыть ему новые грани мира заставляет их застыть в одном взмахе крыла от неизвестности; эти птицы, сотворенные самим человеком, как бы кричат ему: «Посмотри на силу свою, Человек! Ты отправляешь машины в неведомые дали, строишь новый мир каждый день, не ты ли властитель своей собственной судьбы, не ты ли сам ее создатель и вершитель?»

  Но человек строит и разрушает, строит и разрушает, и так в бесконечном цикле вечности; что значит этот процесс, что несет в себе?

  Пока стальные птицы поют свою хвалебную песнь о величии Нового Человека, где-то в самом низу, там, куда ни одна из этих птиц никогда не опускала взгляда своего, живет маленькая девочка в старом доме, о котором почему-то забыли, который даже не планируют сносить. Не то чтобы девочка отдала бы его просто так, ведь в нем жили ее куклы, умирающие от известки... но ведь никто даже не предлагал забрать его! Все забыли о доме, который построил ее прадед, праведник, вождь своего свободного народа, впервые решившего остановиться в этом бесконечном пути странствия, и ведь не напрасно он выбрал этот обетованный рай среди сосен и мхов. Нет, она бы никогда не променяла свой лес, своего прадеда, своих кукол на этих птиц, возвещающих о великой силе трудящийся мысли! Во всем этом была жизнь и надежда, жизнь, жизнь, жизнь! Здесь, в этом краю, она проходила в бесконечном созерцании, а металлические птицы с изумрудными крыльями постоянно твердили, возвеличивая кипение неустанной работы: «Вверх, вверх, в красивое будущее!»... Но каждый, кто участвовал в этом процессе создания прекрасной новой райской цивилизации, работал, лишь работал, не оглядываясь вокруг, несясь куда-то со стремительной силой, не замечая каждого рождающегося утра и тающей ночи. Это была странная бесконечная работа ради того, чего ни современники, ни потомки никогда не увидят, потому что в них тоже будет постоянна мысль об идеальной стране без изъяна. Они будут умирать с этой мыслью на устах, позабыв хоть на секунду отвлечься и понять, что мир уже идеален, что торопиться к невозможному нет никакой надобности, что все идет своим ходом.

  А птицы будто бы насмехались над девочкой, когда она думала об этом, но как жива была в ней эта мысль, живее всех мыслей о новом мире; и кажется кто, как не она, могла бы стать пророчицей его, его паломником, глаголом, потому что ни в одном из этих маленьких работников не было такого усердия и такой благородной веры в единство одной истины, как в этом маленьком существе, живущем под пытливым взглядом огромных птиц. В этом ветхом доме было сосредоточение целой жизни, и сосуществование его рядом с гнездом этих зловещих стальных существ только и говорило о новом мире то, что он такой же новый, как ее мишка с ватой вместо лапы или балетки с оторванным бантиком, в которых она когда-то пошла в первый класс; такой же, как барский дом, что пользовался благородным трудом крестьян, из которых и рождались самые лучшие музыканты, врачи и революционеры. И не строился бы новый мир без старого, без труда этого прадеда-вождя, и всегда они будут переплетены друг с другом как неразрывная цепь единого.

  Ну и пусть снесут когда-нибудь этот последний дом на окраине, не жалея о нем, как не жалел пролетарий, в прошлом барчонок, своего старого поместья, ведь родятся на его месте другие птицы, и разные птицы это будут, и станут они друг друга клевать и спорить, кто лучше, кто из них отжил свой век, кому лучше подвинуться и дать дорогу другим...

  Но будет жить среди этих зазнавшихся маленький ребенок, который знает обо всем немножко больше, чем все эти птицы, и намного больше, чем обычному ребенку стоило бы когда-либо знать.