Последний автобус

ОН ткнулся в стеклянную дверь – на выход, на перрон, к автобусам! Дверь не поддавалась. Женщина, стоявшая у самой двери, остановила:
- Не волнуйся – еще минута, сейчас откроют.
Суматоха была оправдана: последний рейсовый автобус – пятница. Еще два часа и наступит ШАБАТ. Все, жизнь в Израиле замирает, общественный транспорт прекращает работу. У НЕГО уже вощло в привычку, привычку недавнюю, но приятную: каждую пятницу ездить из своего Города а Городок, к НЕЙ. ОНИ были знакомы всего пару месяцев, но ЕГО уже тянуло к этой женщине, удовольствие доставляли неспешные телефонные беседы в течение недели. Предстоящие свидания ожидались сладостно и желанно.

Двери открылись. ОН, так и не сумев преодолеть суматошной инерции, рванулся к ступенькам автобуса, оберегая букет цветов. Рюкзак блокировал всех желающих обойти ЕГО сбоку. Вознесся, сел, расположил вещи – рюкзак и сумку под ноги, цветы на колени – уф!

День выдался путанный: с утра были трудности на работе – ОН работал в фирме по уходу за больными и престарелыми. Подопечному стало плохо с сердцем и целый час пришлось быть на связи с родственниками – вызывать «скорую» или нет. После приема лекарств старику стало лучше, приехала племянница и ОН облегченно разрешил себе уходить. Пожелали друг-другу «Шабат шалом!». Племянница – молодая женщина, выспросила, куда ОН едет, где будет встречать Шабат и, узнав, что тут замешана женщина, распахнула сумки, которые принесла дяде, и заставила взять немало разных разностей – на Шабат. Такие слова и жесты вполне распространены в Израиле среди «религиозных и соблюдающих традиции», но не носят массового характера, конечно. Но, было приятно. Однако, пришлось целый час лишний пробыть с клиентом и намеченный график оказался нарушен. Он планировал купить продукты, приготовить что-нибудь вкусненькое – удивить ЕЁ. Но ничего не получалось – пришлось что-то еще случайное купить в попутном магазине, но немного – спасибо племяннице. Меню придется сочинять в автобусе. Цветы нарвал на околовокзальной клумбе. Цветы в Израиле в общественных местах рвать категорически запрещено – можно нарваться на тягомотное разбирательство в отделении полиции и немалый штраф. Ну, сейчас все прошло незаметно для хранителей порядка. Букет ОН тщательно завернул в газету, сбрызнул ее водой из питьевого фонтанчика и упаковал в пластиковый пакет.
Поехали. Можно выдохнуть, впереди полтора часа ожиданий и предвкушений: о чем говорить, что рассказать, что обсудить. 
ОН почувствовал пряный запах дорогого табака. Точнее, табачного перегара. В беготне ОН сам забыл, да и не успел покурить. Обоняние обострилось и сейчас нос щекотал густой запах. ОН посмотрел налево: рядом сидела девица лет тридцати – отменных форм и привлекательной внешности. Особенно завлекательность усиливало «декольте до колен» и шортики «микро бикини» - жарко. Но девица успела покурить… Нет, чувства зависти не было, было удивление, что этот запах вызывал странное неудовольствие. ОН еще не вполне растался со своей предыдущей пассией – дамочкой «приятной во всех отношениях», но ее табачная привычка никогда не вызывала неприятных ощущений, даже наоборот, подтверждала чувство сопричастности к одной общности.

Да, поездка будет, скорее всего, неприятной. Девица почувствовала интерес к своей особе, заговорила «ни чем». ОН нехотя поддержал разговор, но беседа вскоре угасла.
ЕГО беспокоило еще одно обстоятельство сугубо интимного свойства: утренней беготни сандалеты не выдержали и подметка и ремешки уже не могли держать друг-друга. Хорошо, что успел купить по дороге «суперклей». Правда, было известно, что этот клей великолепно и мгновенно склеивает пальцы, но остальное, особенно обувь, лишь прихватывает ненадолго. Ну, что делать.: на новую обувь пока денег не было. Одна поездка в автобусе стоила как пара сандалет на рыночной распродаже.
Девица, не найдя в соседе достойного собеседника, вскоре пересела на свободное место в задней части автобуса. «Ну, и ладно!»
ОН отложил букет на освободившееся место, снял заслуженные сандалеты, пожалел, что нет никакого подручного средства пыль протереть, даже пптьевую воду не успел купить. В Израильской летней жаре это непростительная оплошность. Ну, что делать? Достал клей. Смазал. Прижал: пальцы тоже приклеились, пришлось отдирать. Ехать еще было целый час – авось, прихватится.
Встреча прошла неожиданно бурно: объятия и поцелуи продолжались около часа. Перекусили – надо покурить. Но, курить не хотелось. Подумалось: «Моя женщина не курит и  что, она обязана целовать пепельницу? А я, могу после этого рассчитывать на приятное ко мне отношение? Нет, надо завязывать!» Жалко, только несколько дней назад купил пару блоков сигарет по дешевке – контрабандных, наверное: «А, приятелям раздам!»
Поездка, как оказалось, явилась «судьбоносной» - приняли решение объединиться и жить вместе. ОНА согласилась переехать к НЕМУ в Город. Решение пришло как ни странно, легко, хотя немолодые уже – шестой десяток в половине. Но, видимо, во внутренних размышлениях понимали, что это если не последний, то это предпоследний шанс создать гармоничную семью – прежде все никак не получалось. Предыдущие попытки и краткосрочные на месяцы, и затяжные, на годы, оказывались либо пресными, либо совсем горькими.
«Эх, была ни была!»

Обустройство на новом месте шло трудно: ЕЙ пришлось заново устраиваться на работу – непростое дело в неизвестном Городе, да и у НЕГО заработок был не велик. Пришлось немало чего заново строить – шкафы-полки. В качестве заготовок пошла «выставочная» мебель. В Израиле дешевле старую, еще вполне пригодную для эксплуатации, мебель не выбросывать, а «выставить» около мусорных баков, нежели искать покупателя. Да и перевозка дороже всякой мебели обойдется. ОН взялся за дело рьяно, благо и навыки были и инструмент кое-какой. Однако, инструмент все больше еще из старой жизни привезенный, непрофессиональный, тупой и старый. Но, что делать? Выправил, как смог, принялся за дело.
Дело к зиме пошло. Зима в том городе холодная и мокрая. Температура воздуха до нуля опускается , а дожди, бывает, по полдня идут. Ужас!
Так, в такие дни ОНА приболела – простудилась и со всеми симптомами слегла. ОН еще по лекарской части кое-что умел. Так и лечил: ингалятор купил и заставлял дышать разными запахами. А так как ОН меры не знал частенько и старался быстрее хвори из подруги выгнать, то и разных лечебных масел не пожалел, чем аллергическую реакцию еще вдобавок ко всему вызвал.
Раздался телефонный звонок:
- Трубку возьмешь – у меня производственный процесс?
- Алло?
- Подруга, ты как? Что тебя не слышно? Как мужик-то? Ничего?
- А, то пилит, то колотит?
- Как это? Чем пилит?
- Чем пилит? Известное дело – пилит пилой, а колотит молотком.
- Что ты говоришь? Скажи адрес, я вызову полицию! Уходи сейчас немедленно!
- Я не могу уйти, я привязана.
- Ты чего хрипишь?
- Я дышать не могу! Ой, больно!
- Подруга, ты чего?
- Что этот гад делает?
- ОН на меня маску напяливает, я говорить не могу.
Через минуту звонок повторился, ОН взял трубку:
- Ты что делаешь, мерзавец? Я тебя в турьму упеку! Не тронь мою подругу! Как ты смеешь?
- Что смею? Что случилось?
- Что ты женщину бьешь?
- Я бью? С чего ты взяла?
 - А что она говорит, что ты пилишь?
- Да, доски пилю. Полки делаю.
- А кого колотишь?
- Не кого, а что! Гвозди заколачиваю! Все? Прощай! Некогда мне, трубку ингалятора отсоединять пора.

Притирка, усушка-утруска шла трудно: каждый старался продемонстрировать, какой он умелый и ловкий в домашней жизни. Но воспринималось это по разному: .ЕГО кулинарные советы воспринимались ЕЮ как попытки унизить ЕЕ высокое женское достоинство, ущемить ЕЕ права. А действительно, уж очень ОНА старалась сделать все «по высшему разряду», тем более, что опыта семейной жизни было немного и очень хотелось результаты своих размышлений на практике применить. А у НЕГО, напротив, этого опыта было уже более двадцати пяти лет, и опыта всякого, с разными знаками, и очень хотелось показать, как ОН хорош.
Через двадцать лет «взаимотерпения» периодически возникали споры-раздоры: «Как каждый год считать? Год - за два, или - три?». Пришли к выводу, что - за пять, ибо много радости было, спокойствия и душевного уюта, которые в обычной жизни в короткое время не вместишь. Были и трудности и вполне драматические даже – но, все преодолели. Амеен!
Пошли двадцатилетие совместной жизни отмечать в ресторан. ОН и говорит, рюмкой с японской водкой «саке» поигрывая:
- Я тебя не люблю!
На ЕЕ лице сразу множество вопросов выразилось.
- Я ТЕБЯ обожаю!

Чокнулись.
02.02.2020