Елочные игрушки Или три чуда в один Новый год-4

    Оно не заставило себя долго ждать.
- Так вот, Ваша тетя умерла, как я сказал, два месяца тому назад, в возрасте семидесяти двух лет. От инсульта. А ее муж, Эндрю Гейз, умер шестью годами ранее. Детей у них не было. Эндрю Гейз был единственным ребенком в семье и наследников у него тоже не осталось. У Алисы в России оставался младший брат, но он никогда не был женат и умер еще молодым. Ваша достопочтимая тетушка занималась благотворительностью, она была членом Фонда по защите бездомных кошек. Состояние Вашей двоюродной тетушки исчислялось несколькими миллионами долларов. Ее муж имел два крупных конезавода по разведению племенных жеребцов, а также золотой прииск в Аргентине. После его смерти Алиса Гейз составила завещание, с которым я Вас позднее ознакомлю.
Нотариус сделал небольшую паузу, а потом продолжил:
- Так вот. Сейчас я перехожу к самому главному.
    Фишман пожевал губами и повернул голову к окну. Кира поняла, что сейчас он скажет что-то плохое. Ну, если не плохое, то что-то не очень хорошее для нее. Интуиция у женщины всегда работала, будь здоров. Поэтому когда нотариус снова открыл рот, она уже была готова к любым неожиданностям. Кира сложила руки на коленях и нервно облизала губы.
- Гражданка Австралии Алиса Гейз завещала свою двухэтажную виллу в Шеппартоне Фонду по защите бездомных кошек. А также свой счет на содержание этих кошек. Марк Самюэлевич нырнул куда-то под стол и извлек на свет божий небольшую инкрустированную шкатулку и коробку, завернутую в белую бумагу и перевязанную розовой шелковой ленточкой.
- Что здесь? – Кира не могла скрыть своего разочарования. Это надо же – двухэтажную виллу и банковский счет завещать каким-то кошкам! Но она терпеливо молчала, ожидая, что будет дальше.
Нотариус открыл шкатулку и поднял глаза на свою посетительницу.
- В этой шкатулке небольшие подарки для Вашей семьи, Кира Сергеевна. Золотые серьги для Вашей матери, золотые запонки для Вашего отца и золотые часы фирмы «Роллекс» для Вашего брата. Все это принадлежало при жизни самой Алисе Грейз и ее мужу. Впрочем, она сделала некоторую оговорку. Вы можете оставить эти вещи себе и ни с кем не делиться. Это как Вы сами решите.
    Фишман достал из шкатулки, перечисленные им вещи, и выложил их на зеленое сукно письменного стола.
- Можете удостовериться. Пожалуйста.
- Я Вам верю, – устало сказала Кира. Она понимала, что, по большому счету, не заслужила даже этой шкатулки от незнакомой ей лично дальней родственницы. Но все-таки…раз у тети Алисы не было наследников, кроме двоюродного брата и его детей,  а она была так богата, могла бы как-то по-другому распорядиться своим наследством. Но в душе Киры теплилась еще надежда, ведь на столе перед ней стояла загадочная коробка. Она подняла на Марка Самюэлевича глаза и спросила:
- А что в этой коробке, Вы знаете?
Нотариус засмеялся:
- Конечно, знаю. Я на протяжении многих лет был поверенным Вашей тети, для составления завещания я летал к ней в Австралию. Эту коробку она паковала при мне.
- И что там? – не скрывая своего интереса, с надеждой в голосе спросила женщина.
- Там елочные игрушки.
- Что??.
- Елочные игрушки, – невозмутимо повторил нотариус.
- Зачем?? Зачем мне какие-то елочные игрушки? – возмущению Киры не было предела. Если остальным членам ее семьи достались хоть какие-то ценные вещи, то ей – вообще, ничего. Тетя решила напоследок поиздеваться над ней?
Фишман мягким голосом попытался успокоить Киру:
- Это не какие-то елочные игрушки. Алиса Аркадьевна сказала мне, что это очень старые игрушки, они достались ей еще от ее бабушки, Вашей прабабушки. Есть очень интересные экземпляры.
Кира сама не понимала, откуда в ней взялась такая алчность, но быстро поинтересовалась:
- Они имеют какую-то ценность?
Марк Самюэлевич пожал плечами:
- Я не знаю. Думаю, навряд ли. Они за столько лет, сами понимаете, потеряли свой первоначальный блеск, некоторые имеют небольшие сколы и трещины. Но, в любом случае, Вы не смогли бы их продать.
- Почему? – Кира в нервном запале совершенно измяла руками подол своего красивого костюма.
- Потому что Вы должны написать мне расписку, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будете никому продавать эти елочные игрушки, тем паче, Вы не имеете права их кому-то дарить. Они должны находиться у Вас, как семейная реликвия и Вы можете только передать их своим детям.
- Что за бред?! – вспыхнула Кира и резко встала со своего места.
Фишман опять пригладил свою лысину и твердо сказал рассерженной женщине:
- Может, это и бред. Но это - последняя воля вашей двоюродной тети. Я думаю, мы должны чтить предсмертное желание умерших.
- А если я не напишу этой расписки? – Кира гневно заметалась по нотариальному кабинету.
Марк Самюэлевич все так же мягко поинтересовался у Киры, перехватив ее где-то возле своего стола за локоть и своими умными и пронзительными глазами, какие бывают только у евреев, поймал ее взгляд:
- А почему? Почему не напишете? Разве это так трудно для Вас?
Кира притормозила, и устало вздохнув, бросила внимательный взгляд на маленького пузатого человечка в дорогом костюме:
- Зачем эта расписка? Я не понимаю, в чем ее смысл?
- Это хороший вопрос, – поднял вверх пухлый палец Фишман, – Ваша тетя говорила о вашей семье, как о добропорядочной, но все же она очень хотела, чтобы Вы непременно сдержали свое слово. Подкрепленное этой распиской.             Продолжение следует...