бабочка Махаон Гл. 3

Гл.3


-   Говоришь, болтливый чересчур? А тебе какой надо, чтобы слово из него не вытащить? - продолжала Марго. - Что там ещё? Не серьёзный? Да откуда тебе знать, какой он? Ты что, жила с ним или вы давно знакомы? У парней всегда рот не закрывается, когда они хотят создать о себе впечатление на прекрасную половину человечества. А то, что весёлый и улыбчивый, так это просто находка. Гораздо хуже, если злой, зануда и ко всему придирается.

Ксения только руками разводила.

-   Я смотрю, кому-то прям не терпится отправить меня замуж. А сама-то как? Скучать за мной не будешь?

-   Не дождёшься. Я буду приезжать к вам в гости. Надеюсь, не прогоните?

-   Не прогоним. Но кого ты имеешь в виду, в качестве моего мужа, я пока не знаю. Потому что сама я никуда ещё не собираюсь. И знаешь, как-то странно, свою судьбу ещё не устроила, а о моей печёшься.

-   Потому что я хорошая подруга. Кто бы обо мне так позаботился. Да ладно, я шучу.

А Григорий, между тем, всё ближе и ближе подбирался к Ксении. На работе он не оставлял её ни на минуту без своего внимания, парень всегда был рядом. Сначала Ксения злилась, когда он стоял в толпе, вместе с туристами, и с иронической улыбкой выслушивал её рассказ для гостей города. А потом привыкла. И даже взглядом искала, если его не было на месте.

Самой себе она однажды призналась, что всё-таки Григорий ей нравился. Статный и симпатичный, но как же удивительно, что он до сих пор ещё никем не занят.

"А может и был у него кто-то, но расстались. Всякое случается. Да и вообще, некоторые парни и на самом деле долго ищут свою половинку, вот и этот такой же. Да и что за возраст у него такой, чтобы считать, будто он задержался в холостяках? Для мужчин и сорок лет ещё совсем не срок, а вот у нас..."

Её обе бабушки, как специально, затеяли разговор на эту тему. Ксения вернулась домой после экскурсии, а Вера Фёдоровна и Августина Кузьминична пили чай на кухне.

-   О, красавица наша пришла! - радостно воскликнула Августина. Надо сказать, старушки, что одна, что другая, не говорили, а кричали. Потому что со слухом у них давно уже были проблемы. Но в их семье все свыклись с такой "неприятностью" и считали её за обыденное.

-   Ксюшенька, присаживайся к нам чайку попить. Мы со свахой булочки с изюмом напекли. Славные такие получились! - сказала баба Вера.

-   С удовольствием! Ой, какой запах! - Ксения быстро вымыла руки прямо на кухне и присоединилась к своим бабулям, которых девушка очень сильно любила.

Кстати, надо отметить, что пенсионерки ладили, находили общий язык между собой. Раньше, ещё когда их дети решили пожениться, и немного погодя, конфликты-то у них возникали, чего греха таить. Но тогда и Алла с Глебом частенько ссорились по мелочам, точно года два или три притирались и привыкали к семейной жизни.
Каждая мать всегда хвалит своего ребёнка, и даже если он не прав, она непременно найдёт для него оправдания. Вот и у этих двух женщин подобное продолжалось некоторое время, буквально до тех пор, пока они лично несколько раз смогли убедиться, что детишки-то ихние очень быстро мирились, а вот они, повздорившие, после этого попадали в весьма щекотливую ситуацию. Но у Веры и Августы хватило здравого смысла сесть однажды за "стол переговоров" и клятвенно пообещать друг дружке никогда не вмешиваться в личные дела своих взрослых детей, мол, пускай сами разбираются, небось не глупые. Да и Алла с Глебом им советовали то же самое.
Было трудно попервах, но они терпели, ведь ещё и молодым дали честное слово, а его, как не крути, следовало держать.

Но вскоре родилась Ксения, долгожданная и неповторимая, и всё внимание женщин переключилась на это милое создание, которое и своих родителей заставило быть более серьёзными и ответственными. Новоиспечённые бабули даже ревновали, у кого внучка больше погостила, а у кого меньше. Тем самым они иногда доводили маленькую Ксюшу до слёз. Она даже поклялась им, что любит всех одинаково, но бабушки продолжали внимательно следить за её передвижениями и очень сильно обижались, если у кого-то внучка побывала в выходной, а к кому-то так и не успела.

Как-то Глеб с Аллой вызвали двух любящих бабулек для доверительного разговора, где предупредили их конкретно, мол, ещё хоть один скандал из-за малышки и они её больше не увидят: ни к кому Ксюшенька потом не приедет, а чтобы никого не обидеть и не огорчить. А если им надо пообщаться с девочкой, то, в таком случае, пусть сами приезжают. И бабушки разом примолкли, концерты и сцены ревности по телефону, разом куда-то улетучились.

А когда случилось, что обе стали беспомощны и нуждались в немедленной опеке, то Алла с Глебом побаивались, как оно всё обернётся, если бабушки поселятся в одну с ними квартиру. На этот раз пенсионерок никто не предупреждал, они сами почувствовали настроение детей, потому изо всех сил старались оправдать их доверие. Как они умудрялись не доводить свои разногласия до потасовок и ругани с битьём посуды, остаётся секретом, но в этой семье всегда пребывает покой, уют и неизменное уважение к каждому члену их дружного коллектива. Если ещё учесть, что пенсионерки занимали одну спальню на двоих, установив там через проход железные кровати, напротив друг друга.

-   Ты обожаешь эти булочки. - сказала довольная баба Вера, пододвигая к внучке большое блюдо с ароматной выпечкой. - Ешь, сладенькая наша, и ни о чём не волнуйся. Ты никогда не поправишься, потому что толстых у нас сроду не было. -  в сотый раз напомнила Вера Фёдоровна, а Августина Кузьминична кивнула, соглашаясь со сватьей.

-   Лапушка, - тихо проговорила Августа. - а мы только что о тебе говорили.

-   Обо мне? - с интересом спросила Ксения, откусывая кусочек булочки и запивая её горячим чёрным чаем.

-   Да-да, ласточка, о тебе. - чуть ли не хором ответили ей старушки, не спуская с неё, когда-то красивых, а теперь малость поблекших, но ещё живых, даже с некоторым блеском, глаз.

-   Чего так? - задала Ксения очередной вопрос. А сама призадумалась, может, это она изменилась, а бабули это заметили? Ведь в её жизни появился Григорий и девушка постоянно о нём думала, взвешивала все "за" и "против", согласиться или не согласиться на встречи с этим напористым юношей? Страсти пока не было, откуда ей взяться? Но парень сумел растопить девичье сердце, теперь Ксении он не был безразличен, но опять же, всего чуть-чуть. То есть ситуация складывалась таким образом: ей и терять его не хотелось, но и в тот же момент... она бы отложила всякие там свидания на какой-то определённый срок.

-   Замуж тебе пора, внученька. - с особой нежностью проговорила Августа. - Уже ведь двадцать, кошечка.

-   Это так, золотой наш цыплёночек. - поддержала бабу Августину баба Вера. - Не успеешь оглянуться, а уже и тридцать в ворота постучится. Годы летят, ой, как быстро, а ведь надо ещё и деток нарожать. Мужикам-то что, им попроще в этом отношении, они и в пятьдесят ещё молодятся. Это на женщину возлагается очень важная миссия - продолжить будущее поколение, а для этого, солнышко, существует свой возраст. Вот такой, как у тебя нынче. Нельзя рано, но нельзя и поздно, понимаешь, зайчонок наш, самый красивенький?

Старушки продолжали смотреть на неё чуть настороженно, даже с некоторым испугом, что ли... Дабы не спугнуть внученьку такими смелыми советами, да чтобы она не подумала, будто они диктуют, как ей жить и когда под венец собираться. Нет-нет, подобное только Ксюшенька будет решать, но... желательно побыстрее.

-   Мы так мечтаем дожить, чтобы увидеть тебя в свадебном платье, ненаглядная ты наша! -  у бабы Веры даже голос дрогнул. - Да и на ребятишек, на твоих, так тоже не отказались бы полюбоваться.

У Ксении аж в груди всё сдавило от жалости к этим дорогим ей женщинам. Она переводила взгляд от одной на другую, готовая подскочить и по очереди их обнять и расцеловать. Но боялась расплакаться и их расстроить, а этого она никак не могла допустить, её бабушкам нельзя было волноваться лишний раз, ни в коем случае.
Снова пришли на ум мысли, которые она гнала прочь, но они частенько наведывались. Иногда, когда вот так они сидели напротив неё за столом, а она, нет-нет да и подумает про себя:

"Почти вся жизнь промелькнула у моих бабушек, а они всё равно находят чему порадоваться и над чем посмеяться. Я молодая, у меня всё впереди, а у них уже всё позади. Как это грустно и как это страшно. Для них сейчас каждое событие - праздник, что бы не произошло радостного в нашей квартире: день Рождения ли, или просто красное число на календаре, они сами могут создать благоприятную атмосферу в этом доме и им действительно приятно видеть счастливые лица своих детей и своей внученьки, то есть меня. Даже если пирог удался, и то для них уже восторг и ликование, они несколько часов потом обговаривают, как же удачно они поставили это сдобное тесто. А мы, молодёжь, ничего хорошего не замечаем вокруг себя, не ценим поистине замечательные годы, когда ещё нигде не болит, когда не покупаешь лекарства, без которых твоя жизнь невозможна, когда ты ещё можешь бегать, прыгать, кувыркаться, и, при этом, не заботиться о больном сердце или скачках давления. А мои бабули сидят у окошка и такие довольные, если рядом на ветке примостится прилетевший воробушек. Столько разговоров, мол, как же ему бедненькому холодно зимой, а если это лето, то жарко в такую-то духотищу. Пожалеют бездомных кошек, мысленно посадят тюльпаны на клумбу, а то ведь столько их вымерзло, когда ударяли сильные, почти до минус тридцати, трескучие морозы. Но весной они обе страдают от гипертонии, потому что менялась погода и их сосуды не знали куда деваться, по этой причине тюльпаны высаживала я, чтобы им угодить, и под их же чутким руководством.
Хорошие мои и любимые бабулечки! Только живите подольше, только дышите, а я всё сделаю для вас, дабы продлить ваши драгоценные денёчки."