Квартира за выездом. Глава 3

=============== 3. "Передвижники"
Две смежные комнаты — предмет тёти Раиной неиссякаемой зависти и неиссякаемой ненависти — занимали супруги Зверевы, Анна Феоктистовна и Иван Анатольевич. Их прозвали художниками-передвижниками. Маленькая Нина понимала это по-своему: передвижницей была тётя Аня, которая переставляла и передвигала с места на место картины. А художником был Иван Анатольевич, который ничего не передвигал, а только рисовал.

Нина с ними дружила и часто приходила в гости. Тётя Аня угощала её сдобным печеньем, которое пекла сама, а дядя Ваня учил рисовать. Особого таланта к живописи у девочки не обнаружилось. Восьмилетняя Нина писала неплохие пейзажи и яркие натюрморты, про которые тётя Аня говорила, что они жизнерадостные, и что у Нины интересная палитра, а дядя Ваня молчал.

Нина напряжённо ждала. — «Недур-нн-н-но» — изрекал наконец дядя Ваня, длинно растягивая «н», словно сомневался в оценке. Нинины щёки рдели от похвалы, как нарисованные ею пейзажи. Она предпочитала красно-бордовую цветовую гамму, и все её картины получались осенними, цветистыми, по мнению Анны Феоктистовны, а по мнению Ивана Анатольевича — цветастыми.

Свой первый визит к Зверевым она помнила до сих пор. Малютка Наниа (игра слов: «наниа» по-грузински «малютка») любила бродить по коридору их большой квартиры, который казался девочке полным сказочных чудес. В полутёмной глубине таинственно поблёскивал медными боками огромный таз. Если по нему постучать, звон будет как от колокола, но стучать нельзя, таз чужой, хозяева будут ругаться. В потемневших от времени шкафах со скрипучими дверцами наверняка жили привидения, и девочка торопливо пробегала мимо, задерживая дыхание.

Но однажды — не успела убежать. За спиной противно скрипнуло, и у Нины остановилось сердце. Девочка застыла посреди коридора, задохнувшись от страха. Быть может, это скрипнула деревянная половица под ногами, но раздумывать было некогда. Зажмурившись от ужаса, Нина открыла первую попавшуюся дверь, не вполне соображая что делает… И оказалась в комнате, от пола до потолка увешанной картинами, которые Иван Анатольевич выставлял на просушку.

Подперев чужую дверь спиной, чтобы привидение не смогло войти, Нина огляделась. От удивления глаза широко раскрылись: за окнами мела метель, а здесь зеленели деревья, цвели цветы, и пахло чем-то незнакомо-странным. Запах был резковатый, надо бы проветрить, мимолётно подумала Нина. Её внимание привлёк стоящий посередине комнаты мольберт с почти законченной картиной: на шёлковой зелёной скатерти с бледно-зелёной бахромой красовалось блюдо со свежей земляникой и белый нарядный сливочник, до краёв налитый сливками.
Спелые ягоды сами просились в рот. Не удержавшись, девочка протянула руку… На пальцах осталась краска, а с картины исчезла земляничина, превратившись в размытое пятно. Нина испуганно ойкнула.

— Кто там пришёл? — спросили из-за двери, ведущей в смежную комнату.
У них две комнаты, поняла Нина. В одной сами живут, а в этой живут картины. Одну она испортила. Что теперь будет?! Убежать нельзя: в коридоре стережёт привидение. Нина разревелась.
— Ты чья девочка? Дерябиных? В гости пришла? Это хорошо, это праздник, когда в доме гости. А плачешь почему? Упала? Ушиблась? Где болит, покажи?

На все вопросы Нина энергично мотала головой. Палец спрятала за спину, но от участливых вопросов девочке стало стыдно и, покраснев, она показала Анне Феоктистовне растопыренную пятерню.
— Я попробовать хотела, всего одну ягодку.

Иван Анатольевич хохотал, вытирая слёзы. Потом взял в руку кисть и двумя мазками вернул ягоду на холст. Анна Феоктистовна достала бутылочку уайт-спирита и, смочив тряпочку, вытерла Нинины пальцы. Домой она вернулась с чистыми руками, хотя и сконфуженная. С того дня научиться рисовать стало её мечтой.

У «передвижников» девочку привечали. Иван Анатольевич учил её рисовать и рассыпался в похвалах, Анна Феоктистовна вторила мужу. Но когда Нина обратилась к ним с просьбой помочь ей с поступлением в Художественное училище, Иван Анатольевич отказался наотрез.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2020/02/04/1330