Голубиная любовь

  Поезд мчался к Балтийскому морю. За окном уже мелькали нынешние Калининградские земли. Буйно цветущий иван-чай окрашивал все в розово-малиновый цвет.Красиво! 

Одинокие заброшенные яблони с мелкими плодами, дальние хутора со сгустками садов, дома, увитые плющами с высокими черепичными крышами - все возбуждало мое любопытство и манило тайной. Я смотрела в окно и пыталась представить жизнь в этих новых для меня местах. Красотище! Все цветет и радует.

  - А где же немецкий "орднунг", ухоженные поля с какой-нибудь гречихой или капустой,- подумала я любуясь малиновым иван-чаевым пейзажем,- наверное где-то в глубинке, подальше от железной дороги.

  Курортный городок пленил своей ухоженностью,старые и средне-старые дома казались неуязвимыми для времени.Коттеджи воспалились ярко-розовым окрасом цветущих роз и плавали в запахе знакомых духов.

 Очарование дивных старых парков с деревянными тротуарами, придуманных музеев (музей кошек, музей старых фотографий, музей-ресторан пожарная каланча...) и желанием как-то развлечь туристов создавало приятную атмосферу отдыха.


  Отель санатория был на самом берегу моря и только широкая пешеходная деревянная набережная на высоких сваях со стороны моря отделяла отель от прибрежного песка. По центру набережной установлены разные фитнес-устройства, так что совершающие променад могли тут же тренировать свои процветающие или угасающие тела. Даже источник с нескончаемой минеральной водой был здесь же, гостеприимно насыщая катодами всех желающих.


  Набережная начинала жить с самого раннего утра. Еще до восхода солнца неуемные приезжие  уже трусили без запинок и остановок, непременно решив оздоровиться *по полной*.

  Рыбаки с длиннющими удочками бодро спешили на пирс, уходящий на сваях далеко в море, и старались занять лучшие места, чтобы поймать самую-самую широкую и плоскую камбалу.
  Да, в основном здесь их радовала двуглазая с серой камуфляжной стороны плоская донная рыба, которая почему-то любила это море, волнистое и шумное, и этот пирс с добрым десятком рыбаков.Она рискованно клевала приманку на спиннингах  или на самодельных пацанских удочках.
  Рыбу продавали тут же всем желающим, а дядя Коля даже предлагал услугу - пожарить и принести, готовую и аппетитную, во 2-й половине дня. Средняя цена - 60 рублей, но были экземпляры по 100 и 150 - таких и сковородок не бывает! Их жарили на листах, стараясь  не разрезать и не портить красоту и значимость рыбы.

  Был холодный и неустойчивый июнь.Солнце то показывалось, то исчезало, тучки носились убегая в море, несмелый дождик грозился поливом, но тут же сдавался и только ветер дул постоянно.

  -И где тут они загорают?- Задавала я себе вопрос, наблюдая особый бронзовый цвет  тел на променаде.
  - Да на "сковородке",- сказала массажистка,- это в конце набережной. Там дюны, ветра нет, тепло и солнца достаточно.

  Все побережье было каким-то шальным, вольным и ветреным, с нескончаемым шумом прибоя, с голубями, чайками и бакланами, высматривающими свою добычу. Голуби ворковали с мягким акцентом, были доверчивы, совсем ручными и некоторые отдыхающие кормили их с рук.

  Мой номер, как и все номера в отеле, выходил окнами на море. На веревках открытой лоджии всегда болталось полотенце и сушилось белье, но это не мешало голубям соседничать и гостить без разрешения.
  Голуби - психологи, они чувствуют где им рады. Когда я заселилась, незваных гостей у меня не было, но утром я услышала характерный голубиный клекот и негодующий голос соседки из  номера рядом. Птицы замолчали, а  потом продолжили свое общение.

  Днем горничная выбросила, по просьбе соседки, строящееся голубиное гнездышко и спокойствие утра нарушал теперь только шум прибоя.

  Через пару дней я заметила в уголке своей лоджии веточки и прутики для гнезда, а вскоре и парочка новоселов сидела на перилах, объявляя всем свою территорию. Я ничего против не имела и стала оставлять для них какую-то еду.
  Птицы привыкли ко мне и уже не улетали, шумя крыльями, когда я выходила на балкон понаблюдать за морскими волнами.


  Однажды рано утром меня разбудило громкое голубиное воркование.
  -Поют, что ли, -подумала я и укрылась одеялом.

 Позже я увидела маленькое гладенькое яичко, одиноко лежащее на мягкой подстилке гнезда.
  -Так вот почему они шумели! Голубка снесла яичко,голубенок будет,- радостно подумала я.

  Голубка часто сидела на гнезде, а голубь носил еду и гордился на перилах, вертя головой и надувая перья.

  Как-то я пришла с прогулки и увидела, что гнезда на балконе нет. И птиц нет. Я нашла горничную.
  - А где гнездо? Я из 513-го.
  - Выбросила. Соседи жалуются на шум.
  - Но там же лежало яичко! Его насиживали! И шума никакого не было.
  - Ну и что! Мало ли...

  На всякий случай я постелила платочек в уголке, где было гнездышко, и оставила еду.

  Вечером увидела своих голубей. Они сидели рядышком, на перилах, и тревожно смотрели по сторонам, как будто выискивая что-то важное и дорогое, самое ценное, долгожданное. Они одновременно поворачивали головы влево-вправо-вниз, влево-вправо, влево...
 - Еще надеются, ведь доверились же...людям! - С горечью подумала  я и тихонько ушла в комнату, чтоб не мешать.


  Ранним утром  вышла на балкон. У меня защемило сердце, когда увидела на платочке тесно прижавшихся друг к другу  птиц, лежащих "валетом".
  Голубка положила голову на тельце друга, ее глаза были закрыты.
  Голубь раскрыл крыло и заботливо укрыл свою голубку в попытке защитить  от всех бед.

  Они лежали неподвижно.

  Было тихо.