Основы делопроизводства в России

Знаете, друзья мои, когда мы говорим о делопроизводстве в государстве Российском, то в первую очередь на ум приходят всевозможные матерные выражения, а потом уже ощущение полной безысходности и абсурдности бытия. И ведь самое главное, в какую бы мы эпоху с вами не заглянули, везде одно мракобесие и джаз.

Вот давеча, придумал я со товарищами моими игру, под названием «Основы делопроизводства в России». Играют в нее минимум трое. Становятся все трое спиной к центру, и по очереди громко произносят:
- Бумажки, бумажки, бумажки, бумажки!
- Срочно, срочно, срочно, срочно!
- Переделать, переделать, переделать, переделать!
И так играют до того момента, пока все трое не валятся с ног замертво. Потому как именно так у нас все и работает.

Но не о том, я хотел сейчас рассказать. Тут сегодня вспомнил я стародавнюю историю о том, как художники в государстве Российском стали передвижниками. О том, как и почему, нормальные люди вдруг взяли и всё передвинулись, причем так, что разбудили не только Кропоткина с Бакуниным, но и большевиков, которые потом, в свою очередь передвинули государство Российское. Короче, расскажу я вам историю о том, с чего, как говаривал Александр Сергеевич, начинается русская смута.

Общеизвестно, что в государстве Российском всякий раз, когда делать нечего, начинаются реформы в области образования. Так было еще и при Рюрике, так и сейчас. А где-то там посередине случились еще реформы Александра II. И решили, значит, тогда реформировать Императорскую Академию художеств. Взяли, значит, и приняли новый устав Академии, которым вводился целый ряд прогрессивных изменений в её работу, типа почему это в Императорскую Академию художеств не берут, дескать, слепых. Непорядок, это. И решили, что Императорская Академия художеств должна предоставлять равные права не только зрячим художникам, но и слепым. Ну, вы поняли, я художник, я так вижу… или не вижу, но кого это в государстве Российском когда волновало. Раз в законе написано, что равные права, значит все, сажаем кукурузу от вечной якутской мерзлоты до пустыни Кызылкум.

Значит, развесили по всей Императорской Академии художеств таблички для слепых художников, отвели специальную каморку для собаки-поводыря, миску там поставили, на случай, если вдруг появится какой-такой слепой Суриков со своей собакою, и успокоились. А тут, как назло, заехал в Академию Обер-прокурор Святейшего Синода нашего с проверкою из Таганрога, да как увидел, что миска собачья в каморке той пуста, да так и обомлел. Потребовал от императора закрыть Императорскую Академию художеств, за нарушение закона, ведь ежели в ем записано, что всем равные права, то и миска для гипотетической собаки-поводыря у гипотетического слепого художника должна быть полна еды, ведь неизвестно, когда энтот гипотетический слепой художник пожалует со своей собакою в Императорскую Академию художеств. Но государь-император был даром что человеком разумным, поэтому предписал Академию не закрывать, но миску каждый день наполнять едою свежею, дабы все было по закону.

И вот 9 ноября 1863 года 14 самых выдающихся учеников Императорской Академии художеств, допущенных до соревнования за первую золотую медаль, обратились в Совет Академии с просьбой заменить конкурсное задание, написание картины по заданному сюжету из скандинавской мифологии «Пир бога Одина в Валгалле», на свободное задание — нарисовать гипотетически слепого художника кормящего свою гипотетическую собаку-поводыря в каморке Императорской Академии художеств. А им взяли, и не разрешили. Сказали, что все это попахивает сюрреализмом, а с сюрреализмом в Императорской Академии художеств уже велась, знаете ли, непримиримая борьба. Как с русским авангардом в середине 30-х годов.

Короче обиделись тогда молодые художники, и ушли в передвижники. И все передвигались. И вместе с ними и государство Российское.

(Я, Сверх-Я и Йоко Оно)
#здесьисейчас