Чай

Зимой солдату хорошо, вода буквально под ногами. Набрал в котелок снега, растопил его на костре или на печке в землянке, и пей сколько душе угодно. Не надо ни водовозки ждать, ни до водоёма бегать, иногда рискуя схватить шальную пулю. А вот старшина Яснонебов, особенно любил чай из талого снега сварить. Любовь эта ему ещё с детства привита была, когда они с отцом за дровами ездили. Приедут, бывало, с утра, на своей единственной лошаденке, запряженной в дровни, в лес. Отец срубит несколько сухостоев. Потом, с помощью сына, распилит их на брёвна покороче, и уложит в дровни. И вот когда работа закончена, перед долгой дорогой домой, растопят в медном котелке снег на костре, достанет отец мешочек, вкусно пахнущий разными ягодами, и насыпет горсть в уже кипящую воду. И таким вкусным тогда был этот чай, и казалось Лёше Яснонебову, что ничего на свете не может быть вкуснее и слаще этого напитка. Хотя тогда и чая то настоящего Алексей не пил, да и сахар мать только по праздникам доставала на стол.
Потом, уже повзрослев, Алексей ушёл в город, устроился на завод, женился. И часто ему вспоминался отцовский чай, но как-то всё не было возможности в городе, и тем более на заводе, приготовить тот замечательный напиток. И вот только в армии, на войне, стал он летом собирать листья  и ягоды, сушить их. А потом зимой, растопив снег и сварив напиток, угощал однополчан душистым лесным чаем. И каждый находил в этом напитке свой, родной, запах и вкус, и каждому вспоминался в эти моменты родительский дом, и война ненадолго отодвигалась куда-то далеко, как будто её и не было вовсе.
- О, Виктор, иди, иди сюда! – Яснонебов увидел приближающегося к расположению связистов Сухова, и подозвал его рукой. Улыбающийся Виктор подошёл к костру, около которого колдовал Славыч, поздоровался со старшиной за руку. Как старые знакомые, они, если конечно рядом не было командиров, не церемонились с воинскими приветствиями.
- Давай, снимай ружжо, садись. Сей час чаем тебя угощу! – сказал Яснонебов, помешивая ложкой в котелке. Виктор снял с плеча ППШ, прислонил его к бревну, которое лежало недалеко от костра, и тут же присел.
- Ну что, как у вас там наверху? – спросил Славыч, имея ввиду высоту, на которой окопался первый батальон.
- Да тишина, в общем. - ответил Виктор. - Снайпера вон только балуют. Что наши, - тут Сухов улыбнулся, вспомнив эпизод с Галкиной и Гусаровым, - что немецкие. Да и вот разведчики шарахаются туда сюда … - Виктор сделал паузу, -  Начальство видимо планирует что-то, может с места сдвинемся наконец-то.
- Может … может … – загадочно, мельком глянув в сторону одной из землянок, с высокой антенной рядом, негромко сказал Яснонебов.
- На вот, держи! – Славыч зачерпнул из котелка чай и протянул коричневою, эмалированную кружку Сухову. Виктор осторожно, чтобы не обжечься, взял её в обе руки, и стал дуть на кипяток. Немного остудив напиток, начал пить мелкими глотками. Всё это время Яснонебов стоял, и пристально следил за изменениями, происходящими с лицом Сухова. Во всём виде Славыча, в его взгляде, читалось торжество данного момента.
- Ну как?! – не выдержал Яснонебов.
- Славыч, отличный чай! Напиток богов! Ты прямо действительно колдун какой-то, с травками своими! – отвечал улыбающийся Виктор, не забывая при этом наслаждаться угощением.
- Ну, скажешь тоже, колдун! – довольный Яснонебов снял котелок с костра, и поставил его на чурку. - Вот в деревни у нас был колдун, вот тот точно с нечистой силой водился! Но про это я тебе потом расскажу. – продолжил Славыч забирая у Сухова опустошенную кружку. – Ладно, иди давай дальше по своим делам, тебя поди Горевой в Михалёво отправил опять? Не дожидаясь ответа, Яснонебов взял котелок, и бубня что-то про то что ещё девчонок надо угостить, лейтенанта и «бородача», направился к землянке с антенной.