Лётчик- вертолётчик. Раздолбай

       

Сдуру  я  не посмотрел в глазок- распахнул   дверь. Роковой человек-
 
Михаил  Христофоров  с довольной физиономией  разглядывал мой  драконистый халат
 
из  натурального  шёлка. В руке - огромная картина.

-Проходим, -сказал он   тётке  с перебинтованным  горлом.
 
Я обмер:  весёлые глаза Христофорова  означали   ужас будущих  проблем. По
 
Сартру: жизнь на грани небытия. По- русски в бегах.


   Я поплёлся за незваными гостями  с распахнутым халатом . Год  сытой,
 
праздничной жизни надломился .

Но я  взбодрился, приделал  вежливое лицо.

-В квартире бардак. Вы кстати приехали.  Холодильник большой, да пустой.
 
Последнюю банку тушёнки  уничтожил ночью.

    Мой   спич понравился Ксении. Она задумалась над  моим высоким лбом,
 
прислонилась к стене.

 - Доверим раздолбаю, оболтусу, пьянице деньжат!?-  сказал Христофоров.

- Дадим Юрке бедолаге, пусть живёт! - поддакнула Ксения.

- Гоните хрусты!. Так и быть куплю  покушать, а за ноги -  выпивку.
 
       -  Если сбежит?
 
       - В халате дальше кольцевой не уйдёт!- сказала Ксения.
 
    Они скинулись по пять тысяч - я спустился на гудящую Варшавку. В универсаме   
 
забил рюкзак продуктами, купил тройке мужиков  бутылку дешёвой  водки и
 
проконтролировал доставку груза к двери.
 
- Миха, помоги! - крикнул я .
 
Меня не слышали  - колотили шары на бильярде. Пришлось  рюкзак волочить по

 паркету.
 


  Трёхкомнатную  квартиру на Варшавке  мне оставила бабушка. Дед дошёл до
 
Берлина, занимал какую-то секретную должность и  вывез вагон трофеев: мебель.
 
картины, сервиз из саксонского фарфора, серебро столовое и пр.  Стол бильярдный 
 
с шарами из слоновой кости стоял в самой
 
шумной комнате: окнами на Варшавку.
 
- Ксения! -позвал я.
 
Пока я затаривался продуктами, она успела  искупаться, убрала с шеи бинт;  прям
 
светилась нежностью,  магнетизмом.

- Шары потом погоняем. На интерес. Веди сачка  на кухню.
 
Втроём мы шустро разобрались с закусками,  накрыли  круглый стол. Я откупорил
 
бутылку
 
грузинского коньяка, разлил  по серебряным шкаликам.  Курица упокоилась в
 
кастрюле на газовой плите. Мы проглотили коньячок, закусили ветчиной с хреном.

   
Христофоров  очень жалел  разбитую "Бэху", забыл о погоне, конкретных
 
ребятах на джипах.  Ксения вообще витала  за окном. Когда она предложила продать
 
картину  богачу- коллекционеру N., этот тип бросил  грызть куриное бедро,
 
омрачился.
 
- Ксюха, они заплатят    больше, чем стоит портрет  мамы, - отрезал
 
Христофоров. Он же бывший офицер ВВС, выживший на Чукотке после падения  Ми- 8 с
 
золотом старателей.

  Художница  не стала спорить.


   Я же вспомнил  свои шрамы на животе, дорогущий коньяк  ушлого опера .
 


   Заморочка с  чукотским золотом, обернулась  взрывом жигулёнка  Христофорова 
 
на даче. Погибла жена, сынишка Егор. Мишке  сломало ногу правую, раздробило
 
череп. Двое суток он был без сознания.
   
    Мама Валентины, жены,  увезла  хоронить дочь и внука на родину: город- герой
 
Тулу.

Христофоров  перестал есть, пить.  Лежал в палате на спине с  ногой в
 
гипсе. Медсестра просила меня поговорить с ним . Он не разговаривал даже с

доктором.
 

Оперативнику я сказал, что взрыв связан с катастрофой  вертолёта с
 
золотом. Полицейский  пожал руку Христофорову,на тумбочке  оставил  книжку про
 
лётчика Маресьева  .

Затем  к Христофорову приехала тёща с древним священником. О чём они
 
говорили я не знаю. Когда я принёс ему таблетки мумие, Миша попросил

карту Чукотки, блокнот, ручку и старый мобильник.

- Держи ушки на макушке!  Они могут тебя прижать.
 
- Кто?
 
- Крыша старателей. Золото исчезло.

          Я решил жить так, как привык. Зря.


     Через месяц меня загрузили в багажник. Была уже почти зима. 
 
От холода меня знобило.  Где-то через час машину затрясло на кочках-  приехали.

Моя спортивная шапочка была обмотана скотчем-я ничего не видел. 
 
- Слушай, да! Передай Христофору. Назначай встречу .
 
Мне сунули  в ладонь  новейший "Самсунг". Мой. Я его знал на ощупь.  Рядом
 
потрескивали дрова,  тянуло жаренным мясом.

         - Если  не скажешь где  крыса, твое гламурное личико  превратится в
 
обжаренную кость.
 
 От холода, ужаса у меня задрожали руки, зубы. Михаил не отвечал. Я его не видел
 
 с месяц.
 
- Может для начала угольки в штанишки бросим!  Приколемся.
 
Тот, который не отходил от меня  сказал:
 
-У тебя три минуты! Христофор - лис, у него есть секретный телефон!
 
Он  полоснул лезвием  наискось мой живот. Два раза. Буквой Х.
   
    Я рухнул на колени.
 
Назвал. Я не герой. Не  пламенный революционер Сергей  Лазо. 
 
-Вот это по делу. Вытяни руку- попробуй  шашлычка!
 
Я вытянул левую руку - завопил от боли .  Он сунул мне горящий уголь.

   Вдруг шарахнуло  так, что  осыпались с окон стёкла .
 
- Юрка! -узнал я голос Христофорова. 
 
Моё ликование сменилось яростью. Я  отодрал скотч, сбросил шапочку.
 
- Живца  из меня сделал!
 С  армейско - тюремной  руганью я бросился  на Христофорова. Меня перехватил
 
штатский в узком пальто,со сломанными ушами борца.
 
- Мерс в кювет съехал! Извини. Опоздали чуток.
 
 
   Меня обступила шобла с автоматами.  Христофоров  что-то сказал модному
 
командиру.  Тот усмехнулся,вручил мне  фляжку.  Я  выпил всю. Коньяк был терпкий,
 
мягкий.

Наверно французский.

 В луже у мангала свернулся калачиком маленький человек в кожанке. А мне он

 чудился гигантом.

 Время вокруг особняка застыло в соснах. Тишина зловещего дня звенела в ушах.

   
- Если бы не дали коньяка -  порвал бы ему пасть !-грозно рявкнул я.
    
        И рассмеялся. Я всех простил.

             
             Всё же здорово жить под смурными небесами на слякотной землице.
    


                Окончание рассказа-"Ксения-- художница".