Выстрел

Привокзальная площадь Махачкалы имела свою достопримечательность. Прямо посредине её стоял памятник Махачу Дахадаеву, герою-реRОЛЮl(ионеру, именем которого назван город Махачкала. Вокруг памятника ухоженные клумбы пестрели яркими цветами. По правую сторону, если
подниматься от вокзала, стояло административное здание, а прямо через
площадь возвышались две многоэтажки. В одном из этих домов был P.S1Cположен продуктовый магазин. Из магазина в то утро вышел старичок с
палочкой. Седая редкая борода распушилась на ветру. На нём был старенький серый костюм.
Старик постоял, глядя прямо перед собой отрешённым взглядом, и пошагал через площадь. Сетка-авоська с пакетом молока и бутылкой кефира
болтапась в руке. Он направился к одной из скамеек, сел на неё и стал
наблюдать за пассажирами, высыпавшими из вагонов поезда «Москва -
Баку». Следом на лавочку присел пожилой носильщик.
- Ну что, Петрович, опять пришёл на людей посмотреть?
- А что нам ещё, старым, делать') Может, знакомых кого встречу. Где
мы еще встречаемся? На базаре да на вокзале. Люди, видишь, спешат кудато, одному мне никуда не надо. Остапись со мной одни воспоминания.
- Расскажи, Петрович, о чём ты вспоминаешь.
- Приехал я в Маха'-U<алуещё мальчишкой. Семья была большая, и
отец отправил меня к двоюродному брату.Дядя с женой были бездетными
и приняли меня хорошо. Когда подрос, поступил работать в механический
цех, и тут война. После войны вернулся опять в Махачкалу. Но родственники уехали, и мне пришлось поселиться в общежитии. Пошёл работать
матросом на пароход. В первое время меня мучила «морская болезнь».
Когда в шторм матросы боролись со стихией, я валялся на койке и не
мог дождаться, когда вернёмся на сушу. Прибыв в порт, я первым
I
выскочил на берег и помахал морю рукой. Ребята в общежитии надо мной
смеялись. А капитан мне сказал: «Место за тобой пока, подумай. Я чувствую, что из тебя получится моряк. Торопишься ты. Сначала у всех так
бывает Поверь мне, старому морскому волку». Поболтался я на берегу,
пропустил один рейс, но когда мой корабль вернулся, я снова ступил на
его борт Капитан улыбнулся и похлопал меня по плечу:
- Молодец, м.итя, что вернулся. Поверь мне, будешь ты настоящим
моряком.
Следующий мой рейс прошёл благополучно, и я остался работать матросом. В отпуске тосковал по морю. Дослужился до старшего механика.
Время шло. Друзья мои нашли себе невест, поженились, а я всё ходил
один.
Но вот однажды ...
Пришли мы из рейса расстроенные. Улов был плохим. Чтобы поднять
настроение, я предложил ребятам пойти в клуб. Однако никто не согласился, так как на утро надо было опять выходить в море. И я пошёл один.
Когда пришёл в клуG, танцы уже были в разгаре. Небольшой зал, на
подмостках сцены расположился духовой оркестр. На сцену выходили
петь солисты. Осмотревшись по сторонам, я заметил недалеко от дверей
группу девушек и смело направился к ним. Они перестали шептаться и
уставились на меня в ожидании: кого же я выберу. Одна из девушек с
длинной косой Пlелнула что-то на ухо другой, и они засмеялись. «Что во
мне смешного?» - подумал я и на всякий случай прошёлся рукой по волосам. Чтобы узнать ответ, на танец пригласил озорницу. Она согласилась, но оказалась чуть выше меня ростом. Всё время, пока мы танцевали,
её подруги хихикали и переговаривались, явно обсуждая нас, а мне уже
было всё равно.
Моя партнёрша была в льняном платье с выбитым кружевным воротничком и юбкой клёш, которая в танце развеваласъ волнами. Я крепко
прижимал гибкое тело за тонкую талию, обтянутую ремешком. Её лицо
было совсем близко. Я чувствовал её дыхание, фруктовый запах губной
помады. Мы кружились всё быстрей и быстрей. Она крепче прижималасъ
ко мне, словно боялась вылететь из моих рук. Волнение от близости тел
возрастало, и мы уже не замечали ничего вокруг, наши губы потянулись
друг к другу... Но тут музыка умолкла. Я вынужден бьш проводить девушку к подругам, намереваясь непременно пригласить её на следующий
танец. Набmoдая за ней, я размечталея, как мы познакомим:ся, как пойду
её провожать. Но мои мечты оборвал знакомый парень, h'-ОТОРЫЙ подошёл
ко мне и предупредил:
- Ты сильно рот не разевай на Ольгу. Она занята.
Соперник был высоким, с атлетической фигурой и самоуверенным
, /
взглядом. Он вразвалочку подошёл к девчатам и потянул за руку Ольгу:
- Пошли, потанцуем.
Но она явно не хотела, так как упиралась и оглядывалась, словно искала помощи. И я не мог не вмешаться:
- Эй, друг, а ты нахал' Разве ты не видишь, что девушка не хочет с
тобой идти.
Атлет отпустил руку девушки и обернулся на меня, спрашивая у своих
дружков:
- Это что еще за явление?! - а потом ткнул пальцем в мою грудь. -
Пошел вон, салага, женщина моя, что хочу то и делаю.
Во мне закипела злость, не сдержался и применил приём карате. Нахал, ловя воздух ртом, свернулся в вдвое. Кто-то закричал: «Милиция'» я
оглянулся на Олю, но её уже не было. Милиционеры выпроводили нас из
клуба, пригрозив в следующий раз увезти в участок
Соперник мой, держась за живот, пригрозил мне:
- Это тебе так не пройдёт! Я тебе это ещё припомню. А про Ольгу
забудь. JTO моя женщина!
Я пытался себя уговорить не лезть в чужую жизнь, но девушка уже
завладела моим сердцем.
Я шёл в общежитие с твердым намерением отвоевать Ольгу. И только
завернул за угол, как меня окликнул женский голос:
- Митя, подожди!
Я остановился, ко мне, запыхавшись, подбежала Ольга.
- Спасибо тебе за то, что вступился за меня. Я его боюсь. Проводи
меня, пожалуйста.
Мы медленно брели по ночной улице и разговаривали. Оказывается,
Ольга приехала из Саратова. Бабушка оставила ей квартиру в Махачкале.
- А ты правда встречаешься с тем парнем?
- Да, он приходит второй год, но я его не люблю. Он хулиган, и я не
знаю, как ему запретить приходить h.'U мне.
Мы перешли железную дорогу, поднялись по лестнице к вокзалу. Она
остановилась:
- Спасибо, что проводил меня. Дальше я сама. Тут уже не страшно.
Мы договорились встретиться на ШlЯЖеи расстались.
В общежитии еще было шумно: КТО читал, КТО итрал в карты, КТО-ТО
играл на гитаре, а вокруг собрались слушатели. На плите стоял горячий
чайник - друзья обо мне позаботились. Мешая ложечкой сахар в стакане,
я задумался. Соседу по койке, Михею, видно, показал ась подозрительной
моя задумчивость, и он спросил:
- Как дела?
Я рассказал ему всё, а он в ответ подбодрил меня:
- Если что, говори. Мы того хулигана на место поставим. Правда, Муса?
- С'I)'КНулон по плечу друга, сидевшего на его кровarи.
Тот закивал в поддержку.
- Нет, ребята, я сам справлюсь.
Вскоре ребята заснули, а я всё ворочался. Перед глазами стояла Оля,
её глаза, тоненькая фигура. Я вспоминал все её слова. Мне казалось, что
я только задремал, а ребята уж собрались завтракать.
- Омлет готов, - оповестил всех Михей, дежурный по кухне.
Из соседней комнаты заглянули на запах молодые матросы. Михей
махнул рукой:
- Давайте к нам, на всех хватит'
Я, боясь остarься без завтрака, подскочил с постели и побежал умывarься. Когда вернулся, на столе кроме яичницы откуда-то появились рыбные консервы, колбаса, булочки.
Завтрак получился сытным и весёлым. Бьm выходной, и ребята собрались сходить в кино, позвали меня, но я отказался, так как меня на пляже
ждала Оля.
- Может, нам всё-таки с тобой пойти? Будем тебя охранять, - спросил
Муса.
- Не надо, - успокоил я друзей и помчался на свиданье.
К пляжу мы подошли одновременно. Людей на берегу было еще мало.
Небольшая волна накатывалась на горячий песок и приятно ОС1)'жаланоги.
Оля взяла с собой одеяло, расстелив его, мы расположились lIа нём.
Оля не торопилась снимать сарафан. Видно было, что она стесняется, поэтому я первый разделся и побежал к воде. Оля разделась следом за мной
и нырнула в набежавшую волну.
- Ныряльщица моя, - сказал я ласково и попытался обнять вынырнувшую из воды девушку.
- Не надо, Митя, люди же кругом. Пошли загорать.
Мы улеглись на одеяло и какое-то время молчали. Оля первая решила
разрядить обстановку:
- Митя, а я мороженого хочу.
Я пошарил в карманах, доста..']мелочь и побежал выполнять желание
девушки, рассчитался с продавщицей, взял сдачу, повернулся к Оле и тут
увидел своего соперника. Он положил руку ей на спину. Я про себя возмугился: «Почему она позволяет ему дотрагиваться до своего тела?l»
Но, подбежав ближе, я понял, что он держит руку на пуговицах купальника. Он крикнул мне:
- Не подходи! А то я оголю её.
Оля умоляла меня:
- Митя, не подходи' Он сделает это.
/
-
А, я как упрямый осёл, как танк надвигался на свою жертву, не думая о
последствиях. Он рванул застёжку, и несколько путовиц упали на одеяло. Я
разозлился и размазал мороженое по его лицу. Пока хулиган продирал глаза, я успел нанести ему несколько хороших ударов. Я бы его свалил, но тут
подбежали его дружки, и втроём они сделали из меня отбивную.
На прощанье мне посоветовали:
- Не твоё, не бери.
Они ушли, и увели с собой Ольгу, закутанну.ю в одеяло. Она всхлипывая, беспомощно оборачивалась на меня, словно умоляла взглядом не
отпускать. Но я не мог подняться. В голове шумело, с разбитой губы хлестала кровь. С опозданием к месту драки подбежал милиционер.
- Это опять ты?
Таким красивым я явился на пароход. Вместо меня на вахту капитан
назначил другого матроса, а меня отправил в медпункт приводить себя в
порядок.
Я лежал в кубрике и думал: «Теперь Оля точно не захочет со мной
знаться. Девчонки любят победителей».
Ребята пришли уговаривать:
- Да не переживай. Будет она тебя ждать. Вот увидишь. Всё будет хорошо. И раны твои заживут Говорили мы тебе, возьми нас с собой, а ты
хорохорился. Вот и получил.
Месяц плавания показался мне годом. Хороший улов не радовал. Капитан пообещал премиальные, но и эта весть не подняла MHt: настроения. Я
стоял на вахте и мысленно подгонял судно. Наконец на горизонте показался родной берег, сердце в груди запрыгало. «Сегодня выходной, Оля должна быть дома, - думал я, - неужели не ждёт?»
На берегу нас встречали родные, женщины махали платками, детвора прыгала и визжала. Кинули трап. Встречи, объятия, поцелуи! А холостяки, кого никто не встречал, поспешили в общежитие. Лестницу
до второго этажа пролетел на одном дыхании. Бросив сумку, разделся
и нырнул в душ. Когда ребята пришли, я уже был одет и крутился у
зеркала.
- Да красив. Беги уже, - ПОДТО:1Кнулменя к выходу Мусса.
Общежитие наше находилось на территории порта, а к Оле мне надо
было идти через железнодорожное полотно, потом через привокзапьную
площадь. у магазина старушка торговала цветами. Я купил розы. И вот я
уже на её этаже. Хотел постучюъся, но за дверью послышались громкие
весёлые голоса:
- Я люблю тебя. Предлагаю тебе ру.куи сердце, - торжественно произнёс мужской голос.
- Я согласна, - ответил женский.
И мне показалось, что это голос Оли. Я растерялся. В голове мелькнула мысль: «Опоздал! Опоздал! Оля выходит замуж I Нет! Этого не будет!»
Бросив букет на лестницу, я побежал. Не помню, как добрался до общежития. Ворвался в комнату и полез под кровать.
- Кто за тобой гнался? - спросил Михай, читавший книгу
- Отстань, - буркнул я.
Я вскрыл двойное дно чемодана, достал из тайника немецкий вальтер и
сунул его за пояс брюк. Купил я его на всякий случай сразу после войны
и надёжно спрятал. Тогда у цыган из-под полы можно было купить хоть
пулемёт.
Не успел Миша и слова сказать, как я уже был за дверью. Молнией
пролетев обратно тот же путь, я стоял с пистолетом около Ольгиной квартиры. А за дверью опять: «Я люблю тебя!» и звон стаканов.
Я поднял пистолет и выстрелил в дверь. В пистолете осталась ещё одна
пуля. Я приставил дуло к своему виску. Руки дрожали, и я застонав, бросился бежать. Не знаю, как оказался у Вени, знакомого матроса с другого
судна.
Открыв дверь, он опешил:
- Ты что такой?. Что натворил?
- Веня, оставь меня, пожалуйста, одного, я тебя очень прошу
- Что случилось')
- Не спрашивай, просто ой'авь меня, очень прошу
Веня, подозрительно поглядывая на меня, всё же ушёл.
В голове у меня была одна мысль: «Надо успеть!» Пошарил Е' кладовке, нашёл шпагат, на умывальнике взял хозяйственное мыло, намылил
верёвку Примерил петлю на шее и завязал морским узлом. Потом стал
на стул, накинул конец на крюк в балке и со словами: «Прощай, милая!»
откинул стул из-под ног. Петля стянула горло, стало нечем дышать ... и
тут крюк не выдержал моего тела и обломился. Я грохнулся на пол и
зарыдал. Не от боли, её я не чувствовал. От обиды и отчаяния, а еще от
страха, что вот-вот за мной придут и заберут в милицию за убийство. Я
ещё лежал на полу, когда дверь распахнулась, и в комнату вбежали Веня
и Ольга.
- Митя' - закричала Оля. Она кинулась ко мне, обняла мою голову,
причитая: - Митя, миленький, ты никого не ранил. Я люб_'IЮтебя, Митя. Я
так ждала тебя. Никто мне не нужен, кроме тебя.
Суд состоялся через месяц. Мне Д3-1Исрок за попытку убийства и за
незаконное хранение оружия. Как сиде.1, вспо"нrnать не хочу.Я про Олю
лучше расскажу.
Она ко мне приеЗЖ3-1ана свидание.
Мы почти не разговарива.lИ. чаще ,,{олча. обнявшись сидели. На
втором свидании она была бледна и молчалива, и всё повторяла: «Люблю ... Люблю ... » Косы отрезала. Ей очень шла короткая причёска.
- Митя, мы с тобой, может быть, больше не увидимся.
- Как это'>Почему?
- Митенька, я больна. У меня лейкемия, ::>1'0 такое заболевание крови.
Ты выйдешь только через год, я не дождусь ...
Она вся была горячая.
- Может, ты простыла? Я за врачом ...
--Нет, Митя, я сбежала от врачей.
Начальник колонии пожалел её, и дал машину доехать до вокзала. Машина тронулась. Она смотрела в окно, махала мне рукой и не плакала, а я
плакал навзрыд, как пацан. Кто-то подошёл ко мне, положил мне руку на
плечо и сказал:
- Даст бог, выздоровеет
Больше мы не виделись. Оля умерла через три месяца. Она наказала не
отсылать телеграмму мне, когда умрёт. Позже об этом написала её подруга. А ещё написала, что Оля завещала мне квартиру.
- Не отказывайся' Она очень просила тебя принять квартиру как подарок в память о вашей любви. Её родители уехали к себе на родину. Они её
поняли и не возражают. Не ()тказывайся, Митя, Оля очень этого хотела.
Прощай, Митя!
Через полгода я освободился и поехал в Махачкалу. Наше судно отправили на ремонт. Ребята устроились кто куда, а я уже не мог выходить в
море, мучил нервный тик, сильно дрожали руки, и постоянно дергался
глаз. Я устроился на рабmy в '.fастерские, а по выходным дням ходил к
Оле «на свидание».
И вот я стар.
- Ладно, не грусти, Петрович! Я побегу, поезд на подходе, - и носильщик заспешил на платформу.
Старик остался один. «Что-то так cepдue колет» - подумал он и полез
в карман жакета за лекарством, но рука, так и не дотянувшаяся до кармана, упала на авоську. Когда вновь подошёл носильщик, Петрович полулежал на лавочке, откинув голову на спинку. Лицо его было спокойным.
Носильщик окликиул его:
- Петрович, ты что?. Господи, преставился, - и позвал людей.
Соседи на похоронах шептались:
- Петрович дырку-то от выстрела в стене не заделал, хотя и делал ремонт в квартире. Наверное, оставлял для памяти!