Любить, что может быть сложнее?

 
«Любить тебя. Что может быть сложнее?
Не сразу тает и весенний лед!
Быть для тебя шелков и роз нежнее,
И верить: нас счастливый жребий ждет.
Любить тебя. Что может быть прекрасней?
Ходить след в след, над буднями парить…»
М. Шкробова.

Николай не был в родном городе лет десять, с тех пор, как мать переехала к нему жить, хотя часто мечтал об этом, чтобы увидеть ее, Люсьену, свою бывшую подружку и одноклассницу!
А вчера прочитал эсэмэску от друга Саши о встрече  одноклассников, посвященной двадцатилетию окончании школы, и сразу же ответил ему, что обязательно приедет. 
 
Он знал, что Люсьена работает учителем в их школе и решил встретить ее по приезду в город после уроков, чтобы, как тогда, в детстве, проводить домой.
Он мужественно стоял около входа школы часа три, пока не увидел ее, Люсьену, выходящую из школы с огромным портфелем, набитым, по-видимому, тетрадками учеников.
Так же, как и двадцать лет тому назад, он привычно взял из ее рук тяжелый портфель, чтобы донести его до ее дома.
- Ну, здравствуй! Ты совсем - совсем не изменилась, и  мне кажется, что мы расстались с тобой вчера вечером.
- Только с тех пор прошло двадцать лет!
- Пригласишь на чашечку чая?
- Конечно, заходи, ты же с дороги, а вечером вместе пойдем на встречу с нашими одноклассниками.
- Немного еще поброжу по городу, зайду к Саше, он ждет меня.

Люсьена жила в том же доме и в той же квартире. Здесь все так было ему знакомо: стол, за которым они с ней часто делали уроки, шкаф с книгами и огромное окно, из которого, как на ладони, был виден весь их город.
Пока Люсьена хлопотала на кухне, Николай погрузился в воспоминания: вот они с Люсьеной, держась за руки, идут в первый класс, и учительница сажает их вместе за первую парту.
Вот они после уроков возвращаются домой из школы….
Люсьена звонит ему, что опять не может решить задачку по математике, и он спешит к ней домой, чтобы объяснить ей решение задачи.
После окончания седьмого класса родители отправили их вместе на две смены в пионерский лагерь, где он все лето был ее «рыцарем», и их все дразнили женихом и невестой.
И вот выпускной вечер, на котором Люсьена весь вечер танцевала с Анатолием, где она призналась ему, Николаю, что давно любит Тольку Иванова, и что она счастлива.

- Здравствуйте, Николай, - вывел его из воспоминаний звонкий девичий голосок, я – Вера, дочка моей мамы Люси. А Вы, как сказала мама, самый лучший друг ее детства. Пожалуйте на кухню, отобедать вместе с нами.
Николай взглянул на девушку и буквально утонул в ее огромных глазах. Ему показалось, что у него помутился разум: перед ним стояла юная Люсьена: тот же тонкий стан, широкие черные брови, развевающиеся кудряшки, а главное, огромные глаза и пронизывающий сверху донизу взгляд, тот самый, который он часто украдкой искал на уроках.

Сидя за обеденным столом, Николай буквально не слышал, о чем говорила Люсьена. Он едва ли понял, что возвратился с работы муж Люсьены, который предлагал выпить ему за жизнь, совершенно не понимал, что ест и что пьет. Он только чувствовал на себе взгляд Веры, и его все время несло, куда-то…. Куда он и сам не знал!
Он впервые в жизни, за свои тридцать семь лет, «пил» не знакомую ему никогда, какую-то сладкую отраву, и по его жилам разливался живительной огонь. Нет-нет, не к Люсьене, а к ее дочери.
 
На выпускном вечере бывшие его одноклассники шептались, что Николай немножко не в себе, так как весь вечер блаженно улыбался и на все вопросы отвечал невпопад.
 
… Поезд увозил его домой в четыре утра, и какое же было счастье, когда Люсьена пришла проводить его вместе с дочерью, и он целых полчаса то ли тонул, то ли купался в огромных глазах Веры. 
- До встречи,- прошептала ему еле слышно Вера.
Он услышал, он не мог этого не услышать! Он уже знал, что обязательно вернется в родной город, сюда, к ней, к Вере.