Отчий дом

ОТЧИЙ ДОМ…

В свои пятьдесят восемь лет от роду стал замечать особо, что время летит быстрее чем - ранее, в годы детства и бесшабашной юности, а ностальгические воспоминания по далекому светлому и всему самому хорошему, как когда-то казалось, все чаще затрагивают тончайшие струны души, не оставляя быть равнодушным по давно ушедшим дням. Не найдя сегодня для того подходящих сравнений.

И тянет, тянет в места уединения, как писал и пел Игорь Тальков в популярной и любимой многим песне «Чистые пруды», к берегам далеким и родным. Хоть на мгновение, разок, но возвернуться к родному причалу и колыбели, в отчий дом - к месту рождения, однажды покинув его, уйдя за порог, и перебравшись в новые незнакомые места. Которые, со временем - тоже стали, родными. Но не настолько…

Да, невозможно не любить и не сравнить ощущения радости первых лет жизни, напоминающие нам молодых отца с матерью, первые и ответственные хлопоты с младшими братишками и сестренками, и шумный двор с соседями и друзьями-сорванцами, с кем играл в войну, лазал по деревьям, получал первые синяки, ссадины и шишки…

Как-то задумался о том, что ведь я родился и прожил более двадцати лет буквально под стенами Троице-Сергиевской Лавры, города Загорска, а позже Сергиева Посада Московской области. Причем стены Лавры были доступны со двора настолько, насколько представить себе сегодня очень трудно. Говорю к тому, что это всего на всего каких-то 25-30 метров. Расстояние протянутой руки, не более.

Работая с родителями в огороде на пригорке, близ так называемой Водяной башни Лавры, иногда по-мальчишески я состязался в дальности броска камешком или картошкой и, попадал в нарисованную мишень кусочком уголька от головешки костра на многовековой белокаменной стене Лавры.

Признаться против её воли, а она сносила все мои мальчишеские шалости и молчаливо принимала, безропотно и смиренно, как по завету Преподобного Сергия. Имея возможность обойти по периметру знаменитую «Троицу», ничего ближе из жилых домов ранее я не находил и был несказанно счастлив данным обстоятельством. Повезло, думалось… Один такой на всю округу…

Сегодня дело обстоит совсем не так. Лавра отвоевала за последние два-три десятка лет свое исключительное право на близ примыкающие территории Лавры почти по всему периметру, в том числе и на Пафнутьев сад - бывший парк культуры и отдыха, что тоже располагался погранично от дома на расстоянии  8-10 метров. Невысокий забор, разделявший нас, при желании преодолевался в одно мгновение. По выходным доносился шум аттракционов и музыка с танцверанды или из беседки, где играл духовой оркестр.

И я наблюдал в детстве из окна первого этажа нашего дома все самое лучшее - в отражении парка культуры и отдыха. В любой момент, раздвинув шторы и, являясь свидетелем происходящего.

Наш дом с родителями, это не частный дом, конечно. Но отдельно стоящее небольшое двухэтажное здание, первое мое с родителями жилье. А точнее мы занимали только часть всего жилого и нежилого пространства - полученного прапорщиком, отцом, оставшимся на сверхсрочную службу.

Дом офицерского состава, как было принято тогда их называть, на две-три семьи, с печным отоплением, холодной водопроводной водой, замерзающей в холодные зимы… и с «нужником», скворечником на улице.

Двор районного узла связи, что был по соседству и жилой деревянный барак связистов, а также знаменитый масляными лужами, и вечной жидкой грязью от машин, двор почтового гаража, через который и приходилось попадать к себе домой. Дрова, топор, лопата - вечная тема, держащая в тонусе.

А по весне приходилось прокапывать и чистить канаву, проходящую через весь двор от гаражей, дабы гаражные «прелести» остатков человеческой жизнедеятельности, без затруднения сходили с талой водой, истекая… в речку по соседству. Не успеешь отвести, это наше всё. Как принято говорить современным языком - суржиком.

Бедная наша Кончура, сколько же ты приняла на себя грязи и унесла в своих водах на расстояния большие и малые… Или же - сколько прибилось серо-зеленой и бурого цвета бахромой гнилостных отложений по твоим берегам, а сколько их, осело на дно? Только Бог свидетель, как человек усердно и с успехом гадил, против воли и, в условиях вечного срама и позора, а ты все это время терпела и все принимала и принимала, девчушка-речушка Вондюга…

Отец с матерью и соседями обжили некогда наш дворик, насадив десяток-другой берез, рябин, черемух и, разбив незатейливый огородец на крутом косогоре, близ Лавры, положив немало трудов и вложив душу, в данную затею…

По весне, перекапывая лопатой грядки и полянку под посадку картофеля, год от года мы находили старинные монеты. А повзрослев, я узнал - что дом наш, это бывшая цветочная оранжерея Троице-Сергиевской Лавры, переданная исполкому Совета депутатов в комплексе зданий, и далее, отданных под военную часть, где и служил мой отец срочную, а затем в казарме, которой и разместился районный узел связи.

В памяти детства врезались: Лавра, гараж, узел связи, барак, парк культуры, речушка Кончура, начинавшаяся прямо за палисадником, и журчащий ручей, вечно отдающий запахом сероводорода, в особенности по весне из-под пола первого этажа, где мы проживали семьей. Как говорится, водичка дырочку нашла…

Со временем оказалось, что это самый незатейливый канализационный коллектор Лавры, несущий нечистоты помойных, водяных, туалетных и банных стоков, и отразившийся в интерьере дома на стенах разводами плесени и сырости, с вечно отслаивающимися и ниспадающими обоями, начиная с плинтусов.

Это к вопросу о прекрасном советском прошлом. Не случайно с детства мы с сестрёнкой состояли на учете в поликлинике и больнице, как бронхо-легочники и ходили в садик - пятидневку санаторного типа…

Шли годы, перед призывом в Армию, в 1981 году, как раз по причине того, что планировалось помойку-коллектор перекладывать, модернизировать, дом наш подлежал сносу по утвержденному проекту городскими властями, и мы переехали в благоустроенной жилье, а точнее в панельную пятиэтажку-хрущевку (за выселением).
Радость безмерная, отдельное жилье, с горячей водой и центральным отоплением… А старый двор, как отжившее эпохальное событие, пошел на слом.

Лавра стала расширять свои владения и сегодня уже нет возможности обойти тропинкой, как ранее по всему периметру белокаменную Троицу. Сплошь и рядом ограждения, заборы и высоченные кованые ворота, решетки с пиками-наконечниками, не позволяют проникнуть на территорию - к месту своего рождения. Двор детства оказался наглухо закрытым от сторонних глаз и защищен от не званых гостей…

Но поздней осенью 2019 года, я все же изловчился и, пользуясь моментом строительно-восстановительных работ, по великому благоволению прораба Лавры - просочился, таки к своему любимому дому и двору детства. Радости моей не было предела.

Припоминаю, как подходя к дому, заклокотало и учащенно забилось сердце, прежде в осознании и при виде того, что он ещё жив, а в душе отозвались нотки далекого прошлого с многочисленными воспоминаниями всякого разного... Да разве в этом дело.

Но, особенно дорогими оказались воспоминания той далекой поры, когда я, сидя на лавочке, пристроенной отцом к торцу кирпичной стены гаража почты, играл вдохновенно и самозабвенно буквально часами на трофейном (доставшемся по случаю от бабушки с дедом), немецком аккордеоне - Вальтмейстер.

Отводил душу под шум, качающихся берез, щебетание скворцов, и неуёмную суету воробьев в кустах сирени по соседству. Легкий бриз-ветерок трепал мои шатеновые кудри и не думалось о проблемах, о не устроенности быта, и о власти, не способной дать сытую и обеспеченную от пуза, жизнь…

Все изменилось с той прекрасной поры. Двор отутюжили трактора-бульдозеры, положив под железо тяжеловесных скребков насаждения родителей, а огород с бугром спланировали под прокладку будущего канализационного коллектора.

Канализационный коллектор-монстр, буквально упершись подбитым танком в наш бывший дом, так не достроенным и торчит у всех на виду с тех пор, с элементами не демонтированной опалубки, и торчащей усами Сталина арматурой, как памятник разгильдяйству, доставшемуся из советского прошлого. Словно, расписавшись в своем бессилии, когда только и смогли изречь в ответе на вопрос, власти - мол… не смогли!

Наружная стена первого этажа нашего бывшего дома, выполненная когда-то из добротного, столетней выдержки красно-бурого кирпича, с буквами ТСЛ (Троице-Сергивская Ларва), оштукатурена. Дом в целом, сегодня, мало чем напоминает своим архитектурным обликом объект любви и заботы, в своем знаменитом прошлом.

Стоит на всеобщее обозрения унифицированная глыба, обшитая деревянной вагонкой по второму этажу, со скошенной, пристроенной галереей - крытой и крутой лестницей.
Когда, все лишнее современным скульптором-урбанистом, оказалось отсечено и рельефно сглажено, априори тяготея к прямоугольным формам куба и параллелепипеда, и исполнено в лучших традициях советского архитектурного минимализма.

Здание отдано под какую-то контору Лавре и все-то стало напоминать о безжизненном состоянии дома, под цели и задачи, не соответствующие его прямому назначению. Одно слово, контора…

Подошел, затаив дыхание, обнял старого друга, прикоснувшись к шершавой щеке - штукатурке… Где же твои кирпичные ямочки, складочки, вопросил я и тихо вслух произнес: «Помню, все помню, дорогой мой. Рад тебя видеть дружище, в здравии, долгая и благая лета тебе. Дай Бог не в последний!»

С тем удалился в сторону Кончуры и, подойдя к отлогому и обнаженно неприкрытому первым снегом берегу, с удовлетворением отметил, что речушка, что ранее буквально подмывала по весне, ширясь в разливе, стены нашего дома, с годами - заметно очистилась от банных выходов и испражнений канализационного коллектора, помолодела, а водица приобрела естественный цвет лица…

Кончура по-прежнему неспешно текла и журчала, цепляясь за притопленный и выходящий на берег коряжник, делая, причудливые извороты и выкрутасы. Поклонился как сестрице. Бог в помощь! «Сфоткал» на память и сделал модный, как принято, сегодня «селфи» на фоне дома-старика, и захватив сестрицу краешком, искусно вписав в панораму городского паркового ансамбля.

Бывший парк культуры и отдыха, любимое и обетованное место горожан советской поры, исторически Пафнутьев сад, заметно поредел и омолодился, на смену тополям и елям, пришли лиственницы и стройные, вечно зеленые туи, а дорожки аккуратно выложены тротуарной плиткой мастерами-строителями, исполненные бригадным подрядом, с братского и солнечного Таджикистана. Прошел немного устланной плиткой дорожкой, предназначенной для прогулок студентов и регентов, семинаристов духовной Академии.

Но, в большей части это - стал парк, призванный нести особую, духовно высокую миссию, для уединения, осмысления жизни вечной, и от философско-богословских рассуждений, поднимаясь, ступень за ступенью, по лестнице прямо к Богу, для тех - кто и ведет нас дорогой в самые выси.

Пафнутьев сад, стал местом отдыха исключительно для служителей культа - черных и белых монахов, братии митрополитов, епископов и их гостей. А в дополнение природно-архитектурного ландшафта, имеется пруд в центре сада с дикими утками, лебедями и с голландскими мостиками в центре, перекинутыми к островку надежды…
Картинка милого и родного, теплого прошлого сменилась для меня панорамой повседневной действительности, когда завоевания «капиталистического» уклада жизни последних десятилетий, привнесли свои очертания и, иной глубинный смысл во все происходящее. В подтверждение, что жизнь не стоит на месте, все течет в ней и, изменятся.

А Лавра, сказать правды ради, перестала быть для меня местом особого притяжения, если бы только, не Троицкий собор со святыми мощами преподобного Сергия. Когда-то я всю её перерисовал с натуры. Но это совсем другая история…

Уже на выходе, пройдя по дощатым настилам строителей, организованным над дренажной канавой, я еще раз на мгновение остановился, как-то медленно обернулся, взглянув в сторону родных истоков и ключей, связавших меня с миром и памятью предков крепко-накрепко, затем самопроизвольно подкатился комок к горлу, а на глаза выступили слезы. Видимо, возраст дает о себе знать, подумалось…

Прощай, родной, дом отчий и любимый. Ты, в памяти моей…

К тебе прорвался сквозь препоны, наконец, и повидались мы - как старые друзья. Прости, что без гостинца. Будь здрав и долог, крепок ты фундаментом, своим, и стенами и крышей! 

Когда судьба ещё сведет…

02.02.2020



Примечание:

В заставке - рисунок автора простым карандашом, август 1978 года.
Вид на наш старый двор со стороны Городского парка культуры и отдыха через речку Кончуру: деревянный барак связистов, далее фрагмент нашего с родителями дома с печной трубой, Водяная башня Троице-Сергиевой Лавры, колокольня...