Эмансипэ

Какая ситуация предпочтительнее: когда вопросов больше, чем ответов, или наоборот?

В районное управление социальной защиты, проще говоря – собес, вошло амёбообразное существо, имеющее, тем не менее, ярко выраженные человеческие признаки: две руки, две ноги, но – тело сферой,  поверх которой покоился второй шар меньшего размера, как у зимней детской забавы - снеговика. И этот второй шарик состоял из нескольких голов, которые то появлялись, то исчезали и вместо них тут же вспучивались новые.
     Одна из голов заговорила на непонятном работникам собеса языке. Вторая - перебила её и начала речь на прекрасной русской мове, но вот ведь незадача – завершала спич третья голова, и потому смысл речи терялся в её окончании.
     Голоса у голов были разные, интонации тоже. "О, ес!" – то и дело выкрикивала четвёртая голова. "Вау!" – взвизгивала пятая - с восторгом, немыслимым в приличном обществе (а собес без сомнения относил себя к таковым).
     Наконец, шестая, центральная голова навела порядок в собственных рядах, выкрикнув в повелительном тоне волшебное слово: "Угомонись!" В дальнейшем именно она вела разговор с работницей собеса Василисой Премудрой, женщиной ответственной и доброжелательной.
     Василиса, увидев фантасмагорическую особу, поначалу растерялась, но быстро взяла себя в руки. "Подумаешь – амёба, - решила она. – Что я амёб не видела? И чего только не бывает на белом свете. Надо больше путешествовать, чтобы ничему не удивляться".
     И потому:
     - Простите, вы кто? – спросила она у этого никогда не виданного ранее существа.
     - Мы – женщина, - ответило существо.
     - Что значит "мы – женщина"? Вы одна или вас несколько?
     - Нет, одна, но мы вчера посовещались, обмозговали всё, как следует, и решили, что мы – женщина.
     - Понятно. Вас много, но вы женщина - так?
     - Именно так…
     - И как ваше имя?
     - Наше имя Эмансипэ.
     - Отчество?
     - Отчества у нас нет, как и фамилии. 
     - Даже девичьей?
     - Даже девичьей. Была когда-то, но мы её забыли – давно это было. И отец был, и мать – тогда без этого было нельзя, не то, что теперь, но они погибли в автокатастрофе, и нас воспитали бабушка и дедушка.
     - Ну, хорошо – с папой-мамой мы разобрались. А дедушка у вас кто?
     - Как кто? Дед Пихто!
     - И кто он - этот Пихто?
     - Понятия не имеем. Помним, что бабушка называла его "брандахлыстом". А ещё шаромыжником и аферистом. Она вообще любила иностранные прозвища, но и отечественными не брезговала. То и дело мы слышали словечки и определения, адресованные дедушке: жук, мошенник, пройдоха, прохиндей, ну и, конечно же, бездельник.
     - Вы замужем?
     - Мы, являясь высокоэмансипированным самовоспроизводящим существом, в мужчинах не нуждаемся, потому как в результате длительной эволюции смысл существования некогда сильного пола нивелирован до ничтожного и вскоре может исчезнуть за ненадобностью. Настоящие мужики перевелись, а те, что остались, с кандибобером: познакомишься с иным, сочинишь себе сладостную перспективу, а он, изверг, оказывается либо геем, либо трансгендером, либо вообще андрогином…
     - Ну да, ну да, - согласилась с ней Василиса, несмотря на то, что муж её был традиционной ориентации – пил, как все, и очень любил баб. Глаз да глаз за таким надобен! Глаз да глаз…
     - И вообще, мужчина – это вчерашний день, - закончило речь амёбообразное существо.
     - А я слышала от специалистов такое мнение: если б цивилизация осталась в руках женщин, как во времена матриархата, мы бы до сих пор жили в хижинах.
     - Может так оно и есть, - сказала Эмансипэ, - но факт остаётся фактом: сегодня ваши женщины категорически отказываются рожать мальчиков…
     - Подождите-подождите, я чего-то не поняла. Что значит "ваши"? Вы гражданка России или как?
     - Мы – гражданка, - заверила её феминистка.
     - А паспорт у вас имеется?
     И тут эта самая Эмансипэ после лёгкой заминки честно призналась:
     - Паспорта у нас нет. У нас вот что есть. – И она достала документ странного образца. "Свидетельство о рождении" – прочла работница собеса и даже присвистнула от удивления, разглядев год выдачи.
     - Это сколько же вам лет? – ахнула она.
     - Если по старой хронологии, то много, если по новой, то не очень. Как говорит наш дедушка…
     - А он ещё живой?!
     - А то нет.
     - И сколько ему лет?
     - Много – и по старой хронологии, и по новой. Пара сотен.
     - Офонареть! – не сдержавшись, воскликнула Василиса Премудрая.
     Вообще-то работницы собеса - сотрудницы вышколенные (школят их очень строго). Ко всему прочему они держатся за своё место: оно стоит того. Даже уборщицы с пиететом высказываются об этом учреждении. 
     - Я не просто так задаю вам эти вопросы, - сказала Василиса. - Я хочу понять причину вашей необычной внешности. Вы уж извините меня, если я в своём признании недостаточно толерантна.
     - Ничего, мы привычные, - сказала Эмансипэ. – Нам и не такое приходилось выслушивать. Что касается нашей внешности, то мы ею довольны. Нам наше обличие нисколько не мешает, а очень даже способствует…
     - Чему способствует? – заинтересовалась Василиса.
     - А всему… Почитайте "Происхождение видов" Чарлза Дарвина и вам многое станет понятно.
     - Обязательно прочту, - заверила её Василиса.
     В этот момент лопнула одна из голов – звонко, как надувной шарик, и ошмётки разлетелись по комнате. Василиса смахнула остатки с колен, подумав при этом "а почему, интересно, они сухие?", и продолжила задавать вопросы.
     - Где вы родились?
     - В Сибири.
     - В Восточной или Западной?
     - В центральной.
     - Понятно – сказала Василиса. – Понятно, что вы никогда не жили в Сибири. Мне кажется, что вы не та за кого себя выдаёте.
     - Ну не та и что с этого? В любом случае с нами надо что-то делать.
     - Надо, - сказала Василиса, а сама подумала: "Гнать бы тебя к чёртовой матери! Так ты тут же жаловаться побежишь, ни перед чем не остановишься. Мне же и попадёт за все твои безобразия! Себе, как говорится, дороже".
     - И чего же вы хотите от нашего учреждения? – спросила она.
     - Многого, – ответила Эмансипэ и перечислила свои желания, которых было столько, что не хватило слов в орфографическом словаре (а новое издание ещё не подоспело). В числе прочих были названы бесплатный проезд в общественном транспорте, включая электрички, бесплатное медицинское обслуживание, льготные лекарства, соответствующая группа инвалидности (одна из голов вмешалась в разговор и сказала: "желательно первая"), многочисленные пособия, освобождение от уплаты налогов, льготы по коммуналке и другие послабления, которые Эмансипэ надеялась получить по мере вживания в российскую действительность. А закончила она речь замечательной фразой: "Посмотрите на нас и честно признайтесь: разве мы этого не заслуживаем?"
     Вздохнула и продолжила:
     - Но и это ещё не всё. Мы хотим поднять вопрос о материнском капитале…
     - У вас есть дети? – ахнула работница собеса.
     - Много детей, - заверила её амёбообразная женщина. – Семеро. И все девочки.
     - Офонареть! – произнесла юная особа. - Вот смотрю я на вас и обалдеваю – и когда вы рожать успеваете?! И все родились после 1 января 2007 года?
     - Все, - решительно заявила Эмансипэ. - Стали бы мы рожать, если б не историческое решение вашего президента!
     - И подтвердить можете? Документы соответствующие у вас есть?
     - Нету. Вот потому-то мы и просим содействия по данному вопросу. Помогите оформить нам нужные бумажки.
     - Задним числом?
     - Лучше бы сегодняшним - дабы мы, не мешкая, могли претендовать на получение материнского капитала.
     - Одну минуточку, - сказала тут Василиса. – Мне надо… Я вернусь… Одну минуточку…
     Выскочила в коридор, побежала в туалет и лихорадочно выкурила сигарету.
     Потом заглянула в приёмную, чтобы выяснить на месте начальник или отсутствует. "Будет через час", - сообщила  секретарша. "Нам бы только ночь простоять да день продержаться", - подумала Василиса.
     Вернулась в кабинет и к своему ужасу увидела ещё одну амёбообразную просительницу, полную копию первой. Можно было бы сказать "одно лицо", но в данном случае такое сравнение более чем не корректно.
     - Познакомьтесь, это наша единоутробная сестра – других у нас по определению не бывает, - сказала Эмансипэ. - А зовут её Эмми по кличке "Феминистка".
     - Очень приятно, - сказала Эмми.
     - И много вас таких единоутробных? – поинтересовалась Василиса.
     - А сколько надо? – спросила Эмансипэ, и все её головы солидарно заулыбались: с чувством юмора у них был полный порядок. – Учтите, мы быстро размножаемся.
      - Ну, не все такие охочие, как ты, - сказала, вдруг, Эмми. – Я, например, за количеством деток не гонюсь. И тебе не советую: у меня иное отношение к потомству.
     - Вот-вот, - сказала единоутробная сестрица. - Сейчас она примется клеветать на нас, но вы её не слушайте - она из Сербского сбежала!
     - А вот и неправда, - вскричала сестра, - нет в нас ничего сербского! Мы – русские. Отец наш абориген, а мама – папуасиха, причём папуасиха наша, чистокровная. Маргарита. Из Читы. Песня такая есть "Чита-дрита, Чита-Маргарита" – это о ней.
     - Какой абориген, какая папуасиха - ничего не понимаю, голова кругом идёт, - сказала Василиса. - Вот идёт кругом – и всё. Кружится… кружится… как по заказу…
     - Понимаю, - сказала Эмми. – С такими посетительницами, как мы, не только голова закружится.
     - И чего вы хотите? – спросила Василиса у Феминистки.
     - Того же самого, что и сестра, - ответила Эмми.
     - С документами, как я понимаю, у вас полный швах?
     - Швах, швах - увы и ах! – сказала Эмми. И засмеялась: - Хи-хи-хи…
     - Да что вы к нам с этими паспортами доколупались, будто они самое главное в жизни! – вскричала Эмансипэ. - С паспортами мы бы к вам и не пришли – прямиком к Собянину направились. И запомните, нас просто так не… - Дальше шло матерное выражение, обозначающее соитие – действие, не противоречащее основам российской государственности.
      - Что же мне с вами делать? – произнесла Василиса голосом, в котором не было ни одной живой нотки. Позвонила в приёмную и спросила, не вернулся ли начальник.
     - А его сегодня уже не будет, - радостно сообщила секретарша. – У него тёща рожает.
     - А он-то здесь причём, если тёща?
     - Вот я и говорю, что не причём, а многие считают иначе.
     - О, господи! - сказал работница собеса…