ПГ7. Финальное испытание

Автор Капитан Воробей Мозг. Книга Фанфиков.

  Ночь тянулась нескладно. На импровизированой постели из пальмовых листьев, жёстких и колючих, он ворочался в бесчётных попытках заснуть. Финал, нужно сил набираться. Но глаза оставались открытыми даже когда голова раскалывалась как кокос, на обе части. Он подтянул одеяло, ком из футболок и шорт, ближе к груди и согнул ноги к животу, но результатов не принесло — ни малейшего намёка на сон.
      Рядом лежала Анфиса, ровно дыша через нос. Он не стал её беспокоить — пусть спит, сил набирается. Всё равно своей цели он достиг: победы актёров в шоу. Довёл команду в её остатках до финала, одолел экстрасенсов. Но, лёжа рядом с повернувшейся к нему спиной Анфисой, он не чувствовал радости. Он эмоционально истощён, где должны быть эмоции — пусто.
      — Илья? — раздался сбоку нежный женский голос.
      Он тут же ответил, без замедлений:
      — Что, Анфис?
      — Илья, ты не спишь?
      Он не мог отказать себе в удовольствии съязвить на вопрос.
      — Как видишь, сплю. С закрытыми глазами разговариваю.
      Анфиса пихнула его в бок локтем, чтобы не воображал из себя великого комика, и продолжила:
      — Как думаешь, какое испытание завтра будет?
      — Ты серьёзно об этом думаешь? Спи.
      — Я не могу. Я волнуюсь и не могу заснуть. Как перед экзаменом.
      Тему разговора поддерживать не хотелось — что смысла гадать, когда утром сами всё увидят. Главное — не червей есть или других насекомых, противных, склизких, лапками дёргающих.
      — Понимаю. Но нужно поспать, Яна завтра ругаться будет.
      Анфиса тихонько усмехнулась.
      — Что правда, то правда. Ругаться будет, — согласилась она.
      «И всё же, заснуть у неё не выйдет. Вон, уже смеётся».
      — Не волнуйся, я твой соперник, — произнёс он серьёзным голосом.
      — Да в том-то и дело, что ты.
      — Что?
      — Спокойной ночи, — уклонилась она от уточнения и перевернулась на другой бок, подкладывая ладони под ухо заместо подушки.
      Илья лишь покачал головой. Сегодня ночью, когда он всё же заснёт, ему приснится остров.

      Взявшись за руки, переплетя пальцы в замке, они стояли у лодки и кидали взгляды, полные воспоминаний: плохих и редких хороших, — на то, что за месяц с плюс-минус парой дней успело стать домом. Лес, непроходимые зелёные джунгли; костёр, место обсуждений предстоящего совета навылет; стол, за которым он ели клейкий пресный рис, в печёнках уже он стоит; горная стена, теперь без прислонённой к ней розовой люськи.
      Первой заговорила Анфиса:
      — Мне кажется, будто я не смогу уйти из этого места. Даже если уйду.
      — Хочется бежать, но некуда, — дополнил её Илья.
      С переплетёнными в замке пальцами они оторвали взгляды от видов острова и устремили их в голубое небо над бескрайним океаном.

      — Мне кажется, что всё это снится, — сказала Анфиса. — Остров, ты, финал.
      Илья не мог не согласиться. Он вспомнил, как получил предложение, договаривался о съёмках, подписывал контракты. И это — далеко позади. Они на пороге грандиозного конца.
      — Давай будем сражаться серьёзно, — предложила она, потирая руку и сгоняя мурашки, набежавшие от прохладного встречного ветра. — Нельзя всегда отдавать, иногда надо брать. Илья, согласен?
      — Как ты хочешь, — не стал он возражать.
      Какие будет задание? На физическую выносливость, на скорость реакции, удачу или логику. Потребуется ли плавать в солёной воде, или собрать паззлы, или попадать в цель? От предвкушения неизвестного засосало под ложечкой. В последний раз неожиданно приятное ощущение, в последний раз вместе на лодке, в последний раз вместе на шоу.

      — Приветствую вас, мои герои.
      Хотелось кричать: «Ура, наконец финал». Но внутри ощущалась бесконечная пустота. Всё закончится, стоит им выполнить последнее задание.
       — Что ты сегодня для нас подготовила? — с наигранным весельем спросил Илья, и, похоже, никто не заметил, как предательски дрогнул его голос.
      — Тебе понравится, — пообещала Яна и указала на два столба. — Вы залезаете каждый на свой столб, держитесь руками за перекладину и стоите так сколько можете. Кто первый упадёт — проиграет.
      Когда слышишь условия задания, не понимаешь его смысл, но, оказавшись в игре, принимаешь их правила, будто играл по ним всю жизнь. Илья свёл густые брови на переносице, не понимая, где искать подвох. Надо простоять — простоит. В случае задания на удержание равновесия — у Анфисы большое преимущество.
      Лишь поднявшись на столб в диаметре с рябину он увидел деталь, делающую нормальное задание адским: короткая платформа для ступней.
      Он улыбнулся Анфисе, изучающей свою платформу напротив, и запустился обратный отсчёт. Забравшись по ступеням на верхушку, он ухватился за пока приятно прохладную перекладину. Игра началась в полную мощь.

      Первыми свело пальцы ног. Сжав и разжав их несколько раз в попытке вернуть к ним кровь, Илья повертелся на столбе в поисках более удобной позы. Они стоят десять минут, которые тянутся вечность. Желая себя чем-то занять, он запланировал вывести Анфису на разговор, но Яна его опередила:
      — Ради чего вы стоите? Ну Анфиса понятно: хочет узнать свой предел. А ты ради чего стоишь, Илья?
      Он так и не определился со своей мотивацией, но собирался стоять до конца, как пообещал Анфисе ещё в море.
      — Хорошо, тогда у меня для вас есть сюрприз, — улыбнулась Яна. — Узнав о том, что победят в любом случае актёры, телеканал ТВ-3 предоставит победителю роль в проекте от создателей нашумевшего «Гоголя».
      Анфиса оживилась, улыбнулась. Ей мало лет, у неё мало опыта в актёрстве, и большая роль ей нужнее для взлёта.
      Мелькнула мысль, а не отдать ли ей победу, но Илья тут же откинул её, помня, что отданную победу она не примет. Она намерена сражаться серьёзно, и кто он такой, чтобы ей мешать.

      Небо, видимое за плотным зелёным навесом из кроны деревьев, из чистого голубого сделалось синим. Прошло три часа, мышцы, сводимые судорогами, требовали покоя.
      — Пить хочется, да? — задала неожиданный вопрос Анфиса и хрипло усмехнулась.
      Он провёл языком по нёбу и содрогнулся от сухости. Как в пустыне. Не скажи она этого, у него бы не возникло желания.
      — Спать хочется, — пожаловался он, стараясь удержать глаза открытыми.
      Привыкший к недосыпу благодаря любимой работе, физические нагрузки и рисовое голодание добивали его. Бессонная ночь дала о себе знать слишком не вовремя.
      — Тебе спать хочется? — удивилась Анфиса.
      — Да, — подтвердил он. — Давай закачивать. Это уже несерьёзно. Мы до утра не простоим, кто-то должен прыгать.
      — Спрыгнувший проиграет, — напомнила Яна.
      Ей надоела мирная игра, длящаяся весь сезон, хотелось настоящей, нешуточной борьбы в гонке за победой.
      — Я могу спрыгнуть, — сказал Илья.
      — Я тоже могу.
      — Но ты этого не делаешь.
      — И ты не делаешь, — заметила она.
      Ветер растрепал её волосы по лицу, тёмные пряди прилипли к мокрым от пота лбу и щекам. Они лезли в рот, но Анфиса отдувала их прочь. Илья заглянул ей в глаза: хищник, гордое животное. И понял: сдаться ей помешают амбиции. Для неё это уже дело принципа. Смелая, отчаянная, проверяющая себя на износ. По-естественному красивая. Он растворялся в её глазах. И ноги сами чуть не двинулись, чтобы спустить его со столба.
      — Ты сейчас злишься, что я не прыгаю? — задала вопрос, скорее, предположила Анфиса.
      — Нет, что ты, — отмахнулся он. Злиться за намерение победить? — Меня просто бесит вся эта ситуация, что мы играем друг против друга. Весь сезон были союзниками, а теперь представь, как это выглядит со стороны.
      — Да что ж вы вокруг да около ходите? — вспылила Яна. — Весь сезон вокруг да около, достали. Я спрошу прямо. Илья, ты считаешь Анфису последним героем?
      — Нет, не считаю.
      Для него она победитель: над остальными участниками, над собой и над своей силой воли, возможностями. Но она не обладает качествами последнего героя: не лидер, не хитрая и изворотливая, не сильный мускульно участник.
      — А ты, Анфис? Ты считаешь его последним героем?
      — Да, — произнесла она, не задумываясь, глядя на него. — Я считаю Илью последним героем. Он этого заслуживает больше всех.
      — Ну так и прыгай, — подытожила Яна. — Раз считаешь его последним героем, а он тебя нет. Значит, ты должна прыгать.
      — Да, он меня не считает последним героем, — произнесла она. В её голосе чувствовалась затаённая обида. — Но я не собираюсь прыгать сейчас. Я хочу проверить, на что я способна.
      — Прости, если тебя обидел, — вмешался в их беседу Илья и поспешил выссказать своё мнение: — Я не считаю тебя последним героем, Анфис. Для меня ты победитель. В некоторых конкурсах, над многими участниками.
      — Она добралась до финала, — возразила Яна. — Значит, она не просто победитель.
      Если не замолчать, такими темпами у них теперь останутся только скандалы. Каждый пусть верит в своё, и в этом нет ничего дурного.

      — Что смеёшься? — поинтересовался Илья у посмеивающейся напротив Анфисы.
      — Я вспомнила, что всю жизнь я боролась против мужчин. Проигрывала, конечно… Мужчины, как положено природой, сильнее. Но не могла себе изменить и перестать с ними бороться. Может, я просто вредная девчонка.
      Захотелось возразить, захотелось вновь отдать победу.
      — А ты боролся против женщин, Илья? — спросила Яна в попытке развеять затянувшуюся скучную тишину. — Позволял им делать всё за тебя?
      — Скорее, я делал всё за них, — признался он, и из груди вырвался горький смешок.
      — Мы сейчас о том говорим? О шоу «Холостяк»?
      — Да.
      Он бы пожал плечами, показывая своё безразличие и смирение, но перекладина, за которую держался, мешала.
      — Ты влюблялся там? — продолжила Яна.
      — Вроде того. Пытался на проекте даже найти свою любовь. Даже какие-то чувства были. А потом «камеры, стоп» — и как будто ничего не было. Я, видимо, так и не понял любви. Развели меня на чувства. Чувствуешь себя использованным…
      Он не договорил, увидев боль в глазах Анфисы, хоть она и отворачивалась старательно.
      — Я открылся не тем людям, — произнёс он. — Поэтому и поехал на ваш проект, когда получил предложение. Потому что «Последний герой» для меня — что-то настоящее, духовное. Я рад, что мне не приходится скрываться. И что я могу быть открытым. По характеру я сложный, и это не шутка.
      Губы Анфисы сложились в лёгкой усмешке. И не поспоришь.
      — Я хочу отдать тебе победу.
      — Нет, — резко ответила Анфиса. — Даже не думай, я её не приму. Я не смогу принять победу от прыжка.
      — Я не понимаю, чего ты хочешь. Ты понимаешь, что это безумие? Мы сейчас стоим и делаем больно друг-другу. Я очень прошу тебя — хватит.
      Она промолчала, закрыла глаза то ли от усталости, то ли от непонимания с его стороны.
      — Ты кричи о том, чего хочешь. Я же не понимаю.
      — Стой до конца. Пожалуйста, не прыгай.
      Он смотрел на неё и видел другого.
      — Ты так изменилась. Я не узнаю тебя. А может быть, и никогда не знал…

      Американский рекорд давно побит, разговоры лишние. Солнце скрылось за горизонтом, и единственным источником света остаётся костёр между ними и далёкие звёзды. До утра не достоят, как считает Анфиса, но никто из них на самом деле не знает, какие ещё трюки способен выдать их организм. Стояние становится бессмысленным.
      — Нужно что-то решать. Это уже не дело. Это давно уже не дело.
      Анфиса разлепила глаза, её ресницы мокрые от слёз. Она плакала? Когда?
      Илья начинает о ней всерьёз беспокоиться, за её состояние. Слёзы от больной судороги, когда ноги и мышцы протыкает словно толстыми иглами, или он её чем-то обидел?
      — Хочешь прыгнуть? — уточнила Яна.
      Она тоже устала не меньше их, сидела с ними с самого начала конкурса и до конца. Её губы так же, как у Ильи, искусаны в кровь, лишь бы не заснуть, голова свешена вниз, а спина больно похрустывает. И оба участника отдают ей должное за выдержку и моральную поддержку, не только в последнем испытании — за весь проведённый сезон и недюженное терпение на их подрастковые выходки.
      — Да, хочу.
      — Я тоже хочу, — вставила своё Анфиса. — Ещё я хочу достоять до конца.
      «Всё, что близко тебе,
душит меня, — подумал Илья. — Твои желания делают очень больно мне. Это нечестно!»
      — Короче, как мы делаем? — не выдержал он.
      Она вновь не ответила. Падение означало конец всему: игре, шоу, общению. Естественно, она не желала принимать такое тяжёлое решение.
      — Что ты хочешь?
      — Я хочу достоять ещё столько, столько смогу. Я хочу испытать себя, узнать, сколько ещё я могу.
      — Ты можешь всё.
      — Ты тоже стой со мной, — попросила она.
      — Значит, не прыгаем?
      «Мне сложно понять тебя и отпустить».
      — Упёрлись рогом, как бараны, оба, — заметила Яна. — Давайте сделаем проще. Анфиса, скажи мне, ты хочешь эту победу? Ты хочешь стать последним героем, даже если Илья тебя им не считает?
      — Да, я хочу победить.
      — Хорошо, — отреагировал Илья. — Хочешь — держи, — и спрыгнул со столба. Это падение — вечность.
      И внутри неё стало так пусто.

      — Поздравляю, иди ко мне.
      С широкой улыбкой он расставил руки в стороны, приглашая в объятия. Но как она могла принять его поражение, пусть и добровольное? Когда знала, что никто кроме него не должен был стать победителем на проекте, никто не сделал столько же, сколько ради победы сделал он. Выигрыш казался ей нечестным, совесть за упрямость терзала её мысленно.
      — Прыгай сюда, — позвал он.
      «Пожалуйста, не начинай делать шаги ко мне».
      Он подходил ближе к месту её сражения с ним и с собой, где она пыталась доказать себе сама не ведала что. Что если продолжить стоять? Даже одной, без противника, и достигнуть не видимого за внутренней силой предела.
      — Анфис, — вновь позвал он.
      «Ты просишь снова тебя нежно обнять — как же ты бесишь!»
      Она не верила в случившееся. После всех её просьб он всё же спрыгнул, так подло. Она больше не могла замолчать. Слёзы горячими ручьями текли по щекам, и Илья опустил взгляд в землю. Яна ей что-то говорила, пыталась поздравить, а Анфиса безжизненно кивала в ответ на её ободряющие фразы. Зрелище, которое Илья вынести не в состоянии. Что же он наделал?
      Он отошёл в сторону, ругая себя самыми отвратительными словами.

      Когда она спустилась со столба и надстройки возле него, Илья улыбнулся фальшивой, но такой нужной в данный момент улыбкой. Похлопал по плечу.
      — Поздравляю, — произнёс он.
      — Я же тебе говорила, чтобы ты брал. Нельзя вечно отдавать.
      Она прервалась, всхипнув, и, уткнувшись носом ему в плечо, прошептала на ухо:
      — Ну что же ты за человек такой?
      Она плакала, а он обещал ей, что всё станет иначе, дома ждут кровать, еда и телевизор — все блага цивилизации.
      — Ты лучшее, что я увидел на проекте. Ты — последний герой. Радуйся, ты победила. Мы, актёры, победили.
      Она немного отстранилась, чтобы стереть слёзы кулаком, и с подозрительным прищуром посмотрела на Илью.
      — Если бы я не спрыгнул, — предложил он, догадываясь, что она не примет эти его аргументы, — пошёл бы против себя. Поэтому я рад, что проиграл. Очень рад.
      — Ты сейчас искренний?
      Как актёр, она не доверяла чувствам другого актёра и везде подозревала игру.
      — Да. Я искренне рад за тебя.
      «Искренне».
      Он не хотел её отпускать из крепких объятий, которые из дружеских переросли за долгое время в нечто большее, но из леса выбежали люди с барабанами. Они играли музыку, и Яна, оставляя их, бросила им напоследок:
      — Танцуйте.
      Он пожал плечами и, игнорируя боль в теле и щемящую печаль в груди, пустился в пляс. Старался весело улыбаться Анфисе, чтобы смыть следы грусти с её прекрасного лица. И под его напором она сдалась. Им так тяжело дышать, но нужно танцевать для вида, для телезрителей и из уважения к создателям шоу, танцевать за победу, пусть и повод для радости сомнительный.
      На протяжении всего проекта они сближались, и этим убивали друг друга медленно. Но один из них смог умереть и переродиться, а второй утонет в неозвученных чувствах, не зная, что тоже ей нравится.
      Обняв её в последний раз на камеру, он сказал:
      — Давай никому не расскажем, что было и будет потом, — и получил согласный кивок и самую милую улыбку на свете.
Примечания:
Конечно же, я знаю, что это никто не прочитает. Кому это надо и интересно? Как для автора, для меня это двойное стекло.
Ну а если кто-то дойдёт до сюда, спасибо за прочтение.