Хроники планеты Туум 2. Командировка

     Ген-Драхт Синг-Удар никогда не любил космические перелёты.
     Когда-то, ещё в детстве, родители взяли его в космическую эксурсию. Чуть ли не
со старта экскурсолёта он почувствовал приступы космической болезни.
Нервное возбуждение и беспричинный страх по очереди сменяли друг-друга. На еду,
которую принесли экскурсантам во время полёта, он не мог смотреть без отвращения.
И только когда экскурсия закончилась, и он, наконец, ступил на твёрдую поверхность
космопорта, признаки болезни исчезли, и он снова мог радоваться жизни.
     С тех пор Ген обходил космопорты стороной и летал только каких нибудь два - три
раза по какой-то чрезвычайной необходимости, да и то на короткие расстояния.
     И всё шло хорошо до вчерашнего дня, когда его вызвал к себе Дорнут Кен-Месон,
глава местного филиала компании, в которой работал Ген.
     - Ну что ж, уважаемый, - сказал Кен-Месон, выпятив на Гена свои жёлтые, в чёрную
крапинку, глаза, - у меня есть для вас очень ответственное задание, которое послужит
для выгоды компании и дальнейшему вашему продвижению по карьерной лестнице.
Как вы, несомненно, знаете, наша компания контролирует большую часть рынка по
продаже продуктов питания на нашей планете. Мы - могущественная корпорация
и оказываем огромное влияние на то, что наши граждане кладут на свой стол. У нас есть
свои люди в правительстве, с которыми мы находимся во взаимовыгодных отношениях.
Но конкуренты не стоят на месте, и настала пора выйти на рынки других планет, а также
порадовать наших потребителей новыми деликатесами.
     - Мм-да, - продолжал он после короткой паузы, - к сожалению, законы нашей
планеты, так сказать, ограничивают наши инициативы. У нас есть экспериментальные
производственные линии, но из-за наших бюрократов-чистоплюев мы не можем
ввезти нашу продукцию. Ну ничего, нам нужно только время, чтобы изменить
политический климат. Пока же мы имеем возможность реализовывать новые продукты
на рынках других планет, где в правительстве находятся индивидуумы с более
широким взглядом на вещи.
     Он помолчал, видимо, обдумывая, что скажет дальше.
     - Вы, Ген-Драхт, - перспективный молодой сотрудник. О вас очень хорошо
отзываются. Поэтому я решил послать вас проинспектировать наше новшевство. Производство находится в системе Агра-Фисторы на планете 3Х, которую аборигены называют "Земля". Наши войска практически захватили всю планету и не сегодня завтра подавят последний участок сопротивления туземцев. Но вам нечего беспокоиться: место Вашего назначения находится далеко от области военных действий. Полетите, разумеется, на космолёте нашей компании, со всеми удобствами. Все необходимые инструкции получите у руководителя отдела внешних разработок. Отправляетесь завтра.
     С того момента, как Ген понял, что ему предстоит космический перелёт, он ругал себя
последними словами. Если бы он послушался Мер-Атру и взял отпуск, то он бы сейчас
был далеко отсюда и наслаждался бы прелестями курорта и, конечно, Мер-Атры. При
мысли о ней по телу прошла волна и приятно закружило голову.
     - Да, и вот ещё что, - прервал его мысли Кен-Месон, - было бы недурно иметь
здесь две-три единицы производства. Пока для экспериментов, а там, глядишь, и для
первой производственной линии на Тууме. Конечно, это - нелегально, но мы
постараемся к Вашему возвращению надавить где надо, чтобы таможенный досмотр
посмотрел сквозь пальцы на ввозимый груз. Так что - действуйте!
     Ген отбарабанил благодарность "за оказанное доверие" и вышел из кабинета
начальства, тщетно стараясь склеить в голове обрывки разорванной картинки
несостоявшегося отпуска.

     Ген почувствовал себя плохо, едва только ступив на трап космолёта. Внутри было
не легче. Стены-перегородки давили на него Нормальные рефлексы осталась за бортом космолёта, и на заинтересованный взгляд хорошенькой стюардессы он ответил кислым выражением лица.
     Взлёт он решил провести в кровати в своей каюте, но на него накатила такая мутная
волна беспомощности и страха, что он выскочил из каюты и отправился в кают-компанию, где находились несколько членов экипажа, свободных от вахты, и та же хорошенькая  стюардесса.
     - Неважно? - сочувственно спросил один из присутствующих офицеров. - А нам ещё
предстоит совершить прыжок в нуль-пространстве. Ощущение - тоже не из приятных..
Хотите принять пилюлю-транквилизатор? Хоть и не полностью, но сгладит ваши
симптомы. А то можете принять "Нокаут".
     На вопросительный взгяд Гена ответила стюардесса:
     - Это - наш жаргон. Так называется сверхсильное снотворное, разработанное не так
давно специально для длительных перелётов. Безотказно действует даже во время
нуль-прыжка. Вобщем, отключит вас на всё время полёта.
     Ген, не задумываясь, выбрал "Нокаут".
     - Идёмте, я вам дам пилюлю, - сказала стюардесса. Она повела его в отсек, где
хранились лекарства.
     - Будете спать без задних ног. Только учтите, что, когда проснётесь, будете ещё
некоторое время заторможенным. Кроме того, упустите случай полюбоваться на
космические виды за иллюминаторами ... да и вообще проспите всё на свете, - в глазах
стюардессы мелькнули игривые искорки.
     Однако, Гену было не до заигрываний.

     Как и обещала стюардесса, "Нокаут" погрузил Гена в глубокий сон. Когда он
проснулся, космолёт уже совершил посадку. Всё ещё находясь под действием препарата,
Ген чувствовал себя так, как будто накануне слегка выпил лишнего. Тело было вялым,
но это было гораздо лучше симптомов космической болезни.
     - Вот, выпейте-ка. Это вас скоро приведёт в чувство, - хорошенькая стюардесса
протянула ему стакан с зеленоватой жидкостью.
     Ген выпил приятно пахнущую и терпкую на вкус жидкость.
     - Спасибо, - сказал он и посмотрел на стюардессу с гораздо большим интересом. Она улыбнулась.
     - Меня зовут Ивара. Здесь нет особого выбора, так что мы с вами будем жить в одной гостинице. Тут и пойти особенно некуда. Так что, будет желание - загляните ко мне
после того, как управитесь с делами. Спустимся в бар и скоротаем время.

     Гену не было необходимости идти сначала в гостиницу: роботы, обслуживающие
космопорт всё сделают и без него. Поэтому он вызвал автолёт, ввёл координаты
назначения и через короткое время опустился на посадочной площадке
экспериментальной лаборатории.
     Гена уже ждали, и робот проводил его в кабинет руководителя лаборатории.
     - Меня зовут, Дорх Мит-За. Но давайте без церемоний: просто Дорх, - сказал,
приветственно улыбаясь, руководитель лаборатории. - Как долетели?
     На кислую гримасу Гена Дорх понимающе покачал головой.
     - Неважно себя чувствуете после перелёта? Ну ничего, скоро придёте в себя.
А пока давайте-ка пройдёмтесь по нашему центру. Это вас развлечёт.
     И действительно, Гену всё здесь было интересно. Они переходили из помещения
в помещение, где его приветствовали сотрудники.
     - Здесь у нас оборудование по исследованию химического состава продукта, -
объяснял Дорх. - Здесь мы экспериментируем с пищевыми примесями для
создания различных вкусовых комбинаций. Здесь мы проводим тщательное
медицинское обследовани аборигенов-доноров. А вот здесь, - Дорх ввёл Гена в
помещение с прозрачной камерой, в которой располагалось ложе размером с
большого туумца, - самое главное звено для всего производства. Здесь мы
проводим искусственное осеменение доноров.
     На вопросительный взгяд Гена Дорх продолжил объяснения.
     - Видите ли, физиологически аборигены очень близки к нам. Рождение
ребёнка включает работу молочных желез у местной особи женского пола,
и в течение нескольких месяцев она являетсй единственным источником питания
для своего отпрыска.
     - В сущности, - продолжал Дорх, - в организме туумских женщин закодирован тот
же самый механизм, но, как вы, возможно, знаете, наши учёные много лет назад
нашли способ выключать этот механизм и, самое главное, обеспечить рождение
детей вне организма женщин, тем самым избавив их от обременительного периода
беременности.
     - Если я вас правильно понял, - сказал Ген, - и туземцы настолько близки к нам по
физиологическим признакам, то для того, чтобы местная женская особь стала
производить молоко, она должна сначала забеременеть а потом родить ... э-э-э ...
ну не важно кого.
     - Совершенно верно, - подхватил Дорх, - но для того, чтобы начать этот процесс,
необходим физический акт соединения особей мужского и женского пола. И вот тут
то и начались трудности.
     Дорх слегка нахмурился, будто вспоминая что-то неприятное, и продолжал:
     - Нет, у нас не было проблем с туземцами-мужчинами. Практически все они,
когда им объяснили, что от них требуется, были готовы сотрудничать с нами.
Но вот женские особи!.. Они ни за что не хотели участовать! В первую очередь
они должны были снять то, что на них одето. Они кричали, как резаные,
когда наши лаборанты их раздевали. Они так сопротивлялись, что их приходилось
силой удерживать на месте, а потом - прижимать к рабочей поверхности пока мужские
особи осуществляли небходимый физический контакт.
     - Да, натерпелись мы, - Дорх передёрнул плечами. - И откуда только силы
брались у этих туземок! Бывали случаи, когда кто-то из них вырывался и царапал и
кусал наш персонал, а то и калечил участвующих в процессе аборигенов-мужчин.
     - Ну, надеюсь, что это было самой большой неприятностью, - сочувственно
произнёс Ген.
     - Если бы! - воскликнул Дорх. - Всё это было только цветочками! Во-первых,
мы должны были долго ждать. Приблизительно 270 местных суток, - это срок
беременности у аборигенок - в течение которых у многих из них проявлялись всякие
осложнения, и нам приходилось принимать все меры, чтобы у них не произошло
отторжение плода. А когда они, наконец, рожали, начинался настоящий кошмар.
Слышали бы вы, как они кричали, когда мы забирали у них детей! Естественно, мы не
могли оставлять детёнышей: они бы выпивали всё молоко. Лаборантам приходилось
одеваться в специальные защитные костюмы, чтобы их не покалечили. Когда удавалось
вырвать детёныша и вынести за пределы родильной камеры, у туземок начиналась
истерика. Они бросались на стены, катались по полу и нестерпимо кричали. Некоторые
калечили себя до такой степени, что ни о каком производстве молока уже не могло быть
и речи, и их приходилось усыплять с помощью смертельной дозы специального
препарата.
     - А что вы делали с родившимися детёнышами? - поинтересовался Ген.
     - Отправляли их в камеры мгновенного замораживания. Моментальная и
безболезненная смерть. После чего - кислотная ванна и никаких отходов.
     Гена передёрнуло: его всегда считали чересчур чувствительным.
     - Вам не по себе? - спросил Дорх. - Да и мне, по правде говоря, это не доставляло
удовольствия. Хвала Вселенной, наши учёные нашли способ управлять механизмом
производства молока в организме аборигенок. Теперь у нас нет никаких хлопот, -
ни с осемением, ни с беременностью - и мы получаем молоко когда хотим. Конечно,
и здесь не всё идеально. От частого производства молока организм туземок истощается
и их приходится заменять на других. Впрочем, недостатка в новых донорах, как вы
понимаете, нет.
     - А отработанных доноров вы ... э ... тоже того? - поёжившись спросил Ген.
     - Нет, нет, - рассмеялся Дорх, - мы их отпускаем. Пусть живут. Мы ведь, всё таки, -
разумная раса.
     - Знаете что, - продолжил он, - я вас совсем утомил, да и вы ещё не пришли в себя
после перелёта. Отдохните и приходите завтра. Я вам кое-что покажу, и, быть может,
вы перестанете считать наши методы такими уж жестокими.

     Утром Ген снова был в лаборатории. Настроение было чудесным. Накануне вечером
Они вместе с Иварой пошли в бар. В её компании Ген чувствовал себя легко и свободно.
Они шутили, смеялись, танцевали, и время пролетело незаметно. Ген проводил её до
номера и как-то так получилось, что он зашёл к ней и уже не выходил до утра. Если
образ Мер-Атры и всплывал случайно в голове, то, надо отдать должное Иваре, он
также быстро и исчезал.
     Дорх тоже обратил внимание на перемену:
     - Прекрасно выглядите! Похоже, провели неплохо вечерок.
     Ген только улыбнулся в ответ.
     - Ну ладно, - тоже улыбнулся Дорх, - идёмте ко мне в кабинет, я вам кое-что покажу.
     - Нам удалось раскопать, - продолжал Дорх, входя в кабинет, - носители видео-
информации с записями, сделанными местными туземцами. Конечно, они очень
примитивны, но наши технари сумели переработать и перезаписать эту информацию.
Как оказалось, у здешних туземцев была огромная пищевая индустрия. На крупных
промышленных фермах выращивались миллиарды животных и птиц, которые шли в
пищу. Мы сейчас посмотрим, как аборигены обращались с этими животными и птицами.
Предупреждаю: зрелище не для слабонервных.
     Они уселись в кресла, тут же принявшие форму полулежащего тела и приятно
расслабившие мышцы. Робот разлил и подал прохладительный напиток, и Дорх включил
проигрыватель.
     Трёхмерное изображение повисло в воздухе перед ними, и перед глазами Гена
поплыли страшные картины, сопровождаемые комментариями Дорха.
     Животные и птицы были битком набиты в грязных, полных нечистот, помещениях.
У многих из них на теле были раны и язвы. У кого-то, по всей видимости, были
поломаны кости.
     Рабочие били крупных животных (Дорх называл их коровами), наносили раны
с помощью инструментов с двумя острыми концами и с помощью подъёмных машин
подвешивали за задние ноги.
     Животных под названием свиньи рабочие пинали ногами, волокли за уши (!) по полу,
пытали с помощью электро-шокеров и даже отрезали ножами носы и хвосты
у несчастных, кричащих от боли живых существ.
     В других местах эти люди, как называли себя туземцы, хватали птиц за ноги и со
всего размаха били их об стены или пол, разбивая им головы или калеча и бросая их
умирать в страшных мучениях.
     Ген видел, как животных травили газом, убивали электротоком, заживо сдирали
с них кожу! Потом мех и кожа этих погибших в страшных мучениях животных шли на
изготовление одежды для этих, так называемых, людей.
     Ген видел, как на бойнях коровы, свиньи и другие животные жмутся друг к другу
от страха и кричат от ужаса перед неминуемым страшным концом.
     Птиц подвешивали к контейнеру, часто ломая им ноги и крылья, и конвейер нёс их
к вращающемся ножам, которые должны были перерезать горло. Тех, кто умирал под
ножом, можно было назвать удачливыми. Не всем птицам так везло, и их окрававленные
и дёргающиеся от боли тела конвейер тащил дальше туда, где их ещё живых (!)
погружали в ёмкости с кипящей водой. Как разъяснил Дорх, это делалось для того,
чтобы удалить с тел перья.
     Назвать жестокостью то, что Ген увидел, значило не сказать ничего. Это была
изощрённая жестокость, жестокость садистов и умственно неполноценных ублюдков,
по какой-то иронии считающих себя носителями разума и единоличными
хозяевами планеты, пользующихся своим превосходством над беззащитными и ни в чём
неповинными живыми существами и уверенных в своей безнаказанности.
     Гену сталу нехорошо. Его мутило. По-видимому, Дорх почувствовал его состояние
и выключил видео-проектор.
     - Извините, дружище, - сказал он, - я сам был в шоке, когда видел всё это в первый
раз. Да и сейчас мне не по себе.  По крайней мере, вы теперь знаете, с кем мы имеем
дело, и не будете судить строго о наших экспериментах. Идите-ка отдыхайте, а завтра
мы подберём для вас несколько опытных образцов, которые полетят с вами обратно
на Туум.
     Ген вернулся в отель. Легко было Дорху посоветовать: отдыхайте! Увиденное не
покидало Гена, и жестокие картины сменяли одна другую в его голове. Он попробовал
посидеть в парке, разбитом при отеле, возле пруда, но птицы, которые плавали в пруду,
напомнили ему тех, которых он только что видел и которые умирали в ужасных мучениях.
     Только приняв успокоительное, которое он раздобыл у врача отеля, Гену удалось
отогнать от себя страшные видения. Ну а вечер - да и что греха таить, и ночь тоже! -
в обществе Ивары вернули его в хорошее расположение духа.

     Пришельцы забрали Анну, когда она шла по улице. Просто подкатили на своём
вездеходе, выскочили и, ничего не объясняя, затолкали в машину. Там, куда её
привезли робот-переводчик сообщил Анне, что теперь она будет жить здесь и
участвовать в важном проекте. Общение с внешним миром запрещалось.
     Родных и близких Анны разбросало в ходе вторжения захватчиков с Туума - так они
называли свою планету. Кто - погиб, кто - пропал неизвестно куда. Так что о ней даже
и спохватиться было некому. Да и кто смог бы ей помочь?
     Сначала Анну подвергли разного рода тестам. Немнго погодя ей стали делать
какие-то инъекции. И вот однажды Анна почувствовала, что у неё набухает грудь. Пока
она размышляла над тем, что происходит, за ней пришли пришельцы и отвели в комнату
с какой-то установкой. Роботы сняли с неё верхнюю часть одежды, -
сопротивляться было бессмысленно - подвели к установке и подсоединили
конусообразные присоски к её груди. От присосок отходили прозрачные трубки.
     Один из роботов прикоснулся к клавише на пульте, и Анна почувствовала, что
присоски ритмично сжимают её грудь, а по отходящим трубкам потекло молоко.
Её доили! Анна рванулась, но всё её туловище было зафиксировано в специальном
сиденьи, а руки и ноги находились в своего рода колодках, так что вырваться было
абсолютно невозможно.
     Теперь Анне стало понятно назначение всех тестов и инъекций: под их действием
включился механизм производства молока в её организме. Но зачем это пришельцам?
Та же процедура откачивания у неё молока произошла и на другой день, и на третий,
и Анне в голову приходили разные предположения.
     Всё встало на свои места, когда ей позволили встретиться с другими пленницами.
Все они прошли через одни и те же эксперименты, у всех в результате этого появилось
молоко, и каждый день их подсоединяли к "доильной" установке. Из них сделали
молочных производителей, а молоко, скорее всего, использовалось или должно было
использоваться в пищевой - или какой-нибудь другой - промышленности.
     От одной этой мысли кровь бросалась в голову, и на глазах от ярости появлялись
слёзы. Как! Её, женщину Земли, разумную обитательницу планеты сделали дойным
животным!
     С ней случилась истерика, но пришельцы, видимо уже наученные горьким опытом,
быстро ввели ей успокоительное и с тех пор держали на транквилизаторах. Анна
покорилась, также как покорялись другие женщины до неё.

     Тысячелетиями люди использовали животных для своих нужд. С животными не
считались: их можно было заставлять работать, бить и убивать. Когда человечество
достигло высокого уровня так называемого технического прогресса, жестокое обращение
с животными приобрело массовый характер. Миллиарды животных истязали на фермах
мясо-молочной промышленности и птицефабриках. Их выращивали и жестоко убивали
ради их кожи и шерсти. Им прививали неизлечимые болезни, и на них испытывали новые
препараты и методы лечения, которые потом предназначались для людей. Их травили при
испытаниях косметики и чистящих средств, и их калечили в военных упражнениях с
целью отработки оказания помощи раненым на поле боя.
     И все эти преступления против животных, которые чувствуют и страдают также,
как и люди, осуществлялись с полной уверенностью, что homines sapiens - это высшая
раса, и всё на планете принадлежит им для удовлетворения их потребностей.
     Раздавались отдельные голоса, призывающие к состраданию по отношению к
животным, но этих голосов было слишком мало. Да что там животные, если люди
зачастую относились жестоко к себе подобным!
     Никому в голову не могло прийти, что когда-нибудь более сильная раса будет
использовать людей в своих интересах так же, как люди использовали животных.
И вот это время настало!

     - Счастливого пути! - сказал Дорх, пожимая плечо Гена. - Надеюсь, вы составите для
наших боссов благоприятный отчёт о нашей работе здесь.
     Дорх, как и обещал, отобрал нескольких туземок для отправки на Туум в качестве
опытных образцов. Он сам приехал в космопорт, чтобы проследить за их погрузкой и
попрощаться с Геном.
     - У вас не должно быть проблем с ними, - говорил Дорх, - вместе с вами я отправляю
оборудование, необходимое для начала опытного производства на Тууме. Да, и вот что:
мало ли что может случиться во время перелёта, так что на всякий случай я погрузил
высокоэффективный препарат, который мы прозвали "Экстерминатор". Его инъекция
убивает безболезненно и почти мгновенно местные живые организмы, включая так
называемых людей. Не беспокойтесь: для нас он абсолютно безвреден. Кроме того,
в вашем распоряжении - коробка с концентрированым порошком-растворителем.
Достаточо добавить в воду небольшое количество, и от любого вещества органического
происхождения ничего не останется. Надеюсь, эта химия вам не понадобится.
Ну, удачного полёта.
     Дорх направился к своему автолёту, а Ген вошёл по трапу в космолёт, который уже
был готов к отлёту.
     Быстро проверив состояние груза, Ген проглотил пилюлю "Нокаута" и через
несколько мгновений провалился в глубокий сон.

     Пробуждение было не из приятных. Тело ломило. Ощущение было такое, будто он
провёл много часов под тяжёлой плитой. Перед глазами плыли круги, а за этими кругами
с трудом просматривались фигуры Ивары и ещё кого-то.
     - Вот, выпейте это, - Ивара протянула ему стакан с жидкостью.
     Ген, как робот, взял стакан и начал пить. Постепенно круги перед глазами стали
исчезать, но тяжесть во всём теле оставалась. По крайней мере, Ген стал осозновать
окружающее. Кроме Ивары рядом стоял дежурный офицер.
     - Извините, господин Синг-Удар, но у нас на связи - директор Кен-Месон. Ему
нужно срочно с вами переговорить.
     - Я сделала вам специальную инъекцию, чтобы нейтрализовать действие "Нокаута" и
вывести из сна, - сказала Ивара, - к сожалению будете чувствовать себя паршиво в
течение некоторого времени.
     Ген с трудом поднялся и в сопровождении дежурного офицера с трудом побрёл по
коридору. Откуда ни возьмись, накатилась паника: явный признак космической болезни.
Стиснув зубы, Ген доплёлся до кабины связи и подошёл к экрану. С экрана на него
уставился, выпятив по своему дурацкому обыкновению глаза, Кен-Месон.
     - Вот что Синг-Удар, - сказал он, - у нас тут появились некоторые проблемы.
Правительственные чистоплюи, подогреваемые всякими горлопанами-правозащитниками,
устроили очередную показательную акцию. Короче, таможня не пропустит ваш груз. Вам
следует от него избавиться.
     До Гена не сразу дошёл смысл того, что сказал Кен-Месон, а когда дошёл, то ему
стало не по себе.
     - Простите господин Кен-Месон, вы имеете в виду, - нетвёрдо начал он, но
     Кен-Месон его прервал:
     - Да, да, да! Именно это я и имею в виду: избавиться.
     - Но это же живые существа, - попытался возразить Ген.
     - Послушайте, Синг-Удар, - жёстко сказал Кен-Месон, - вам дорога ваша карьера?
     - Д-да, - пробормотал Ген.
     - Тогда делайте, что вам говорят! - рявкнул Кен-Месон и отключил связь.

     Почему-то Анна не поверила роботу-переводчику, который сказал, что, в соответствии
с правилами, ей и двум другим женщинам, отправленным с Земли на Туум, необходимо
сделать прививки.
     Рядом с роботом-переводчиком стоял туумец, который, судя по всему, нервничал.
Когда Анна случайно встретилась с ним взглядом, ей показалось, что в его глазах была
жалость.
     - Вот и всё, - сказала она про себя и безропотно позволила другим роботам уложить
себя на ложе с фиксаторами для тела. Да и что она могла изменить? Беспомощное
существо,низведённое до уровня вещи, предназначенной для нужд более сильной расы.
Так же, как и несметное количество бессловесных и беспомощных животных, бывших
просто предметами пользования для людей. Только теперь таким предметом стал человек.
     Инъекция действовала очень быстро.
     - Вот она - расплата, - успела подумать Анна, и сознание погасло.

     Изумрудный цвет воды радовал глаз.  Морские волны мягко накатывались на берег.
Рядом, лёжа на золотистом песке, ворковала его обворожительная Мер-Атра. Жизнь
была замечательной!
     Неприятные подробности командировки Ген постарался вытеснить из памяти.
Изредка появлялось раскаяние, но он успокаивал себя тем, что действовал по приказу
начальства и в интересах бизнеса. В бизнесе бывают потери или, как сказал ему
Кен-Месон, неизбежные издержки производства.