***

Наша Наташа любит меня за то, что у меня на огороде ничего не растет. Нам нечего с ней делить. Наташа меряется огурцами с Викторией Ефимовной. Наташа растит огурцы по вдохновению, Виктория Ефимовна по науке. Эта разница мировоззрений делает их заклятыми подругами. Наташа - верная спутница жизни ПалМихалыча, а Виктория Ефимовна прогнала своего холодного доцента (не в смысле бесстрастного, о его темпераменте я ничего не знаю, а в том смысле, что он не защитился), потому что "он мешал мне, Машенька". Каково, а?! Доцент мешал Виктории Ефимовне писать диссертацию о малых голландцах. Кажется, ничего большого она о голландцах не сказала, но мужа прогнала и с тех пор живёт в одиночестве. Наташа же долгое время работала бухгалтером, а потом встретила нашего ПалМихалыча. И полюбила. Теперь иногда по утрам я просыпаюсь от ее пронзительного крика: «Ты где паразит был? Пил с кем ска-а-атина, а?».
Каждый вечер примерно около пяти Виктория Ефимовна приходит к Наташе, и они пьют чай. Иногда к ним присоединяюсь я.
Сегодня разговор у нас зашёл о погоде. «Снега нет, совсем нет снега, - сетует Наташа, - грязища». «Зато, Наташа, какие цвета, какая фактура, какая трогательная в своей наготе северная природа», - парирует Виктория Ефимовна. «Все те же скромные овины, все тот же серенький пейзаж...», - цитирует она неизвестного мне поэта. «Какая фактура-физкультура, Вика? Долбодрыжка и грязища. И суки эти ещё из лесхоза всю дорогу раскатали самосвалами своими». Некоторое время они бодро препираются по поводу погоды, пока вдруг Наташа не заявляет внезапно: "Да, Вика, мужа-то ты и не любила, погнала его". "А чего его любить было?" - удивляется Виктория Ефимовна резкому развороту темы. Она внимательно глядит на Наталью поверх очков и считает нужным объяснить: "Диссертацию он так и не защитил, с детьми не сложилось и все нудел, нудел". "А замуж чего пошла?" - ехидно спрашивает Наталья. "А я его за муки полюбила, а он меня за состраданье к ним», - серьезно отвечает Виктория Ефимовна. «Он говорил, что никто его не понимает и мир холоден к нему. Я подумала, если не я, то кто? Аксенова из восьмой группы? Да ни за что. И вышла за него замуж". В момент своего монолога она режет колбасу, я ежусь. Наталья укоризненно качает головой. "Ой нет, нельзя так-то, из жалости. Я вот Пашу увидела, сразу поняла - хороший мужчина, синеглазый такой».
"Наташа, а как Вы его трезвым-то умудрилась увидеть?» - это я уже влезаю. «Ну, в бухгалтерию, Маша, бухими не ходят, - серьезно говорит Наташа, - знают, паразиты, что вышибу. А Паша он веселый всегда приходил, Наталкой называл». «Обхохочешься», - парирует Виктория Ефимовна. Обе замолкают. Только звякают ложечки. Слышен гудок электрички.
«А вот, Вика, права я все-таки, - говорит Наташа, - надо меньше думать. Любить надо, а не придумывать. Твои голландцы Вика, больше не стали, а ты все одна. А Паша посмотрит на меня, обнимет, мне и не надо больше ничего»
«Ну, Наташа, ты скажешь... Я искренне не понимаю зачем тебе этот алкаш. Обнимает, он, как же. Последний раз он тебя обнимал, когда ты его на себе от соседей тащила». Опять повисает молчание.
В это время за спиной у Наташи, в окне, я вижу странную картину: ПалМихалыч, нагнувшись, зигзагами двигается к нашему дому. Я приподнимаюсь, чтобы лучше видеть, что это он делает. Все равно видно плохо, и я выхожу во двор. А там ПалМихалыч поймал ежа. «Во, соседка, смотри какой ежака сытный!» - кричит ПалМихалыч, он слегка под шофе. «Эх, Маша, ты его домой возьми, будет тебе ходить топотать, у меня-то, вон, уже одна ходит, топочет», - бодро кивает ПалМихалыч головой на дом. Я неопределенно молчу. «Тогда, Вика, ты возьми. Ты женщина одинокая». «Дивный, дивный еж», - говорит Виктория Михайловна, глядя на ежа с сомнением. «У него паразитов поди полно и вообще он должен спать. Это какой-то ненормальный еж». Михалыч и еж смотрят на нас. В глазах у них надежда на разное. Мне жалко ежа, и я жалобно пищу: «Михалыч, не могу я взять ежа, я что с ним делать буду? Он вольное лесное животное, он у меня захиреет». «Ой, Маша, посмотри на меня, я же не захирел», - ПалМихалыч радостно хохочет. «И правда, веселый», - холодно констатирует Виктория Ефимовна. Тут на крыльцо выходит Наташа, вытирая руки полотенцем. Виктория Ефимовна, вдруг как-то подбирается и строгим голосом говорит: «Паша, давайте-ка ежа мне. Назову Ефимом, в честь отца. Перезимуем. Наталья, дай полотенце». Ошалевшая Наташа отдает полотенце. Виктория Ефимовна накидывает на ежа полотенце и взяв его в руки гордо удаляется. ПалМихалыч смотрит ей вслед и ласково говорит: «Вот и хорошо, все не одна.»