Глава IX Конечно сделал!

Саша шёл к Райкину. Позвонила его секретарь Аля, и как всегда загадочно, попросила его срочно, бегом подойти к директору, не ответив на Сашин вопрос: - А зачем он зовет? Видимо это было строго настрого запрещено Райкиным.

- Ну, с Богом, - сказал Саша и привычно перекрестившись, с улыбкой взглянув на Лану, стоя перед дверью Райкина, когда она нажала на кнопку, открывающую замок. Она хорошо знала за ним эту привычку и с пониманием относилась к ней. 
- Он в хорошем настроении, - успокоила она Сашу, даже слегка улыбнувшись, чего раньше никогда не позволяла по отношению к кому-либо. Подчинённый не имел права быть подготовленным перед входом в святая-святых. Так, скорее всего инструктировал её Райкин.
Она уже, знала Сашу, видела, что человек этот не проблемный для неё, как секретаря директора. Более того, она приняла его в штат «посвящённых», коими являлись те, при ком можно обсуждать некоторые темы, которые другим не положено знать по уровню своего развития.
Саша увидел в ней присутствие чувства юмора. А его наличие в человеке было очень важно для него. Особенно умение смеяться над собой.
Просто Лана занимала такую должность, где нельзя было оставаться человеком мягким. А то, хорошее, что было заложено в неё с детства, умело скрывалось от постороннего взора. И теперь, даже её шрам не пугал, как прежде.

Саша потянул ручку двери на себя и вошёл в хорошо охлажденное пространство кабинета директора. Он, как и Райкин, любил свежий, холодный воздух, но только в летнее время. Зимой, как и не многие другие, постоянно мёрз, у закрытого окна.
- Добрый день Сергей Михайлович, - поздоровался Саша, входя в кабинет. Он заметил тут же, за столом, приставленным к столу директора, сидящего сына Райкина, Никиту.
Это был молодой человек, лет тридцати на вид. К тому времени у него уже имелся свой проектный институт. Поэтому, любой мог присвоить ему звание успешного архитектора. Институт небольшой, но очень перспективный, занимающийся исключительно вопросами городских планировок.
Саша даже шутил одно время по этому поводу, говоря:
- Сначала на виде из космоса, разными цветами красятся площади проектов планировок территорий, предлагаемые под застройку микрорайонами. За тем, приблизившись уже к земле поближе километров так на сто сорок, из ближнего космоса, можно уже наблюдать эти проектируемые микрорайоны, стоящие на генплане, пока в виде простых кубиков, без окон и дверей, и даже без присутствия цветовых решений, но уже с дорогами, и местами под детские площадки, а также кубики детских садов, и прямоугольники школ, со своими стадионами. И только упав уже на самую землю, а может быть и, не долетев до неё, каких-то метров сто, сто пятьдесят, можно разглядеть проектируемые на ней уже сами здания, с их фасадами, и планировками.
Институт, руководимый Никитой, как раз и занимался разработкой самих этих видимых из космоса территорий, раскрашивая их в разные цвета, и подсчитывая балансы выделенных под конкретные цели территорий.
В институте, руководимом Сергеем Михайловичем не было специалистов такого космического уровня. Только благодаря работающей в третьей мастерской Лене Свешниковой, оставшейся заниматься разработкой генплана после смерти ГАПа, Мельникова, институт продолжал скорее доделывать старые, чем разрабатывать новые генпланы застроек. Все остальные проектировщики, оставались пока прижатыми очень низко к земле, не отрываясь от неё более ста пятидесяти метров. Таким образом Свешникова одна заменяла собой целый микроинститут Никиты Райкина, даже и не догадываясь о том, что одна способна на такое.
Но, как думал Сергей Михайлович, ей было ещё очень далеко до того «космоса», в котором уже не нужно знать такое количество норм, какое требуется поближе к земле. Поэтому она могла только стремиться к «вакууму» тех недосягаемых высот.
И даже возможность сделать проект застройки комбината «Светлана», не была доверена ей пока, по этой самой причине, которая заключалась наверно, в её скромности и умении шутить.
А разве могут люди, обладающие чувством юмора, да к тому же в рабочее время – летать на большие высоты?
Видимо только поэтому Райкин и принял тогда решение создать у себя в институте мастерскую, занимающуюся разработкой проектов планировок территорий. Руководить ею он привел очень интересную личность, писателя, историка, и вообще ответственного человека, не имеющего никакого отношения к тому вопросу, которым он и должен был заняться. Но, зато он был очень серьёзен.

- Привет Саш, - ответил на его приветствие Райкин.
- Привет, - сказал Никита, с которым Саша уже был знаком в течение года. Как раз с того момента, когда проводился знаковый для многих, тот пресловутый «круглый стол» с главным архитектором Москвы.
Сашу познакомил с Никитой на этом мероприятии, сам Райкин, сказав:
- А это мой сын Никита. Познакомьтесь. Вместе придётся вам ещё поработать видимо.
- Саша, а скажи мне, пожалуйста, ты сделал архитектурное предложение по офисному зданию, которое я тебя просил сделать? – с коварным выражением лица, задал свой вопрос Райкин.
- По какому зданию? – растерянно спросил Саша, сразу не поняв о какой именно работе идёт речь, так, как уже было сделано их так много, что любой смог бы потеряться в их количестве.
Выражение лица Райкина резко изменилось. Он посуровел и уже готов был приняться за процесс увольнения, забывчивого сотрудника. Но, какая-то надежда проскользнула в его взгляде. Может быть, это был нежелание терять так просто Александра, помучив ег чем-нибудь на дорожку, а может он ждал правильный ответ на его такой простой, как ему казалось вопрос, пускай и со второго раза?
- Здание холдинга, которое ты должен был сделать пару месяцев назад, как я тебя просил, - не переходя на угрозы, неимоверно сдерживаясь в подборке своих слов, пояснил Райкин Саше, свой и без того, как он считал, простой вопрос.
- А-а-а! Это! Конечно, сделал! Просто не показывал вам, потому что не хотел беспокоить, - обрадовавшись тому факту, что он ещё поработает проектировщиком в этом институте, сказал Саша.
- Неси. Мы подождём, - со счастливой улыбкой, тут же нарисовавшейся на его лице, произнес Райкин, смотря на Никиту.

Саше и раньше приходилось бегать по лестницам института вверх-вниз, по многу раз. Особенно если его сотрудники не успевали что-то напечатать. И тогда он работал, что называется, ногами. И это позволяло ему даже в сорок пять лет не иметь маленького, предохраняющего от нервных ситуаций животика.
Кто-то печатал, а кто-то дежурил в отделе размножения. А Саша просто барражировал между размножением и кабинетом директора, который с нетерпением ждал, опаздывая на встречу, эти проклятые, никому не нужные, как всегда оказывалось впоследствии, чертежи.

И сегодня он бежал так же быстро, словно его кто-то торопил в этот момент. А может быть ему просто очень хотелось показать то, что им удалось всем вместе наработать тогда? Он уже не способен был сейчас о чем-то думать, а просто, как робот должен был выполнить поставленную перед ним задачу.
- Пётр, где буклет? – спросил он, ворвавшись в комнату, где сидела бригада Лукина, забыв поздороваться со всеми.
- Какого буклета?
- Офисное здание на Поклонной давай! Срочно!
- А, что собственно случилось? – спросила Биатриса Михайловна.
- Пум-пум-пум, - пропел Лукин.
- Да вон у тебя на тумбочке лежит! Боже ж мой! – проявила, как и всегда в таких случаях смекалку Валунова.
- А всё-таки там надо было не красить третий корпус в такой темный цвет, - вспомнила Алефтина. И кто её знает, может быть, прежде всего, как художник она и была права. Но сейчас, в такой спешке это уже не имело никакого значения.
- А-а-а! Этот! – в точности скопировав Сашино поведение у директора, ответил Пётр. Ударив себя ладонью по лбу.
Саша схватил переданный ему, совместно найденный буклет и убежал к Райкину.
- А, куда вы его понесли-то? – выкрикнула ему в спину Алефтина.
- Не кудыкай! Не видишь, что ли, что к директору! К кому ещё так быстро могут что-то носить? – провела легкую воспитательную работу с ней Валунова.

- Вот Сергей Михайлович. Вот он. Смотрите, - запыхавшись положил на стол буклет с офисными зданиями будущего холдинга Саша.
Райкин взял в руки буклет и быстро, с огромным интересом, пролистал его. Будучи человеком способным схватывать буквально на лету, он сумел увидеть в нём то, что хотел. А именно: современную, выразительную архитектуру, максимально использованный участок под строительство, и разделение на три здания.
Небрежно захлопнув, он передал его Никите, а сам по-деловому задал Саше вопрос, касающийся главного.
- Саш, а как с площадями?
- Всё, как и договаривались, плюс – минус метров сто, двести, - ответил, как на экзамене Саша.
- А машиноместа? – присоединился уже Никита, опережая своего отца в желании увидеть самую суть, явно получивший удовольствие от архитектурных решений.
- С машинами тоже всё в порядке. Сами не надеялись, что влезут. Но, как-то удалось почему-то разместить на двухуровневой парковке все, даже про запас чуть-чуть есть. Но, это в процессе проектирование конечно отрихтуется! - не без гордости сказал Саша.
- Молодец. Хорошо. Оставь тогда нам буклет. Если дело пойдет, то мы дадим тебе знать, - явно сдерживая удовольствие от увиденного, произнес Райкин.
- Я могу идти? – спросил Саша начальника, словно был вызван им в связи с очень важным расстрельным делом, в спецотдел НКВД.
- Да, иди пока, - в духе тридцать седьмого года, подыграл ему Райкин.

* * *

- Биатриса Михайловна, нужно срочно разрабатывать новую застройку. Миллион квадратных метров, как вам? – прямо с порога начал Саша.
- Какая застройка Саша, погоди, а кто будет привязку храмового комплекса делать? – неожиданно вдруг встрепенулся Лукин.
- Не знаю ещё. Думаю, что Алефтина, она как раз на фасадах, что-то надолго застряла, - парировал нападение ГАПа Саша.
- Хорошо. Тогда я спокоен, - на пол тона ниже, сказал Лукин, понимая, что Саша не забудет ни о ком, так-как крайний всё равно он.
- Успеем всё. Никто не будет забыт, ничто не будет забыто.
- А, что это за микрорайон такой? – заволновалась Биатриса Михайловна.
- Это «Светлана». Ну, тот, куда мы вчера с Лишкиным гоняли на его «вобле».
- Александр Александрович, опять вы говорите загадками, - сказала Алефтина.
- А, это потому, что я вам ещё ничего не рассказывал. В общем новая работа у нас бесплатная появилась. Но нужно её срочно сделать. Качественно, быстро и, как всегда в мусорное ведро. Поэтому будем делать сразу в точку, чтобы выкидывать жалко было. Ну, я хотел сказать, что в отличие от ГАПа седьмой мастерской Красавиной и её бригады во главе с её правой рукой Рабатенко, которая работает много, красиво, но не над тем. Кстати, результат у них, при этом тот же, - объяснил Саша.
- Какой же? Тот же? – спросила Биатриса Михайловна.
- А вот такой, что всё в ведро. Но, у них это очень красиво получается, - пояснил тем, кто на бронепоезде Саша.
- Что красиво? – как художник, заинтересовалась Алефтина.
- Падение.
- Как это?
- Падение в ведро. Очень красиво. Да и целый микрорайон может там и не поместиться! Но, нам некогда этому учиться.
- У нас не будет в ведро. Работу начинать с такими мыслями нельзя, - пристыдила Сашу Биатриса Михайловна.
- А я и не говорю, что мы будем начинать именно с такими. Мы будем работать, как для себя. Так больнее будет потом.
- Да, что вы его слушаете, он же издевается над вами, - пояснила всем Валунова.
- Ничего я не издеваюсь. Это заказчик издевается. Короче надо сделать предпроектное предложение срочно по застройке жилого микрорайона «Светлана», вторая очередь.
- А, как же нам его делать-то?  Ведь у нас и нет ничего, - растерялась Биатриса Михайловна.
- Мне надо нарисовать сначала. А пока возьмём наработки секций, которые я делал ещё с Савиной, еще тогда, когда Опле только появилась в институте, и ей было поручено сделать ту часть альбомчика презентации для Андрея Олеговича, которую взял на себя институт по приказу Райкина. Мы тогда с ней наработали рядовые секции и все углы. Причем старались по-честному работать, то есть по нормам. И что-то получилось у нас. Биатриса Михайловна, возьмите у неё пока эти секции и расставляйте их в соответствии с тем генпланом, который нам передали. Вот он. Его делал другой институт, еще до нас. Кажется, ЦНИИжилища, - сказал Саша, и положил ей на стол, скрученный в трубку предыдущий генплан, второй очереди застройки хлебокомбината «Светлана».
- Хорошо Александр Александрович.
- А вообще, я хотел сказать вам, что-то главное. Но, по дороге от Райкина к себе в кабинет, напрочь забыл. А это главное, вот что! - сказал Саша, глядя на Петра, продолжив:
- Буклет офисного здания под переселение холдинга, ему очень понравился.
- Что он сказал? – спросила Алефтина.
- В том-то и дело, что ничего.
- Да? – спросил Петр.
- Из его уст это уже похвала, - сказала Валунова.
- Вот, именно это я и хотел сказать. Но, если честно, то он улыбнулся. И там был Никита, который так же не многословен от природы. Но он явно проявил какую-то заинтересованность буклетом.
- А, кто такой Никита? – спросила безразличным тоном Биатриса Михайловна.
- Это его сын. Бестолочь! – пояснила всезнающая Валунова.
- Иными словами, работа проделана не напрасно. Но, думаю, что в мусорное ведро. Поэтому Пётр, не потеряй эти файлы для будущих поколений, и для своего портфолио, - заключил Саша, и вышел из комнаты.

* * *

- Добрый день всем. А что у нас с презентацией по Вернадке? Ой, точнее у вас! - спросил Саша, поздоровавшись, когда пришёл в комнату ГАПов, второй мастерской. Ведь ответственность за данный объект всё ещё оставалась за ним.
Конечно он, где-то в глубине души догадывался, что сама по себе вторая мастерская может справиться и без него, но старался делать всё возможное для ускорения, и облегчения процесса проектирования тех объектов, которые вела мастерская.
Он понимал уже, что лидером, среди всех ГАПов мастерской являться Львова. Так, как она отличалась от всех остальных архитекторов, каким-то спокойствием уверенного в себе человека. Да и Опле уже делала вовсю ставки на неё, считая будущим руководителем мастерской.
Саша знал, что сразу же после того, как совпал уход из мастерской руководителя, не выдержавшего гнета Пристроева, и приход нового директора, должность руководителя мастерской Райкин предлагал сначала Львовой. Но она отказалась, испугавшись той ответственности, которая была присуща этой должности.
Последнее время, видя, что Саша просто разрывается между двумя мастерскими, она понимала, что по сути дела заменяет его по ряду самых основных вопросов. А это уже собственно и было настоящее руководство мастерской.
Саша и сам хотел, чтобы его освободили от всех этих, теперь уже практически родных ему объектов, в которые ему пришлось не только вникнуть, но и поучаствовать лично в разработке их архитектурных образов, и даже согласовать в Москомархитектуре. Но, он никогда, ни при каких обстоятельствах не старался сам менять свою судьбу, тем самым приближая события, которым не нужно было происходить вообще. В последние годы он  плыл по течению. И надо отметить, что само по себе это течение было достаточно бурным и опасным, а прятаться за камни, и отсиживаться за ними, в ледяной воде, он пока не умел, да и не хотел.

- Здрствуйте Александр Александрович. Вы знаете, мы не хотели вас беспокоить, но её не остановить. Она, кажется, уже всё сделала, - сказала Захарова.
- Так мы же вроде договаривались не останавливать?
- Да, договаривались. Но, уж больно жалко смотреть, как она много работает. Вот мы и сказали ей, что вы были у Острецова и всё согласовали.
- Да? Ну, и как она?
- Она удивилась вашему поведению. И заподозрила вас в том, что вы завидуете, что её сделали главным архитектором института, - внесла ясность Львова.
- Когда же этот человек угомонится уже? Ведь круче-то уже некуда! Что же она ещё хочет от жизни?
- Что от жизни хочет, мы не знаем, а вот от нас хочет, чтобы мы не делали, то, что Андрей Олегович вам согласовал, а ждали, что он скажет, просмотрев её гениальную презентацию на ста листах, - ответила ему Захарова.
- То есть это как не делали? Всё же уже согласовано и готово, зачем по новой-то нести? Ну, наигралась девочка, и хватит.
- А так. Говорит, что надо всегда предложить право выбора главному архитектору, и не носить ему какие-то клочки бумажек, как из туалета! - сказала Львова.
- Но ведь стройка-то идет, уже через месяц фасады во всю погонят! О чем она думает-то?
- Как это о чем? Вы ещё спрашиваете! Конечно же только о себе. Ей до института вообще дела нет! - сказала Львова.
- Но ведь так не может себя вести архитектор! Это поведение чиновника. Даже чиновник от архитектуры себе такое раньше не позволял, хотя бы только потому, что туда, как правило, только архитекторы бывшие и попадали. А для архитектора важен успех общего дела. Что же это такое творится? У всех, куда ни посмотришь, свои личные интересы. Кто-то людей пристраивает ненужных, чтобы они пересидели пару лет, до следующего места. Кто-то пенку снимает с объектов, заранее гиблых, и не выгодных. Кто-то бездарность и хамство путает с твердостью и решимостью. А ведь всё это от того, что люди перестали мыслить о завтрашнем дне. Все думают только о сегодняшнем. Как можно сейчас, в данный час, минуту, секунду, делать для себя, как можно больше! Ведь это тупиковый путь! Он в никуда! Они же на вас и выезжают. Больше-то не на ком. Сами-то ни на что не способны. Это разрушители всего.
- Ну, не переживайте так. Они, хотя бы для себя любимых стараются. Но, сама работа-то от этого не стоит, дело-то движется, хоть как-то, - успокоила Сашу Львова, добавив:
- Она пойдёт к Олегычу завтра. Лучше ей на глаза не попадайтесь. А то будете во всем виноваты.
- Да я смотрю, у вас тут какое-то тайное архитектурное общество. Только один день не показывался, а уже столько всего произошло!
- Ещё и не такое будет дальше с таким талантливым и успешным человеком, как Ирина Боруховна! – сказала с ехидной улыбочкой Львова.