Путин В. В

      Судья зачитала приговор - мой брат отправляется в колонию строгого режима. Общий срок три года, но с зачетом тех почти двух лет, что он провел в Следственном изоляторе Матросская тишина в Москве, пока шло следствие, ему оставалось сидеть чуть больше года. Он явно ни этого ожидал. Не знаю почему, но он надеялся, что его освободят в зале суда.
      Может потому, что мужик, который их с подельником подставил, сам попал в этот же СИЗО за попытку изнасилования, ровно через месяц после ареста моего брата. После объявления приговора, когда его уводили из зала суда, он растерянно оглядывался на нас с мамой, словно не понимал, что ему до свободы еще больше года.
    За то время, что он сидел в Москве, мы так намучались с ежемесячными стояниями в очередях, чтобы передать ему продукты и вещи, чтобы получить разрешение на свидание и туда попасть, что мне стало казаться, что преступник не он, а мы! Сколько нервов и здоровья отнято ночными дежурствами около изолятора и в снег и в дождь и в жару с написанным номерком на ладони, с перекличками, с духотой и давкой внутри здания, чтобы немного поговорить с ним по телефону, глядя через стекло на его похудевшее бледно-синюшное лицо. Следственный изолятор был переполнен. В камере, рассчитанной на восемь человек, находилось от тридцати до сорока мужиков далеко не ангельских характеров и соответственного поведения. Спали по очереди, ели, сидя на полу, и летняя жара и духота не добавляли им миролюбия и спокойствия.
- Он не выживет - твердила мама, вытирая слезы
 - Он дважды уже лежал в больнице с легкими! Он не выживет!
     Я как могла, успокаивала её, но понимала, что она права.
 В Волгоградской колонии строгого режима, куда он попал, туберкулезом болели даже врачи! Не было лекарств! Об этом говорили по телевизору. А в письме, которое он прислал оттуда, он написал, что вряд ли вернется. Что нам оставалось делать? Конечно, он виноват. Но он мой брат! Я не работала, на работе дали отпуск без содержания из-за сокращения штатов. У мамы – инвалида половина пенсии уходила на лекарства. И у меня подрастала дочь. Решили попробовать продавать домашнюю еду на Птичьем рынке.
     Пекли пироги, разносили чай, кофе, сбитень, клюквенный морс. Выматывались так, что к вечеру ноги не держали. Но к концу месяца собиралась сумма в четыре миллиона, я звонила в колонию главврачу, узнавала, какие лекарства срочно нужны, набивала ими две коробки из под бананов и сама везла в Волгоград, Мы же прекрасно понимали, что если посылать лекарства брату лично, то ему ничего не достанется, до него просто не дойдет! Когда сошел снег, я съездила на Старую площадь и записалась на прием к Президенту Ельцину Б.Н. В заявлении я написала, что хотя в колонии находятся далеко не ангелы, а преступники, которые, безусловно, несут справедливое наказание, но никого из них суд не приговорил к смерти от туберкулеза… Что люди, которые выживут, понесут эту болезнь домой, на волю, когда освободятся. Ведь они будут озлоблены на всех за отсутствие медпомощи! И я приложила список наиболее остро необходимых препаратов, который мне прислал главврач колонии. Ждала приема месяц, а примерно за неделю до срока сломала ногу и пришлось ехать в Приемную президента на костылях. Дочка поехала со мной, она везла в сумке документы. Начальник канцелярии Степанов Н.И. спросил у меня:
- Ну, вы, конечно, понимаете, что разговаривать с Вами будет не лично Борис Николаевич?
- Да, понимаю.
- Я Вас направляю к заместителю руководителя администрации президента товарищу Путину Владимиру Владимировичу. Он Вас примет.
       И он проводил меня до кабинета. Дочка осталась ждать меня в приемной. Когда я вошла, навстречу мне поднялся из-за стола худощавый мужчина, примерно моего возраста не высокий, в скромном сером костюме. Очень внимательный взгляд, спокойный и даже строгий. Он поздоровался со мной за руку и, усадив меня в удобное кресло, сказал:
- Я прочел Ваше заявление, и полностью согласен с тем, что Вы написали. И конечно это безобразие, что колонию не снабжают медикаментами.
Держа в руке мое заявление, он повернулся к своему помощнику:
 - Вы получили заключение по списку лекарств?
- Да! Нам из Минздрава ответили, что в списке только срочно необходимые препараты.
- Тогда нам с Вами надо поступить очень аккуратно, чтобы не попало главврачу колонии, ее начальнику, а самое главное, чтобы не подставлять под удар ее брата! У нас многие чиновники не любят, когда люди жалуются, а в уголовной среде плюс ко всему еще и свои законы! Нельзя ни в коем случае упоминать его фамилию. Напишите в запросах, что о нуждах колонии стало известно, как на личном приеме, так и по многочисленным жалобам родственников. Что мы предлагаем проконтролировать, финансирование колоний, куда уходят средства, предназначенные на снабжение медпрепаратами, и сообщите, что мы, со своей стороны, проводим расследование этого дела.
 Помощник ушел в соседний кабинет, а Владимир Владимирович проводив меня до двери, сказал:
 - В течение месяца Ваш вопрос будет решен, я сам займусь этим делом. Туберкулез слишком серьезная болезнь, чтобы можно было закрывать на это глаза, иначе мы получим такую вспышку заболевания, что мало не покажется никому.
      Он пожал мне руку, и мы с дочкой поехали домой. Я ждала ответа с тревогой. В стране творилось, Бог знает что. Людям по полгода и больше не выплачивали зарплату. Чиновники и бизнесмены разворовывали все, что можно своровать. Шахтеры стучали касками по асфальту, к бандитским разборкам все привыкли, а сообщения в новостях о финансах страны не придавали людям оптимизма. Найти уведенные из бюджета деньги было не просто и опасно. Любого, кто посягал на крутящиеся по банковским счетам средства, могла ждать смерть. Обычным гражданам, честно и в трудах заработавшим свои деньги приходилось жить в долг и впроголодь. А тут заключенные. Кому они нужны?
     И потом ведь сам-то Путин В.В. тоже был чиновник, довольно высокого ранга, будет ли он искать эти деньги, и надо ли это ему лично? Ведь риск получить пулю есть и у человека гораздо менее заметного… В общем, переживала я сильно. Примерно через три недели из колонии пришло письмо от главврача, в котором он сообщил, что мы больше можем не привозить лекарства сами. На счет колонии поступили шестьдесят миллионов рублей и еще семнадцать миллионов поступят в следующем месяце. Он передал мне благодарность начальника колонии и сам поблагодарил меня за помощь. Что остальные месяцы мой брат проведет в больнице и его постараются подлечить, чтобы он вернулся домой здоровым. Потом брат тоже прислал письмо, за него крепко взялись врачи и он, конечно, был доволен, что никто из уголовных воротил не задавал ему вопросов по поводу моего посещения администрации президента.
      А я тогда поразилась. Надо же какой умный мужик этот Путин В.В.!Никто в колонии не пострадал, деньги и немалые он разыскал, и сам жив остался, и дело сделал! А на Новый год вдруг Ельцин объявил, что уходит. И вместо него будет исполнять обязанности президента, Путин В.В. Я тогда подумала, что, пожалуй, этот человек справится - умный, спокойный, серьезный и видимо очень сильный мужик, и молодой, что не маловажно. Ведь все наши прежние руководители приходили к власти уже в преклонных годах. Только меня удивляло, что его мало показывали по телевизору раньше, он был не очень известен большинству простых людей. И оказалось, что он справился! И справляется до сих пор! Я его видела, и поняла, что ему мы, как народ не безразличны, если он нашел возможность помочь даже заключенным!
      Интересно только помнят ли они об этом, ведь фактически, он, как минимум, половине колонии спас жизнь! Брат вернулся домой, и обследование показало, что туберкулеза у него нет. Когда я рассказала ему, что это Путин В.В. помог спасти ему здоровье и даже жизнь, он долго не верил. Но когда я показала ему документы, присланные из администрации Ельцина и письмо главврача колонии, он долго молчал, а потом сказал:
- Надо заказать в церкви молебен о здравии, больше никак я отблагодарить его не могу!»