Политическое дело

В самом конце 90х в нашем городе появилась новое милицейское подразделение под названием ОБНОН (отдел по борьбе с наркотиками) Примерно в тоже время была создана общественная организация «Город без наркотиков». Обе конторы лично у меня не вызывали доверия. С наркотиками связан большой оборот безналичных  денежных средств. И те и другие хотели эти денежные потоки контролировать под предлогом борьбы за здоровье нации.  Мне кажется, что ОБНОН как раз и появился в Екатеринбурге с целью противодействия «Городу без наркотиков». Но я не журналист, чтобы проводить тут какие-то исследования, подкрепляя их ссылками на авторитетные публикации. У меня имеется лишь один маленький конкретный случай из своей практики, о котором я и хочу рассказать.

Стучится как-то в мой кабинет знакомый по прошлому уголовному делу таджик и робко так спрашивает разрешения войти. С его слов две недели назад у него на съемной квартире сотрудники ОБНОН проводили обыск. Наркотики не нашли зато изъяли множество ценных вещей: телевизор, магнитофон, видеокамеру, а также четыре автомобильные покрышки. На его обращение в милицию с просьбой вернуть вещи ответили отказом, утверждая, что ничего у него не изымалось.

Я предложил ему написать заявление. Потом зарегистрировал его и начал проводить проверку. Первым делом у следователя милиции забрал на время проверки протокол осмотра места происшествия. В протоколе не было отражено изъятие каких-либо вещей. Я вызвал таджика и показал ему протокол. Там в конце стояла его подпись, а также подписи двух понятых - соседей таджика.  Он долго изучал свою подпись, после чего признал ее подлинность.

- Так твоя подпись или не твоя?
- Моя, точно моя.
- И где тут телевизор, магнитофон?
- Не знаю. Я перед тем, как подписывать сам читал. И там были указаны все вещи, о которых я написал в заявлении.
- А понятые знакомы тебе?
- Да, это мои соседи.
- Ты можешь их пригласить, чтобы они тоже свои подписи посмотрели?
- Попробую.

Тем временем я попросил соседа по кабинету, следователя Николаева, сбегать с протоколом к экспертам-почерковедам, чтобы они предварительно сказали: поддельны подписи или нет? Николаев принес неутешительные вести: «Смотрели два эксперта и оба сказали, что с вероятностью 90 процентов подписи подлинные». Да блин, задача…

На следующий день в кабинет явились две женщины. По внешнему виду и разговору отнюдь не вызывающие подозрений в каком-либо сговоре. Женщины русские. Проживают давно. О таджике, как соседе, отзываются хорошо.
Подлинность своих подписей они также подтвердили. Подтвердили и факт изъятия указанных вещей. Мистика какая-то. Вызвал опера ОБНОН. Тот плечами пожимает.

- Да ничего мы у него не изымали. Оговаривает. Пытается своих знакомых наркоманов отмазать. С помощью жалоб пытается от уголовной ответственности уйти. У нас есть показания на него.

Если бы не понятые, которые по определению ни в чем не были заинтересованы, даже не знаю, чтобы я делал  с этим заявлением. А тут понял, что опер подписи подделал, а протокол переписал заново.

Его наглость и циничность меня страшно возбудили. «Ах, ты ж сукин кот. Кого ты наепать вздумал?» Вроде братья по разуму и одно дело делаем, но вот все эти приколы с изъятиями, да у кого? У самого беззащитного населения. Чистое мародерство. А тут еще материал необычный. Меня, как  охотничью собаку, дрожь пробирает при виде цели. Еще дела нет, а у меня в голове уже все наперед расписано, вплоть до срока наказания. Мы же псы государевы. На нас лежит печать неизбежной кары.

Здание ОБНОН рядом. Они образовались только-только. Еще не все должности распределены и много кабинетов пустых. У меня две цели: сделать осмотр помещения, где хранятся вещественные доказательства и задержание подозреваемого. На всякий случай беру с собой наручники. У меня, как и у нищего, слуг нет. Весть о том, что прокуратура в моем лице жаждет крови  быстро дошла до руководителей ОБНОН.  Я-то думал, что они разделят вместе со мной праведный гнев и окажут мне содействие, как положено по закону. Но не тут-то было. Ключи от комнаты с вещдоками найти не смогли и самого виновника в здании не оказалось. Позже  узнал, что сам руководитель запер его в той комнате и приказал сидеть тихо, никуда не выходить, даже домой.

Под конец рабочего дня меня атаковали начальник ОБНОН и его зам. Оба полковники.   Просили дело не возбуждать. Наш прокурор пока не вмешивался. А что не возбуждать? Нормальное дело по доказательствам. Уже и сам опер морально готов был за неарест до суда дать признательные показания. Да и не нужны они мне были.

Но делу так и не суждено было отправиться в суд. Как я понял - новая структура только набирала ход. Для своего дальнейшего развития она должна быть успешной и ничем незапятнанной. Она как бы еще в стадии эксперимента находилась, и от возбуждения моего дела зависела в какой-то степени судьба многих руководителей этой организации, а то и приостановления их деятельности на какой-то период времени. В общем, дело политическое.

С утра руководителей ОБНОН по их настойчивой просьбе принимал уже прокурор области. Затем последовал телефонный звонок нашему прокурору района. Тот вызвал меня вместе с материалами, пожурил за скоротечность принятия решения, а затем без объяснения причин бросил материалы в свой сейф. Да и что он мне должен был объяснять? Я не политик. Правда, может быть, имеет несколько уровней? У них своя и у меня тоже.

Повезло оперу. Он, оказывается, окончил художественное училище, где и получил навыки для подделки подписей. Ничего не скажешь, молодец. Ну, а вещи, конечно же, в-тихую вернули таджику. Только показалось мне, что победа его не могла быть долгой. Такие заявления в прокуратуру таджикам не должны с рук сходить. Где-то беда его должна поджидать.