Лишь бы не было войны...

Уже прошло 75 лет со дня Победы в Великой отечественной войне. Отрезок равный человеческой жизни, всего лишь. И целая, непреодолимая пропасть, между событиями и эпохами. Ушло поколение победителей, изменилось название и границы страны. 79 лет назад она началась, вероломно, жестоко.  Эту дату, конечно, не будут отмечать с таким размахом, разве что упомянут в грустной речи, сразу после минуты молчания, положат венки у братских могил, и разойдутся. И это правильно, возможно…  Объединяющая победа всегда важнее горечи первых потерь и растерянности, граничащей с отчаянием. Потому что, в и так разобщённом обществе, где воровство и предательство, не так давно были единственными доступными тропинками к процветанию и материальному благополучию, праздник Победы напоминал о других, противоположных и подзабытых временах. Но…
Но сейчас в воздухе уже пахнет войной, воздух дрожит в предвкушении скорого извержения. Вулкан просыпается. Полыхнуло на Донбассе, многие встрепенулись – начало? Потом Сирия. Уже пылает весь Ближний восток, от подступившей магмы закипает вода у тихоокеанского побережья обоих Корей. Китай ежемесячно спускает на воду новейшие боевые корабли, строит систему противоракетной обороны. Подземные толчки становятся чаще, тревога, пропитавшая газообразную смесь с названием «воздух», становится все более насыщенной и всепроникающей.   Нет смысла гадать, где начнется - это может быть любой уголок Евразии. И не важно, насколько удален будет эпицентр, докатится до всех. Никто не останется в стороне, как бы не хотелось.
Как тогда, в конце тридцатых, начале сороковых, мало кто сомневался, что война будет. Были разногласия, но касались они территорий, которые она охватит, а так же касательно ее (войны) характера – будет она наступательной или оборонительной. Ошибались все, война коснулась всех и всего, ни один из уголков континента не оставили в покое, и была она для каждой стороны и наступательной и оборонительной, и наоборот, смотря откуда смотреть, с запада или востока.  И она пришла, и открылась – мощная и разрушительная, не чуткая к мольбам стариков и детей, равнодушная к страданиям и бедам, голодная  и жадная до крови и смертей. Ее жуткую морду видели в Ленинграде, когда она обгладывала тощие скелеты горожан, ее оскал запомнили те, кого заживо закапывали и сжигали, ее тяжелую поступь помнят дети, прятавшиеся в подвале, о ней не любят вспоминать те, кто, когда то из окопов смотрел в ее лицо и не опускал глаз. Она не убралась восвояси, пока не собрала свою кровавую жатву, почти 55 миллионов людей! Людей разных – по вере, по характеру, по поступкам, но Людей! И половина из них, наши с вами сограждане – советские люди, из которых только 8 миллионов солдаты, а остальные двадцать мирные люди.
Тогда выстояли, выдержали. Из последних, на зло, чудом! Выстояли бы сейчас?
Последние кусочки мирной жизни затаптывают в пыль, расталкивают локтями, торопясь за своим, личным, важным, не задумываясь, вытирают ноги, прячась в своей норке.
Для тех, кто ходит на болотные и майданы трудно понять, что для войны не нужен Гитлер, она уже в нас, и надо совсем чуть-чуть, что бы она выплеснулась наружу. Все и так очень зыбко и не устойчиво, а ведь те, кто раскачивает и приближает, не спят. Кто мог два года назад представить Донбасс воюющим? И совсем неважно, что является причиной, внутренняя ненависть или влияние извне, все равно, это мы с вами примем решение. У каждого будет выбор, - за кого сражаться, как умереть, как попытаться выжить, стать трусом или постараться выстоять. Ни на кого не свалишь.
Пока не грянет, мужик не перекрестится. И тем более те, кто знает о войне из современных фильмов о белых «тиграх» и «красных» суперменах, а так же из компьютерных игр, очень удивятся, когда впервые услышат вопль от сошедшей с ума матери, или когда рядом бахнет, что-то тяжелое и равнодушное, дробящее кости и судьбы.
У моего друга, чеченца, жена терская казачка, во время первой Чеченской осталась совершенно одна. Ей повезло, незадолго до боевых действий уехать в Москву по делам, а вот мать, с отцом, племянницей и бабушкой прятались в подвале многоэтажки, в центре Грозного, когда сверху в дом вошла глубинная бомба. Нашли только бабушку, как живую сидящую у стены с пряжей в руках. А ее брат в это время был на другом берегу Сунжи, не имея возможности пересечь реку, являющуюся линией фронта. После того, как  узнал, он еще месяца два догорал, крича во сне и вскакивая ночью, а потом ушел и он.
Это одно из лиц войны. Есть и другие, их много, но все безобразны...
…Как безобразен хрип умирающего на твоих руках товарища, уже без сознания истекающего кровью, которая всегда пахнет смертью. И потом, когда умываешься и подносишь ладони к лицу, слышишь ее запах еще несколько дней… 
…Как некрасивы позы бойцов возле  подорванного на фугасе УАЗика…
…Как боль на сердце матери или жены, от преждевременной утраты…
…Как детский вскрик и тишина.., от маленькой дырочки на виске, после недалекого взрыва мины…
…Как обугленные тела танкистов, на оплавленном остове…
Они, те, кто вольно и невольно приближают войну, вряд ли видели ее изнутри. И для них, заключительные слова героини в «Пяти вечерах»: «Лишь бы не было войны…», не более чем трогательная риторика, в то время, как для переживших все ужасы 41-45 гг, это был смысл жизни.