Время выбрало нас. 10. Военные советники

К 31-ой  годовщине  вывода советских войск из Афганистана

Генерал-полковник Мануки  Мангал был назначен Начальником главного политического управления после подавления попытки переворота, предпринятой бывшим министром обороны генерал-полковником Шахнаваз Танаем.

Генерал-полковнику Мануки Мангалу в то время был 41 год. Являлся  другом Президента, окончил вместе с  Наджибуллой Джелалабадский медицинский институт. Был на курсах в Военно-политической академии им. В.И. Ленина, прекрасно разговаривал на русском языке. Он имел шестерых детей.

До назначения работал на должностях – начальником управления МГБ, боролся с бандитизмом; был начальником политуправления МВД, губернатором и 1-ым секретарем Джелалабада, членом ЦК НДПА; командовал войсками  и отстоял Джелалабад в жестоких боях с моджахедами после вывода советских войск. Был человеком смелым, решительным, открытым, всегда улыбался, прекрасно относился к советским специалистам, много о них говорил лестного; приверженец Наджибуллы.  После поражения Наджибуллы, эмигрировал в Голландию и там сейчас безбедно проживает, занимаясь, как мне рассказывали, бизнесом.

Случилось так, что  нас  с новым начальником Главного политического управления генерал-полковником Мануки Мангалом и первым заместителем министра МГБ генерал-лейтенантом Ханданом духи  чуть не захватили на Салагане на дороге между Чарикаром и Джабаль-Уссараджем. Потом, когда прорвались через кольцо окружения душманов, спрашиваю  подполковника афганской армии:

- Откуда духи узнали  что мы поедем именно здесь?! Расстояние, которое должны проскочить  Уазики , да еще по асфальту, всего-то  восемь километров, это же небольшое!

Он мне ответил:

- Товарищ мушавер, моя семья живет в зоне подконтрольной Ахмад-шаху Масуду. И если я не донесу ему о том, что им нужно, то моя семья будет  ночью вырезана.

Я понял, что говорить с ним о чести, долге и присяге лишнее.

                х  х  х 

Обратите внимание,- напутствовал меня  при  убытии  в Афганистан генерал армии А.Д.  Лизичев, - на наших  советников и специалистов, их влияние на дела, знание ими обстановки. Нужно поддерживать одних и приземлять других.

Кроме работы в качестве советника начальника Главного политического управления афганской армии, поэтому на меня были возложены обязанности по воспитанию  коллектива советников и специалистов.  Политическое информирование, индивидуальная работа с офицерами, особенно с теми, кто трудности жизни и службы пытался опустить на дно стакана. И хотя таких офицеров было  совсем немного, но они  были.

Еженедельные  доклады  Начальнику Главного политического управления Советской армии и ВМФ, а иногда и Министру оборону СССР, контакты с Политуправлением Турк ВО, работа в штабе посольства,  с прибывающими делегациями, выступления перед офицерами Главпура афганской армии и многое другое - всё это требовало высокой ответственности и тщательной подготовки.


                х  х  х

-  И еще одно.  Почаще бывайте в частях  афганской армии,- наставлял меня мой  начальник генерал армии  А.Д. Лизичев, -  и не праздновать труса в боевой обстановке.

Выполняя эти указания моего московского  руководства, мне довелось проехать, пройти  16 из 29 провинций , существовавших на то время. Поначалу приходилось даже убеждать своего подсоветного генерал-лейтенанта Зиярмаля в том, что узнать истинную обстановку можно только побывав на местах. 

В конце декабря 1989 года мы полетели в Бадахшан. Президент Наджибулла приказал всем заместителям министра обороны принять участие в проведении торжественных собраний , посвященных   25-ой годовщине  народно-демократической партии  Афганистана. Прибыв в Файзабад, центр провинции Бадахшан, граничащей с Киргизией, я мысленно послал привет Родине, до которой было пятьдесят километров. 

В период нахождения в Афганистане советских войск тут стоял мотострелковый полк. Особенностью провинции было то, что она граничила с Пакистаном, и сюда свободно приезжали моджахеды, разгуливая по городу. Многие из них имели в городе свои семьи.  У местной власти была  с ними договоренность, что при подходе к городу на  посту афганской армии моджахеды должны были  сдавать оружие. Когда они уходили из города, то  и забирали оружие обратно.   

Город располагался как бы в чаше, по краям которой возвышенности, где несли службу  армейские подразделения. Днем на постах были все солдаты и офицеры, а ночью оставались  только дежурные смены. Остальные уходили  к своим семьям, живущим в городе.

В первый же день мы  прошли по всем постам.

Сорбозы ( солдаты)  четко докладывали обстановку, знали секторы стрельбы, свои функциональные обязанности. Быт постов  сохранился со времен нахождения  здесь мотострелкового полка.  В каждом подразделении сохранились даже  ленинские комнаты  и вся наглядная агитация советского полка.

На следующий день мой подсоветный проводил работу со старейшинами. Мне там не полагалось быть и я сказал Зиярмалю,что пройдусь по городу. Он предупредил, что это небезопасно, и дал мне для сопровождения  двух офицеров с автоматами.  Со мной был переводчик старший лейтенант Юра Семенов, у которого тоже  был автомат, а у меня пистолет.

Тогда мы дошли до афганского поста на окраине Файзабада. Подходя к нему встретили группу афганцев – моджахедов, только что сдавших на посту свое оружие. Рослые , сильные мужчины, на вид  лет тридцати. Они с удивлением разглядывали нас, говоря что-то между собой.  Юра Семенов перевел, что они высказывали удивление увидев здесь шурави, которые, как им говорили, ушли из Афганистана.

Люди в городе живут бедно,  многие носят остатки военной формы советских и даже английских солдат. Кто побогаче одеты в халаты, чалму. Женщины только в парандже. Я впервые увидел дервиша. На нем были какие-то лохмотья.Одним словом жуткий вид. Многие люди в галошах на босу ногу.

На память пришла легенда  советских времен.

Она гласила о том, что один из членов Политбюро ЦК КПСС очень любил такой вид обуви как галоши.  В связи с этим в Ленинграде , на известном всей стране заводе  «Красный треугольник» производство галош  превысило все допустимые объемы.

Ну, сколько нам нужно галош? За долгие годы выполняя и перевыполняя планы,  « Красный треугольник» завалил свои  склады этим товаром.  Выход был найден: в качестве гуманитарной помощи стали отправлять голодному афганскому народу именно галоши. Красная байковая подкладка резинового совершенства вызывала особый восторг у афганских крестьян. Галоши носили  не только в Файзабаде, но и в других населенных пунктах Афганистана.

Вечером   мы собрались проверить несение службы на  постах в ночное время, но  попали под сильный  пулеметный огонь. Стреляли по голосам. 

Я сразу же бросился на землю и отполз, как учили когда-то. Мне повезло.  Двое работников Главпура были ранены. Для меня это было боевое крещение в Афганистане.  Может быть стреляли как раз те духи, которых мы видели днем?

В другой раз начальник Главпура, уже  генерал-полковник М.Мангал, по приказу Президента вылетел в Гардез для встречи с племенами, прикрывавшими дорогу на Хост.  Естественно, я с ним. Закончив переговоры с вождями племени, достигнув соглашения о том, что они откроют дорогу для доставки в Хост боеприпасов и пополнения, мы прибыли в один из батальонов, где Мангал выступал перед личным составом и вручал награды. Батальон был собран в разрушенном  длинном бараке, у которого не было крыши и торцовых стен. Мангал выступает, я стою рядом. Вдруг  разрыв реактивного снаряда. Мангал был  смелым и опытным в военном отношении человеком.

Спрашивает меня:
-Товариш генерал, что будем делать?

-Товарищ Мангал, надо уходить. Накроют.

Второй взрыв развалил стены. Послышались стоны и крики раненых. Меня кинуло  взрывной волной о стену. В голове помутилось. Но мысль, что надо уходить, не пропала. Как выбежали, не помню. Заскочили в Уазик. Мой переводчик за мной, все лицо его было в крови.

Тут прогремел третий взрыв, но мы уже уходили.  Когда выскочили из зоны огня, Мангал о чем-то спрашивает меня, но я ничего не слышу. Он смеется, я тоже стараюсь улыбаться, хотя было не до  этого. Контузия  сказывается по сей день.

Это было как раз тогда, когда Г.Хекматиар - глава вооруженной оппозиции, приказал сбить наш вертолет. Однако мастерство командира вертолета спасло нам жизни.

В последующем более тщательно готовили каждую поездку в войска. Приходилось даже в Главпуре организовывать дезинформацию о том, куда  мы летим. Говорили и ставили задачи на подготовку материалов по Баграму, тогда как на самом деле ехали в Джелалабад.

Но об этом знали только мы с Мангалом. Остальные, кого брали в поездку, узнавали о цели и маршруте только в самолете или вертолете. И скажу честно, нам это помогало. Посещали войска, оборонявшие Кабул, Гардез, Суруби, Логар, Саланг, Шиберган, Хост, Калат.

Советникам не рекомендовалось участвовать в боях, но мне приходилось этим пренебрегать. Если начальник Главпура едет в дивизию генерал-лейтенанта Дустума, чтобы принять участие в штурме Пагмана, не буду же я говорить, что мне нельзя участвовать в боях?!

Только непосредственное нахождение в бою вместе с афганцами создает авторитет, без которого немыслима эффективная работа советника.  Единственно, что я говорил Мангалу:

- Давайте  в боевых порядках будем передвигаться сверху на броне бронетранспортера, а не внутри его.

Так будет безопаснее, при подрыве можно  выжить, если удачно приземлишься.  К сожалению, за день до атаки на мине подорвался генерал Сохи - начальник политотдела этой дивизии. Прекрасный человек, с которым мы были в дружеских отношениях. Пагман был освобожден. Противник  потерпел поражение. Были взяты большие запасы оружия, боеприпасов, продовольствия.  Пагман, бывшая резиденция короля Захир-шаха, теперь представляла собой  развалины, среди которых не было ни одного живого деревца.

Я горжусь тем, что  награжден медалью «За взятие Пагмана».

(с) Тимин Л.В.

История, эта продажная девушка... Как часто ее искажают и перевирают. Лишь только тот кто прошел через войну знает, что это такое. Лишь таким можно верить.

Пишу бесхитростно и от всего сердца. Буду рад обратной связи.

Читайте продолжение от участника этих событий боевого генерала Тимина Л.В.