Шостакович

Для начала – общеизвестный факт: в одном из четырёх скверов самой большой в Европе площади имени Куйбышева недавно открыли памятник Дмитрию Шостаковичу. 27 декабря 1941 года, находясь здесь в эвакуации, он завершил работу над знаменитой Седьмой симфонией, посвящённой ленинградцам.

Теперь – субъективно. Шостакович, для меня, классик из классиков. Форма, школа, апломб. Не представляю, чтобы подошёл к нему с просьбой дать интервью «о музыке». «О чём, о чём? О музыке? Какой-такой музыке, молодой человек? Да вы ещё и рокер?». Всё. Это – приговор.

Эпос, фундаментализм – естественная среда его существования. Вынужденная ссылка в провинциальную Самару Дмитрия Дмитриевича, по воспоминаниям современников, тяготила. На посвящение не вдохновила ничуть. И вот ирония: прогуливаясь по нашему Арбату, улице Ленинградской, он сочинял в своей гениальной голове симфонию, посвящённую имперскому творению Петра. Северной столице культуры и пафоса, в том числе. Он и сам монументален, и вне масштаба среды себя не мыслил.

В этом скульптор Церетели точно угадал. Одна из немногих его удач, к слову.