О нашем блокадном Учителе. Из воспоминаний блокадн

    Я опять привожу отдельные кусочки из воспоминаний блокадницы, школьной учительницы, которую я хорошо знал. Она была женой нашего любимейшего школьного учителя математики,  Сергея Михайловича Муравьева и мы часто, раз в год , не меньше, встречались , классом. Приходили к нашему любимому учителю поздравить его с днем рождения. После его смерти тоже. Благодаря Сергею Михайловичу, во многом , наш класс очень сдружился и после школы  мы встречались еще отдельно каждый год до 2000 года. Потом  раз в пять лет , до сих пор.
Как пелось в нашей классной песне : "...и пусть седыми , но молодыми, мы в двадцать первый век войдем"". Вошли! Живем!

    Эти воспоминания о нем, о нашем дорогом Сергее Михайловиче. Вечная благодарность и память ему - спасибо, что он был! У нас и у других! Замечательный был человек- блокадник!

    Спасибо и другим блокадникам за то что самОй жизнью своей, даже дети, отстояли Ленинград! - такова есть связь явлений, считаю. И не только Ленинград, но и всю страну, и весь мир от фашизма! Это не преувеличение, отнюдь! Я готов однозначно доказать это немножко показываю это в другом своем эссе "НАША Победа. Сталинград.Ленинград. Полтава." (Спрашивается, а при чём тут Полтава? - А почитайте) 

"Никто не забыт и ничто не забыто" - надпись на памятнике ленинградцам   у монументе Родины -матери "

    Как же можем мы забыть наших учителей-блокадников, победителей фашизма, к тому же, защитивших нашу страну ?!
-----------------------------------------------------
Из воспоминаний блокадницы:

    "Несмотря ни на что, я по-настоящему увлеклась работой в детском доме и совсем не стремилась уехать из блокадного Ленинграда. В феврале 1942 г. мне исполнилось только 23 года, и смерти я не боялась. Может быть, мои слова не вызовут доверия, но я твердо помню, что несмотря на истощение и слабость я совершенно не собиралась умирать. Однако с некоторых пор я стала всерьез бояться за жизнь мужа.

    Мы тогда с ним были прописаны в учительском общежитии в Шувалове – пригороде Ленинграда, по этому адресу ему и должны были принести повестку в военкомат. Раз в несколько дней он ходил в Шувалово, узнать, нет ли повестки. Путь не близкий, даже для здорового и сытого человека./ Очень и очень неблизкий, замечу! Около 19 км -В.В.)/ Для дистрофика, каким тогда был Сергей, это путешествие было невероятно тяжелым. Однажды на обратном пути, дойдя уже до 1-го Муринского проспекта /не дойдя около километра В.В./, он упал и не смог встать. Обратился за помощью к постовому милиционеру, но тот ответил, что сам едва держится на ногах. Ползком Сережа добрался до деревянного дома, где жили его бывшие ученицы – Валя и Таня Шупен. Они напоили его горячей водой и на санках привезли домой. Без всякого преувеличения, они спасли ему жизнь. Вид у Сережи был страшный: глаза ввалились, он с трудом говорил. В эти минуты я с ужасом поняла, что он может со дня на день умереть."
...
    "Сергея, числившегося директором законсервированной школы, удалось устроить в стационар  для ответственных работников. Мы с сестрой на санках повезли туда Сережу. В первый раз пришли неудачно: выяснилось, что деревянный стационар сгорел, и теперь дистрофиков принимают в другом месте, в помещении сумасшедшего дома. На другой день отвезли его туда. Аббревиатуру УДП (усиленное  дополнительное питание) ленинградцы расшифровывали с мрачным юмором: «Умрешь днем позже». Тем не менее, польза от этого УДП была налицо; не помню, сколько времени муж пробыл в стационаре, но обратно пришел уже самостоятельно.  Однако это улучшение могло быть только временным. Нужно было поторопиться с отъездом, пока оставалась возможность  проехать по льду через Ладожское озеро. Организовать это было совсем непросто, помог нам все тот же Мих-Мих. Я, полушутя, предложила остаться в городе, чтобы сохранить комнату и вещи. Но Сергей, обычно очень сдержанный, сказал мне почти со слезами: «Если ты не поедешь, я тебя потеряю». Мне и самой, конечно, страшно было расставаться с ним и с мамой."
...
   "Наконец настал день отъезда. Нужно было идти пешком до Финляндского вокзала и нести взятые в дорогу вещи, хорошо еще, нашли где-то большие санки. Нас провожал Ананий Абрамович Ширяк, бывший директор школы, где работал муж и училась я. Он сам был очень истощен, но все-таки пришел помочь. При прощании с ним у меня защемило сердце: бывший моряк, прежде статный и сильный мужчина, выглядел изможденным стариком.  Больше мы уже не встретились:  к несчастью, Ананий Абрамович вскоре  умер.

    От Ленинграда до Ладожского озера мы ехали трое суток. /около 50 км- В.В./  За это время столько пассажиров нашего поезда умерло, что выбраться из вагона можно было, только шагая по их телам. Добравшись до места, мы увидели, что на берегу озера стоят целые поленницы из тел мертвых ленинградцев.

    Затем на открытых грузовых машинах нас повезли через Ладожское озеро /около 30 км -В.В./. Страшно вспомнить этот путь. Был ужасный мороз с сильным ветром, мы совсем заледенели, не могли даже пошевелить губами. Помню, как я в отчаянье твердила про себя: «Сейчас я умру, умру, мы все умрем, это невозможно выдержать!» Казалось, дорога не кончится никогда, но вот мы уже и на другом берегу. Первое, что видим: все те же поленницы трупов… Чувства избавления не было, напротив, было очень страшно. В людях, которые встречали нас, было что-то странное, я не могла понять, что именно, пока Сергей, тоже диковато озиравшийся вокруг, не шепнул мне: «Они … улыбаются…» После переправы ленинградцев собрали в помещении бывшей церкви. Напоили всех кипятком, кажется, с хлебом, не помню. На каменном полу был разложен костер, мы кое-как отогрелись – и снова в путь, нас уже ждал эшелон.

    Ехали мы в товарных вагонах, оборудованных нарами и железной печкой. На ней пассажиры подсушивали хлеб и здесь же жгли вшей. Согреть вагон эта печурка, конечно, не могла, было так холодно, что волосы примерзали к изголовью. По дороге люди продолжали умирать, другие заболевали, и их снимали с поезда. Слегла с высокой температурой моя мама, мы это скрывали, так как боялись, что нас разлучат. Я сидела рядом и молила: «Мамочка, не стони! Пожалуйста, не стони!» Слава Богу, ей скоро стало лучше"

---------------------------------------------------------
PS Благодарю дочь Сергея Михайловича и Елены Абрамовны Муравьевых - светлая им память, Ольгу Муравьеву, нашего друга, всего 9-11а класса 123 школы г.Лениграда, пожизненно, за разрешение опубликовать еще кусочек из воспоминаний блокадницы.
Другой, хронологически предыдущий кусочек блокадных воспоминаний здесь :
 https://www.stihi.ru/2018/01/27/8849