Глава XV Захи Хадид

На следующий день Райкин позвал Сашу к себе в кабинет, позвонив ему на мобильный, номер, который теперь у него был корпоративный и оплачивался институтом.
- Добрый день Сергей Михайлович, - сказал Саша, когда Лана впустила его к директору в кабинет.
- Садись, Саш. Тут такое дело. Нужно срочно сделать буклет с предложением здания под холдинг. Это будут все Моспроекты сразу. И первый, и второй, и третий, и мы. Понимаешь? Все в одном здании. Участок у нас появился за Поклонной горой. Короче, с Женей Лышкиным сгоняй туда, посмотри. И начинай работать. Договорились? – с места в карьер, начал директор.
- Хорошо, Сергей Михайлович, - ответил Саша.
- Да, вот ещё что. Ты сделал Бакулевку?
- Бакулевку? Я?
- Да! Ты, а что? Я тебя спрашиваю!
- Сделал, но без подложки. У меня нет людей, чтобы генплан прорисовать в 3D. У Опле есть. Я знаю. Вы ей, разрешили на работу взять, и технику купили хорошую, мощную. Можно я ей передам вставить на генплан все, что наработал, а то у нас мощностей не хватает? – хитро вывернулся Саша, явно намекая на неоправданную любовь к Опле со стороны директора.
Он сразу понял, что не надо ничего говорить Райкину о том его разговоре с Опле на лестнице, да, и вообще о том, что она за человек. Ведь она была найдена, и приведена на работу им самим. И говорить плохое о том, кого нашёл сам директор, было равносильно подписанию себе смертного приговора.
Саша, выйдя от Райкина, договорился с Лышкиным о часе поездки, которую они наметили на завтрашнее утро.

Эта работа была сейчас Саше совершенно не к месту. У него не имелось ни сил, ни ресурсов. Но директор дал её ему, а не кому-то ещё. И сам факт этого сильно его радовал. Значит, всё же он доверяет ему. Срок не поставлен, но это еще ничего не значит. Но и самой идеи пока небыло. Она, как правило, приходит не спеша, после анализа ситуации. Когда тема пропущена через себя. Поэтому надо сначала съездить на место, посмотреть территорию, а уж потом начинать работать. Но, что же это за холдинг такой? Неужели это правда? Ведь уже год, как все говорят о каком-то объединении всех оставшихся крупных, проектных институтов в один посредством какого-то холдинга. А может быть сам их директор и хочет сесть руководить всем этим хозяйства? Думал Саша.
Но, надо было отдать задание Опле в мастерскую, и он подошел к Марине.
- Марин, Райкин сказал, чтобы я передал людям Опле все наши наработки для того, чтобы она их врисовала в 3D генплан, который они уже начертили. Ведь у неё море сотрудников. Не то, что у нас, - произнес Саша прямо с порога её комнаты.
- Опле отдать!? А, она это за своё не выдаст?
- Выдаст. Но я-то на что?
- Конечно, у них там и техника, и люди. Ей всё разрешают. Не то, что нам, - со вздохом сказала Марина.
- У них там главного нет. Знаешь сама прекрасно.
- Чего, главного-то?
- Совести!

- Привет, Ирин! – поздоровался прямо с порога с Опле Саша.
Перед его глазами открылась следующая картина.
Ирина Боруховна ходила по комнате и говорила с кем-то по телефону. Все работали. Обстановка напоминала чем-то примерно ту, которая может царить где-нибудь в архитектурном бюро Захи Хадид. Таинство зарождения проекта происходило именно здесь, в этих стенах. Все другие комнаты института были ширмами, морочившими всем голову, и уж никак не имеющими никакого отношения к проектированию, каковое имела к нему эта волшебная зала, наполненная отборной, талантливой молодёжью.
Саша не мог, да и не хотел разводить у себя под крылом некий оазис творчества. Он считал, что обязан руководить теми людьми, что у него были, развивая их знания, а не ища на строне «лучше». Да и «лучших» зарплат у него не было. Ему и в голову не приходило идти к Райкину просить о деньгах. Он считал, что сам, своими руками способен добиться результата. Заменяя недостатки своей головой, вникая в самую суть каждой зарождающейся картинки, придумывая абраз объекта самостоятельно, на кальках, если того требовала ситуация.
- Нет я о ПеПеЗэ говорю. Нет ГэПэЗэУ нам уже не надо, но ПеЗеЗешка нам нужна. Без нее и браться не стоит. Нет ООПеТе не влияет там ни сколько. Да. Не влияет я говорю. Только ГэПэЗэу пусть достает. Остальное не надо ничего пока, - словно какие-то заклинания, очень быстро, практически скороговоркой, произносила Опле в телефон.
Наверно самоутверждается, подумал Саша.
Увидев Сашу, она сделала знак рукой, чтобы тот продолжил пока мелодию, словно дирижёр своим музыкантам, которые сфальшивили, и должны играть отрезок нот до тех пор, пока не доведут его до совершенства в своих руках.
- Что у тебя там опять приключилось? – нервно спросила она его, когда наконец закончила свое общение с инопланетянами, так как ни в одном из земных языков, не встречалось таких слов.
- Я принес тебе наше предложение по Бакулевке на флешке в электронном виде, для того, чтобы ты его с помощью своих сотрудников вставила к себе на 3D генплан, который, я знаю, у вас разработан, - передал просьбу Райкина Саша.
- Саш, ты, что сдурел, что ли совсем? Я же сказала тебе не заниматься этим объектом! Ты зачем его всё ещё делаешь? Прекращай сейчас же. А то я Райкина попрошу тебя загрузить чем-нибудь.
В комнате наступила гнетущая тишина. Саше показалось, что вошла сама Захи Хадид, с рулоном кальки под мышкой. Затихло шуршанье мышек и прекратился шелест пальцев по клавиатурам, застывших в воздухе, над ними, в ожидании развязки.
- Меня Сергей Михайлович попросил тебе передать, - спокойно сказал Саша, упиваясь гневом «дирежёра».
- Сергей Михайлович!? А зачем ты сказал ему, что продолжал работать над Бакулевкой?
- Я ему ничего не говорил. Он сам сказал, чтобы все готовые обьемки я передал тебе, так как у тебя есть все ресурсы для посадки их на готовый 3D генплан.
- Ничего не понимаю! Ты что потом подходил к нему, после нашего разговора? – возмущённо спросила Опле.
- Какого разговора, Ира? Я не помню никакого разговора! - сказал Саша, понимая, что с этого момента ему уже не приходится надеятся на должность главного архитектора института, да и просто руководство мастерской может оказаться под большим вопросом.
- Да, и ещё вот что, - добавил он, - там на флешке файл с планировками для твоей презентации. Мы всё сделали. Если тебя, что-то не устроит, дай мне знать.

* * *

Прошло пару дней. Саша, съездив на участок за Поклонной горой, вернулся, не особо радостный от поездки, так, как участок был очень мал. Он начал работу над архитектурно-планировочным предложением, которое его сильно отвлекло от всей этой каждодневной нервотрепки. Подготовка к пока ещё редким, проходящим раз в неделю, совещаниям, постепенно убивала в нём архитектора. Требуемых протоколом результатов, невозможно было обеспечить, по причинам, не зависящим от него и от его сотрудников. В основном вина лежала на плохой работе заказчика, или отсутствии помощи, и поддержки со стороны главного инженера института, у которого и так было очень много, по-большей части не его работы. С утра до позднего вечера он находился в разъездах по департаментам, штабам, или просто в экспертизе по вопросам какого-нибудь очередного объекта, под жёстким прессом Райкина берясь за всё, что ранее выполняли ГАПы и ГИПы.
Да уж, прежний главный инженер мог ему только позавидовать. Ведь у Сиротина, всегда было время на решение главных, принципиальных вопросов, более того, оно оставалось ещё и на раскладку пасьянса в компьютере. Да и у всех, кто приходил к нему за советом со своими бесконечными вопросами, связанными с работой, тоже всегда имелось время на то, чтобы сходить в обед на какую-нибудь выставку.
При этом сроки сдачи объектов никогда не срывались.
Что же теперь так влияло на загрузку сотрудников? Не мог найти причину Саша. Он догадывался, конечно, об ответе на свой вопрос, но не мог даже допустить этой мысли, сразу же отгоняя её от себя.
А она была очень проста. Те, кто пришёл на смену профессиональным руководителям, не знали, как руководить, они метались в панике, хватаясь буквально за всё, за что только можно. Не зная специфики проектирования, они стремились запугать исполнителей сроками, санкциями, невыплатой премий. И не догадывались о том, что раньше всё выполнялось вовремя, и что паника вовсе не нужна. Испугавшись грубого слова какого-нибудь очередного недалекого «погонялы», эти вновь испеченные начальники сломя голову бежали к себе в вотчину, и метались в панике, биясь головой об стену, и выплескивая весь свой ужас перед неизвестностью на подчиненных.
Последнее время это превращалось повсеместно в какой-то вид спорта, которым стало очень модно заниматься. Никто не мог позволить себе взять на себя ответственность за принятие решения по продлению сроков, скажем на пару дней, договорившись с заказчиком просто по телефону, получив от этого, в итоге выгоду во всем. Ведь для того, чтобы понять, что именно стоит за таким «колоссальным» срывом нужно иметь опыт человеческого общения, а его не было, зарождался язык отписок, справок, и служебных писем. Так формировался опыт побед не над ситуацией, а над людьми, находящимися в ней, которые делали выводы, и молчали в надежде, что ещё всё рассосётся.
Может быть это временно? Вот победим гидру мирового капитализма, и тогда уж точно все будет хорошо. Так думали простые рабочие лошадки, надеясь на чудо.

И вот, случайно идя к банкомату, Саша встретил в холле второго этажа Опле. Она выходила из своего кабинета, который ей выделил Райкин, за банкоматом, что вызвало ряд шуток в институте, авторство которых почему-то приписывалось Саше.
Одна из них была:
«Плачет девушка «за автоматом» - основанная на словах из песенки конца 60-х годов, которые на самом деле звучали следующим образом:
«Плачет девушка в автомате, кутаясь в зябкое пальтецо. Вся в слезах, и в губной помаде перепачканное лицо…»
Саша поздоровался.
- Представляешь Олегыч, сволочь такая, не согласовывает никак архитектуру Бакулевки, - сказав это, она вернулась обратно к себе в кабинет, пропуская Сашу перед собой.
Острецов и не мог согласовать этот бред, при всём своём уважении к молодому дарованию. Ведь ему, как минимум, нужна была архитектура, а ею там и не пахло. Саша это видел и знал. Более того, он догадывался, что показан ему был именно её вариант, а Сашин даже, и не доставался из глубокого кармана фартука торговки с Чиркизона.
- А, что же ему не понравилось? – машинально спросил Саша, даже не надеясь получить правдивый ответ.
Они разговаривали стоя у её рабочего стола.
- Да он просто не хочет, чтобы эта архитектура под моим именем шла!
- Да, ну! Ничего себе! Как это!? – сыграл удивление Саша.

Вообще, ситуация была непростая. Саша подыгрывал Ирине. Та же, в свою очередь понимала это, но старалась преподнести правду так, как ей было выгодно. Эта ситуация очень волновала её, и делала смешной. Но она настолько верила в то, что говорит правду, что не могла допустить, что кто-то может над ней смеяться именно сейчас.
- Конечно, а зачем он тогда попросил всю документацию ему предоставить в электронном виде? Я ничего ему не дам! Вот ему! – показала она фигу своей маленькой, пухленькой ручкой.
- А, что ты ему наш-то вариант не показывала?
- Твой? Да ты что! Он и смотреть его не стал вообще.
- Что так плохо мы сделали?
- Конечно, не то слово! Какие-то ленты остекления на фасадах? Кому это надо!
- Я наверно неправильно понял задачу. Нужно было просто зонирование показать кубиками? – с улыбкой спросил Саша.
- Нет, конечно! Не только. Но мы нанесли уже такими объёмами, с которыми можно во всю, начинать работать дальше, - не сдавалась она.
- Так насколько я понимаю, мы начертили у себя не только зонирование, но и саму концепцию? – продолжил свою бесполезную защиту Саша.
- Разве ж это архитектура? Это вообще нельзя было давать никому! Я пошла на должностное преступление вообще, показав оба варианта, только лишь потому, что меня Сергей Михайлович попросил об этом, - всё больше заводясь на пустом месте, проболталась Опле, стараясь выглядеть грозно.
Так, значит всё же не исключено, что Острецов похвалил Сашин вариант, который был представлен ему, как запасной. Но это ничуть не меняет дело. Теперь Опле вынуждена выдать его за свой, или признать свою ошибку. Наверно от этого она и такая злая сейчас. Догадался Саша. Но, как же она будет теперь выкручиваться? Зародился в нём вопрос, ответ на который теперь его почему-то совсем не интересовал.
На столе, перед ней лежал какой-то буклет. На обложке которого красовалась короткая надпись на Иврите. Поскольку Саша не знал никаких языков кроме Русского он, как ни старался, не мог ничего разобрать, кроме одного единственного слова – Презентация, которое было написано почему-то вверх ногами. А может быть и сам буклет был перевёрнут своим низом в сторону Опле.
- А, что это у тебя тут такое лежит? Это какой-то проект для Израиля?  Не знал, что мы там проектируем. – поинтересовался он.
Саша не понимал в чём именно таится причина наличия двух языков в тексте на обложке буклета. И только потом понял в чём именно кроется разадка.
А она заключалась в том, что это был не Иврит, а так называемые кластеры, которые он отдал Опле в электронном виде на днях. Она же интуитивно вывела на обложку фрагмент их многочисленных блокировок, больше всего напоминающий буквы какой-то надписи на Иврите, так, как самих планировок секций не было видно, но читалась жирная графика самих габаритов секций, залитых изнутри тёмно-серым цветом.
- Нет. Это презентация, - обиженно ответила Опле, радуясь тому, что Саша не расспрашивает её больше про Бакулевку.
- Показывала ему уже?
- Да.
- И, что говорит?
- Нравится. Но я не отдам теперь!
- Ну, что ж, спасибо Андрею Олеговичу, - сказал Саша и выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.
Он подошёл к банкомату снать немного денег, прислушавшись на мгновение, не плачет ли кто-то за стенкой, как отображено в словах песни на стихи Андрея Вознесенского. В его же случае, вместо автомата был банкомат, но, с девушкой было проще.