***

Под новый год я поняла, что по отношению к мужчинам я не бескорыстна. От мужчин все-таки ожидаешь какого-то удовольствия и красоты. Вот Антон - это тот, кто несёт в мир красоту. Он лёгким рыжим облаком скачет по сугробами и своим появлением вызывает учащенное сердцебиение. Он пушистый, у него стройный хвост, а глаза как ягоды крыжовника. Влажный розовато- серый нос и жемчужные когти, которые он не выпускает. Их можно увидеть лишь слегка надавив пальцем на перламутровые подушечки его лап. Придется признать, это не мой кот, я не владею им. Им сложно обладать. Антон - мифологема кота, бродячий сюжет кота. Мой муж называет его просто шлюхом. Это потому что муж называет вещи своими именами, а мне нравиться называть вещи чужими именами. Антон не нуждается в моем воображении. Жертвой моего воображения уже пали кот Василий и Михалыч. Михалыч в прямом смысле этого слова упал с крыши, обременённый моими ожиданиями. Да и Василий предпочел жизнь пресную, без проекций. Вот муж держится. Он дома, в метапозиции на стремянке прибивает вагонку
От Антона пахнет ангелом (это не я, это младшая дочь так сказала). Ну скажите вы мне, от кого может пахнуть ангелом, когда он вваливается к вам в дом, весь в снегу, облизав банку от шпрот? А от него может и пахнет. Он говорит "мау", а слышишь "люби меня, как я тебя". Он бескорыстен, но обладает отменным аппетитом, он горд, но не обидчив, он памятлив, но не мстителен, он брутален, но не равнодушен. И я не могу им обладать, понимая, что эта красота должна принадлежать миру. Кто бы знал как я тоскую от этой невозможности. Да у меня дыхание перехватывает, когда он обвивает мне шею лапами и тычет усами где-то между челюстью и ухом. И вот на днях какая-то женщина, которая приехала отпраздновать наступление нового года в "здесь лапы у елей дрожат на ветру", встретила Антона на утоптанной снежной тропинке и приняла его великодушие за что-то личное. Подхватив его на руки она проворковала: "Ой, какой холёсенький, пуфыстый малысь! Может заберём его себе, зая? Индиферрентный мужезая сказал: "Гхмы, Люба..." Я мягко начала разговор о прецедентах римского права, когда похитителям крупного рогатого скота отрубали руки. Я обратила их внимание на звёздное небо, а потом постучала по груди, намекая на нравственный закон. Сзади, согласно моим словам, покачивался Михалыч, вышедший на звуки голосов. Я в конце концов поведала о том как сама лишилась кота, который не был столь прекрасен, но я любила его. Нет, голос разума не действует на женщину в аффекте. Румяная от шампанского и водки, она стремительно теряла дар человеческой речи, переходя на междометия, я медленно свирепела, понимая, что сейчас она, взмахнув шелковистыми темными кудрями, сделает то, что я не могла себе позволить. Антон поставил точку в нашем противостоянии и сделал то, чего внутренне желала я. Спокойно лёжа на руках у Любы, он вытянул лапу и слегка ударил ее по щеке, оставив четыре алые полоски. Она вскрикнула, я полунаправилась в дом за перекисью, а Антон с лукавой улыбкой "так не доставайся ж я никому", мягко приземлился на снег и исчез в заснеженных кустах. Михалыч, который номинально является его хозяином, торжественно икнул.
Второго утром я проснулась рано и услышала лёгкое поскребывание за дверью. Желтоглазый мой посланник Эрота подошёл к нашему порогу, чтобы забрать со своего алтаря скромную жертву - мелко нарезанную колбасу. Я присела и аккуратно обняла его, он ткнулся влажным носом мне в шею. Поел и ушел ни к кому. И с этим я могу мириться.