***

Вырвавшись из душного метро, в "Сапсан" я запрыгиваю в последний момент. Поломанный ураганным ветром зонтик брошен в урну, туда же брошено все остальное. В поезде сухо и тихо. Проходя мимо уже рассевшихся пассажиров, кидаю взгляд на журнал, лежащий на столике. На обложке красавец Бред Питт. Он задумчиво смотрит в морскую даль, на лице его играет нежная и неуверенная улыбка. Улыбнувшись в ответ, иду дальше, к своему месту.
Там по ходу поезда рядышком друг с другом сидят строгая брюнетка интеллигентного вида в очках и коротко стриженная рыжеволосая дама с острыми ушками. Она похожа одновременно на белку и эльфа. Я сажусь напротив. Мы, черно-бело-рыжей масти, вежливо улыбаемся друг другу и кидаем из-под ресниц взгляды на книжки, разложенные на столе. У брюнетки что-то экономико-эзотерическое, я достала Искандера, у рыжей - покет-бук. На обложке картинка: дева с обнаженной грудью, неподвластной законам земного притяжения, бьётся в объятьях мускулистого красавца. Называется "В тенетах страсти". Помню я как-то читала что-то подобное, только называлось по-другому. В "Объятьях наслаждения"? "В силках томления"? Не важно, впрочем. Там, в книжке был пассаж: "их ноги сплелись как поваленные деревья". Очень мне было жаль героев, которые оказались в такой неловкой ситуации.
Но поезд трогается и тут из-за спины я слышу приветливый голос проводницы: "Вот садитесь здесь, Вам здесь удобнее будет". И на последнее четвертое место рядом со мной садится мужчина. Я выше про Бреда Питта писала, так вот этот мужчина не Бред Питт, скорее похож на начальника цеха на заводе, где я по молодости работала, Соломона Яковлевича. Хороший был мужчина. Мудрый. Мужчина производит неожиданное действие на моих соседок. Рыжеволосая белка-эльф розовеет, глаза ее начинают янтарно светиться. Брюнетка, напротив, застывает, приобретая алебастровые оттенки. А мужчина начинает устраиваться, снимает мокрую куртку, приглаживает волосы, садится и ставит на колени небольшую синюю матерчатую сумку-переноску. Затем устало чешет сначала ухо, потом нос, потом колено. Я напрягаюсь, но зря, он кладет руку на сумку, а в ней что-то шуршит и попискивает. Мы трое начинаем переглядываться между собой и кидать на него вопросительные взгляды. Он понимает наши взгляды превратно, сморкается и говорит: "Константин". Мы молчим, он уточняет: "Меня зовут Константин". Мы продолжаем смотреть на сумку. Он вздыхает, открывает молнию и вытаскивает крохотного коричневого щенка чихуа-хуа и говорит: "А это Тристан" и гладит указательным пальцем щенка по спинке. Мы в тенетах страсти и силках томления : мы лепечем, ахаем, дышим и даже попискиваем.
В это время Константин тихо говорит проходящему официанту: "Три просекко и коньяк". Не Бред Питт, но и не дурак. Говорю же на Соломона Яковлевича похож. Приносят шампанское и коньяк. Это старинный способ ловли женщин. Так и называется, "на щенка и шампанское". Константин, за десять минут всеобщего экстаза уже вычислил слабое звено - это рыженькая, и принимает поистине соломоново решение: нам с брюнеткой Еленой - щеночек, а себя Константин вручает Тамаре, так ее зовут.
Я высохла, согрелась, в голове слегка шумит от шампанского. Елена возится со щенком, Тамара воркует с Константином. Она мило улыбается, слегка шевелит ушками и говорит: "Ах, я слышала, что в переводе имя Константин означает адекватный, да" - с надеждой уточняет она.
Четыре часа между Петербургом и Москвой проплывают незаметно. Сквозь дрёму я слышу воркование Тамары, мужественный адекватный тенор Константина, поскуливание Тристана. Приоткрывая глаза, сквозь мутные окна вагона, вижу двурогую луну. И вновь засыпаю.
Поезд останавливается у перрона. Константин сажает ошалевшего, только что проснувшегося Тристана в переноску и ловко подхватывает дорожную сумку Тамары. Она семенит за ним на изящных шпильках.
Я помогаю Елене вытащить из вагона ее исполинских размеров чемодан. Мы выходим. В Петербурге тепло и нет дождя. Я оглядываюсь в поисках непонятно кого. Елена мелко крестит уходящих по перрону Тамару и Константина и тихо бормочет: "Дура, дура, дура я, дура я проклятая. У него четыре дуры, а я дура пятая". Я, оторопев, спрашиваю: "Пчему пятая?" Елена неопределенно машет рукой: "Да так... помогите-ка лучше дотащить чемодан до мужа". Я покорно берусь за чемодан. Перрон быстро пустеет.