Пришелец из Храма Солнца - глава 8

ГЛАВА  ВОСЬМАЯ
            Приезда Гены ждали с нетерпением: слух о нём распространился по всему институту, ещё несколько человек решило подключиться к выяснению Гениного языка. Маститые академики, хотя и не верили слухам, также горели желанием поглазеть на удивительного Гену, а ещё лучше услышать эту странную речь из его уст.
    Гена  вскоре  был  привезён в столицу, но  это  потребовало  немало  усилий: «Что я там не видел… А квартиру на кого оставлю?..   А надолго?..   А что мне на роботе сказать?..  А на что я там буду жить?..   А где гарантия, что менты меня за задницу не возьмут, что без прописки?..  И, вообще, нет – не поеду…  Не  надо  меня  уговаривать… Какая ещё наука?  Из меня уже раз пытались дурика  сделать – больше не хочу…» Однако уговоры  Валентина и Эдика (они за Геной приехали вместе), их обаяние и трёп (особенно Эдика), а, главное, ежевечерние посиделки в ресторане или в кафе за рюмкой коньяка или хорошего вина, где Гену таким образом приучали к сладкой жизни, возымели своё действие.  Гена решился.
            В столице Гену сводили в знаменитые бани, постригли, приодели – и Гена преобразился. Если он  и небритый, и в несвежей одежде   (не в пример, опустившимся  и забившими на свой внешний вид алкашам) выглядел довольно-таки прилично, то сейчас… Перед коллегами, с нетерпением поджидавшими его прихода в институт, предстал стройный с претензией на элегантность мужчина средних лет, чуть ниже среднего роста, с мужественным смуглым лицом, с густой шапкой волос, красиво посеребрённых сединой.  Сейчас его можно было принять  за  киногероя американских вестернов, если бы не некоторая неуверенность и смущение от своей новой роли и своего нового, как сейчас принято говорить, имиджа.   С одной стороны, он,  как бы не узнавал себя, с другой, ему, по-видимому, нравилось быть   таким, поэтому  адаптация к новому образу и  к своей новой роли  происходила  у него довольно таки быстро и легко.
            С ним радушно здоровались, похлопывали дружески по плечу, улыбались. Нелли, вообще, не могла скрыть своего удивления: «Какой же это алкоголик?... Симпатичный мужик… Валентин Викторович опять, наверное, что-то скрывает…». Гена в ответ также радушно кивал головой, отвечал на рукопожатия, смущённо улыбался, и то дело  поглядывал в сторону  Валентина,  как бы спрашивая: «Не скажешь, что они так со мною…  будто я  чемпион какой…».  Он в таких случаях брал Гену под руку и шептал ему: «Привыкай, Гена, привыкай…- добавляя про себя,- ты ведь у нас феномен, уникум, куда до тебя чемпионам и прочим  всяким  разным звёздам, да, да, привыкай… Это  пока  лишь цветочки…»
            С Геной знакомились, изучающее оглядывали его с ног до головы, а затем большинство, или задавались  тем же вопросом, что и Нелли, либо подходили к Валентину и недоумённо, чтобы не слышал Гена, вопрошали: «Валентин Викторович, так это и есть тот самый?..  Алкаш?.. Ну ты меня уволь…  Ни за что бы не подумал…»
            Внешность Гены вызвала не только недоумение, но и породила  сомнения снова. Уж больно не вязался сегодняшний Гена  с тем, о котором им рассказывал Валентин. Даже в их группе, восторженно  принявшей его рассказ о Гене, и, не менее восторженно  принявшей предложение:  немедля доставить Гену сюда, началось броуновское движение и шатание. Вирус скептицизма, приглушенный, но не убитый, антибиотиком энтузиазма и ажиотажа,  вновь дал о себе знать, породив новые споры в их среде.
            -Я начинаю снова сомневаться… Ну, не тянет он на алкаша… Я что: не видел их буряковые опухшие морды, трясущиеся конечности, а с утра одно непреоборимое желание –  похмелиться….
            -А может Гена обладает  даром гипноза… Навеял  на Валентина какую-то мистику – вот он и поверил и в его уникальность,  и в  язык…  Кроме того, не могу  поверить, что в том городе за столько лет никто не обратил на Гену внимание, не на Гену конкретно, а на его странную способность, если она вообще существует…
            -А я начинаю ещё больше верить в него, и именно благодаря его внешности, которая вас почему-то шокирует. Именно от заурядного алкоголика меньше всего я бы ожидал чего-то неординарного,  необычного…
            -Коллеги, по-моему, вы затеяли беспредметный спор. Почему, раз алкоголик, то непременно - синий  нос,  дрожащие   руки  и  ежедневная,  ежечасная   жажда  забухать? Разве среди людей интеллигентных, интеллектуальных (писатели, художники, актёры, музыканты) мало алкоголиков и наркоманов. И у  них что: сизые носы,  и никаких интересов, кроме, как уколоться – и забыться?..
            Напряжение росло. Споры вокруг Гены то затихали, то разгорались с новой силой. И чем больше шло разговоров о Гене,  тем сильнее  разрасталась внутри Валентина, ноющая, как зубная боль, боязнь: а что, если у Гены пропала  его способность воспроизводить в пьяном виде этот чёртов язык. Что, если от долгого воздержания,  или, вернее, без смазки  (Гена уже почти две недели не принимал на грудь) заржавеет разладится его механизм, и, этот самый механизм,  до этого безотказно действующий, теперь  не  сможет открыть Генин заветный сундучок, в котором находится его тайна. И другая не покидала   мысль: каким образом срабатывает этот механизм,  какова его природа?   Только лишь при принятия горячительного, или же с рядом других условий и обстоятельств?  И  не кончится ли  это тем, что ажиотаж, шумиха вокруг  Гены, его заверения в уникальности последнего –  обернутся  пшиком.
            Его кабинет в последнее время превратился в место для  дискуссий. Почти что ежедневно до начала рабочего дня  (чаще - после) собирались у него коллеги, и обсуждали теперь одну и ту же животрепещущую тему: Гена и его язык.  Вот и сейчас, подходя к кабинету, он  уже слышал  оживлённую перепалку. И опять, будто заныл беспокоящий его зуб:  может быть не надо было Гену тревожить, привозить сюда… Всё-таки это какой-никакой, но всё же стресс для него,  и кто его знает – скажется это на нём, или нет?..  Он вошёл в кабинет
            -Всем привет… Что новенького?
            Коллеги, ответив  дружным приветствием, тут же замолкли, уставившись  вопросительно на Эдика.
            -Старик, народ волнуется…  Когда всё-таки мы сможем увидеть Гену в действии?
            Он чуть помедлил с ответом:
            -То бишь,  хочешь сказать, когда мы  его  накачаем:  в дупель,  в доску, в стельку  и так далее?..
            -Я не знаю в  дупель,  в доску, в драбадан,  или ещё как…- усмехнувшись, продолжает Эдик.- Ты ведь у нас главный специалист по доведению испытуемого до кондиции - тебе и карты в руки…   Или ты можешь предложить что-то другое?
            -Пускай пока отдохнёт, пообвыкнет, осмотрится… Вдруг у него там внутри, если мы  поспешим, что-то перегорит  – и не сработает…- отвечает он на вопросительные взгляды  остальных.-  А это, я думаю, не в наших интересах. Я понимаю ваше нетерпение, но давайте ещё немного повременим...
            -Правильно,- тут же поддерживает его Нелли.- Во-первых, не надо забывать о моральной стороне, а во-вторых, я сама думала, что Гена какой-то отпетый алкоголик, который не протрезвляется днями и ночами, а он…. Даже как-то неудобно его спаивать…
            -Но кроме нас,- не обращая внимания на слова Нелли, продолжает Эдик,- ещё не  мало желающих на  него поглазеть, и с каждым днём их становится всё больше и больше…
            -А я согласен с Валентином Викторовичем – надо подождать,- говорит Миша Рыбалкин.- И  обставить это надо как-то по-другому. Чтобы   это не выглядело заурядным спаиванием… Я, кстати, тоже, как и Нелли  Петровна, думал, что  это потерянная личность,  но,  слава богу,   ошибся..…
            -Ну, уж знаете…- тут же кипятится Эдик, обращаясь к Михаилу.- Значит, по-твоему, если бы  Гена был заурядный алкаш – чёрт с ним. И совесть не мучила, и на здоровье его наплевать, а так, как он не тянет  на стопроцентного ханыка – то неудобно вдруг стало, о моральной стороне забеспокоились…  А я считаю, что  раз мы его привезли сюда – нечего тянуть  резину.  Не только для того чтобы окончательно  удостовериться, что  его  язык -  не   мистика,  не  гипноз,  или  ещё  чёрт  знает  что,  но,  кроме   всего прочего,  чтобы  сделать новые записи  и  ещё раз зафиксировать всё  на  видеокамеру… Поэтому я предлагаю разговоры на морально-этические темы оставить  в покое, и  провести с  Геной  хотя  бы  один сеанс,- в сторону Нелли,- заметьте,  милая  Нелличка,  я не  говорю: напоить, накачать, довести до кондиции, а «провести сеанс».  А после этого, когда у нас появится новый и более качественный материал для работы, можно будет дать Гене возможность  отдохнуть,  поправить здоровье  (нет, лечить  от алкоголизма  его не будем – не дай бог, пропадёт тогда эта его уникальная  способность), а просто поводить его в бассейн,   дать ему пожить в тишине  на даче,  и так далее… Если  же вы не согласны,  и боитесь, что с нашей помощью Гена сопьётся окончательно – давайте отправим его назад, и позабудем  о  его существовании.
            -Если его тут же не перехватят,- заявляет Ренат,- тем более, что уже многие знают о его существовании. Поэтому, мне кажется, не отправлять его надо назад, а понадёжней упрятать, чтоб, паче чаяния, его у нас не умыкнули.
            -Вот с этим я согласен целиком и полностью,-  поднял обе руки вверх Эдик.
            -Отправлять, естественно, Гену мы никуда не будем,- заговорил Валентин,- но  надо придумать нечто пристойное, а не просто взять  накачать человека и представить его в таком виде гостям.
            -Давайте устроим что-то типа вечеринки с музыкой, танцами,- тут же предлагает Нелли,- давно у нас ничего подобного не было, вот и будет повод…
            -Как женщина быстро соображает, когда дело касается мужчины,- восклицает Эдик.
            -Навроцкий,  не свисти,- тут же парирует Нелли,- предложи что-то другое.
            -Пожалуйста, предлагаю… Понятно, не  вечер старинного русского романса, ни, тем паче, бал-маскарад, а просто-напросто пикничок. Пикничок на природе. Разумеется, с шашлычками, с  водочкой,  с натурными съёмками  и так далее… Там  мы  доводим Гену до соответствующей кондиции и…  «джих, джих, джих,   уноси готовенького»  привозим Гену в институт, где под  восторженные овации зрителей наш  герой, удобно расположившись в кресле, будет  что-то нести на неизвестном языке неизвестной эпохи и неизвестной народности,  а умники с научными званиями  будем  поражённо охать и ахать и балдеть от всего этого…   Ну и как  моё предложение?  Во-первых,  у нас уже давно  не было повода выехать на природу,  во-вторых,  не было и такого уважительного  повода выпить и закусить
            -Хорошо, а  если по дороге в институт у Гены  прервётся его способность. Мы его привезём, а он...- строит догадки  Костя.
            -Ну, во-первых,- отвечает Эдик,- на всём пути следования мы будем поддерживать с Геной разговор и записывать его, во-вторых,  будем понемногу подбрасывать в его  топку горючее, дабы не потух жертвенный огонь и  Генин механизм  работал, как часы.
            -И  этот пикничок можно будет провести на даче моего патрона,- вдохновляется идеей  Миша Рыбалкин,-  академика Виноградова. Да и он, я думаю,  охотно примет в этом  участие.
            -Кстати,- обращается Эдик к Валентину,-  когда  уже ты возведёшь свои хоромы? Были бы  они готовы – можно было бы и пикник там организовать, и Гену пристроить. Сидел бы он там - в высоком терему, и ему было хорошо, и нам   спокойней…
            -Ещё месяца, наверное, два,- отвечает Валентин,- осталась внутренняя отделка.  А, вообще, надо будет с прорабом поговорить, чтобы ускорил процесс. Действительно, жалко, что дом не готов.
            -Это всё хорошо… Однако, ты не ответил на главный вопрос: когда мы увидим Гену в действии?- снова  задаёт тот же вопрос Эдик.
            -По-моему,- отвечает Валентин,- мы уже порешили:  Миша договаривается насчет дачи  (Эдику) ты занимаешься  материальным обеспечением  пикника, я - технической стороной: кинокамеры,  микрофоны,  видеомагнитофоны,  и  прочая,  и прочая…    Нелли поручим  самое  главное - Гену.  То есть, она его должна не просто уговорить, а обольстить, обломать,  лишить  его  всяческой  возможности    сопротивляться …

            -Старина,-  подошёл  к  Валентину  через пару дней  Эдик,-  я  вновь  прослушал сделанные тобой записи, и у меня возникла одна идея…
            -?!
            -Для начала я хочу тебе напомнить один из эпизодов, о котором ты рассказывал:  когда Гена дошёл до  кондиции, и ты начал задавать ему вопросы, указывая на различные предметы, Гена исправно отвечал на своём «птичьем», но когда ты указал на телевизор, он вдруг осёкся и, чуть помедлив, сказал «телек». Ты ещё тогда возмутился: почему стол, стул, и прочие вещи он называет на своём «птичьем», а телевизор – «телек» на русском.
            -И что из этого?
            -А то, что телевизор новое слово, его тогда не существовало. В своём «птичьем» он не нашёл ему  аналога, и посему  воспользовался нашим родным – «телек».
            -Так, так… Значит, ты хочешь сказать, что методом исключения, можно установить,  параметры  Гениного языка?
            -Именно! 20 век – это ракеты, компьютеры, лазеры и так далее, 19 – паровоз пароход, электрическая лампочка, 18 – что там у нас в восемнадцатом? Сейчас не помню, но  что-то есть для этого века характерное, как и для предыдущих столетий. Короче говоря, если Гена на книгу скажет книга, следовательно…
            -Следовательно, его язык существовал до книгопечатания, значит, как верно утверждала  Нелли, это язык древний, и круг наших поисков заметно  сужается.  Молодец! Этим ты и займешься: приготовь  картинки, слайды с  предметами быта, одежды разных народностей, фотографии  различных храмов, пирамид, истуканов с острова Пасхи, мумий в саркофагах, наскальных рисунков, в общем, не мне тебя учить… Кстати, вчера меня вызывал «Дир». Сперва  расспросил меня насчёт Гены, потом  прослушал диск, который  просил прихватить с собой, а в заключении высказал желание  лично присутствовать на нашем светском рауте, сопроводив   вопросом  о форме одежды. Я, понятно, сказал, что можно без смокинга. 
            -Чувствую, если наше мероприятие пройдёт удачно, отбоя не будет  не только от, падких на сенсации, журналюг и специалистов разного профиля, но и просто от всякого  рода любопытных.
            -Да, желающих  хотя бы  взглянуть на  Гену, не говоря  о том, чтобы  услышать  его речь на непонятном языке (поскольку скептиков и не верящих немало)  с каждым днём прибавляется…
            -А ещё не вечер…