Муха

               


Я встретил этого человека случайно в дешёвом кафе, куда захаживал, чтобы наскоро перекусить, а заодно надеясь на неожиданные сюжеты, которые рождаются непостижимым образом в подобных местах, где бедность и недорогое пиво сидят в обнимку за грязными столиками в ожидании случайных слушателей подчас душераздирающих рассказов о своих никчемных судьбах…
Небритый худощавый мужчина лет сорока пяти, в сером заношенном пальто, изрядно вытертых джинсах и давно не чищенных чёрных туфлях безучастно ковырялся в тарелке с остывшими пельменями в жёлтом майонезе. На столике – чашка холодного чая, пачка сигарет, вязаная спортивная шапочка с трогательным «Я люблю Нью-Йорк», не самый дешёвый мобильник и неуместные в этом натюрморте чистый лист бумаги с авторучкой. Я извинился за беспокойство, предчувствуя свою удачу при виде столь креативного «набора», подсел к незнакомцу и тут же услышал в свой адрес:
- Писатель?
- С чего вдруг? – я опешил.
- Ну, или корреспондент какой? Только не врите, пожалуйста. Я Вас знаю. Видел здесь не раз. Всё расспрашиваете да записываете незаметно. Я думал сперва, что полицейский. Только зачем?
- Что – зачем?
- Зачем Вам это надо? Копаться во всех этих историях … Впрочем, спасибо, что подошли. Одна просьба, не надо записывать.
- Что-то из серии «очевидное-невероятное»? Если про НЛО, то не стоит. Без обид, приятель.
Горько усмехнувшись и отрицательно покачав головой, мужчина уткнулся лицом в свои ладони, тяжёлым движением потёр воспалённые глаза и начал, глядя в дальний угол помещения, где в паутине, безо всякой надежды на спасение, билась муха.

«Едва ли эта история будет такой уж «очевидной-невероятной», не знаю. Но если я не расскажу её сейчас, то не расскажу никому и никогда, и с этой чёртовой ношей придётся умереть…Так что, слушайте.
У меня была семья – жена и дочь. Но я их предал: изменил с подругой жены. С тех пор я с этой женщиной. Однажды она упрекнула меня в нашей бедности: обычное дело – денег не хватает, хочется многого. Я жил спокойно до этого, довольствовался малым, но после этого упрёка всё изменилось к худшему в наших без того сложных отношениях. Я обратился за помощью к моему другу (Господи, как язык поворачивается теперь называть себя его другом?) Он преуспевал, был любим, удачлив. Я попросил его помочь мне устроиться на какую-нибудь мало-мальски прилично оплачиваемую работу, ну, или что-то в этом роде. С работой не вышло, а вот что-то «в этом роде» нашлось довольно быстро…
Через какое-то время мне позвонили, сказали, что по просьбе моего друга, пригласили на встречу, попросили обрисовать свою внешность и дать примету, по которой меня узнают. На условленной автобусной остановке ко мне подошла дама, хотя о встрече договаривались с мужчиной, уточнила мою личность, затем подала записку, велела прочесть и тут же вернуть обратно. В записке значилось: «Необходимо покрасить автомобиль отечественной краской. Если согласны – перейдите на противоположную сторону дороги к автобусной остановке». Разумеется, я не понял, о чём речь и взглянул на свою собеседницу. Она забрала записку, улыбнулась. Я сдвинул плечами, не поняв ни черта. Она посмотрела мне в глаза с плохо скрываемой иронией и даже презрением, сложила свои длинные пальчики в «пистолетик» и тихо произнесла: «Бух-бух».
Я обмер. Ощутил себя ребёнком, впервые входящим в кабинет зубного врача. Я понял и испугался. Ведь на сленге «покрасить отечественной краской» означало не что иное, как предложение о наёмном убийстве. Нужно было что-то решать и делать, причём немедленно: кто-то невидимый ждал меня на другой стороне улицы, я чувствовал его прицельный взгляд.
Дальше было, как в дурном сне. Я перешёл улицу, через минуту рядом оказался старенький «жигулёнок», открыли дверь, приказали сесть в машину, вложили в руку небольшой свёрток и предупредили, что завтра утром ровно в шесть мне позвонят в дверь. Это и будет МОЯ ЦЕЛЬ. В свёртке – вся сумма сразу. Времени – неделя. Проехав со мной пару кварталов, остановились и велели выйти. Машина с неизвестными людьми уехала, а до меня стал доходить зловещий смысл моей новой «работы» …
Я ощущал себя уличной девкой, выброшенной за ненадобностью из кабины дальнобойщика, в ушах стоял жуткий звон, а ужас ситуации начинал охватывать сознание и давить тоннами тяжёлых предчувствий.

Дома развернул свёрток: деньги немалые.  В душной квартире мёрзли руки и ноги. В хаосе разбегались мысли. Это была паника. Вот и сейчас, когда говорю Вам это, мозг обжигает одно безответное «зачем? зачем?» …Я просто струсил. Да, так и было.
Но ладно. Нужно вам всё рассказать, иначе не вынести и дня. Не знаю, уснул или провалился в какую-то липкую дрёму, но глаза открылись сами, когда на часах было 5:59, а ещё через секунду, казалось, вздрогнул весь дом от дверного звонка! Подруга перевернулась на другой бок, а я одеревеневшими ногами стал нащупывать тапки под кроватью…Снова звонок! Босиком пошёл в прихожую. Не включая свет, посмотрел в дверной глазок и…
За дверью стоял…мой друг. Тот самый. Который…которого…я должен буду …убить?
Первое, что пришло в голову – открыть! Всё рассказать! А вдруг – совпадение? ... Но страх – теперь уже перед теми людьми из машины – надел невидимые наручники, сковал тело ужасом надвигающейся катастрофы!
Ф. (так звали моего друга) постоял минуту, сунул в дверь какую-то записку и ушёл. Когда шум уходящего лифта смолк, я приоткрыл дверь.  В записке, напечатанной на машинке, значилось: «Приходи в 6.00», а внизу записки – моё имя.  Ф. никогда не видел моего почерка, так что получалось, что Я позвал его к себе домой к шести утра…
Три последующих дня я не выходил из дому, прогулял работу. Несколько раз набирал полицию и клал трубку. Пытался звонить Ф., но всякий раз в страхе перед неизвестностью нажимал на рычаг телефона…Миновала неделя. Я думал, что сошёл с ума. Мне начали звонить те люди. Не отвечать на их звонки, как Вы можете догадаться, значило подписать приговор себе, поэтому каждый вечер, ровно в девять часов, я слушал женский голос, который спрашивал, как у меня дела.  В панике я даже отвечал, что они ошиблись адресом, понимая вполне, что за этим последует…Через день, прямо утром, под видом сантехников ко мне вломились четверо и избили, а вечером позвонили вновь. Я кричал в трубку, умолял забрать деньги, клялся, что никто ни о чём не узнает. Но в ответ мне дали ещё два дня…Отупев от ужаса, я хотел повеситься, но попытка эта была скорее фарсом, уж я-то знал это лучше кого бы то ни было.
В тот же вечер зашёл Ф.  и предложил выпить. Мы пили, пили много. Я отключил телефон, чтобы не отвечать тем людям. О том, что смогу убить(!!!), не могло быть речи. Нет, это не для таких ублюдков, как я. Но страх за свою жизнь заставлял искать какое-то решение…
И решение пришло. Само.
Ф., изрядно захмелев, уснул и проспал у меня всю ночь. Утром явилась его жена, прекрасная милая Т., звонившая и искавшая мужа повсюду, она не поверила в тот простой факт, что Ф. дрыхнул у меня на диване (ведь мой телефон был отключен). Дело в том, что Ф. с супругой были вместе уже двадцать лет и за это время таких случаев у них не было. Несмотря на всё, Т. попросту выставила мужа за дверь. Поэтому Ф. вновь пришёл ко мне. Пришёл с вещами: одежда, гитара, охотничье ружьё (он был любитель охоты и рыбалки). Подруги моей не было дома уже два дня. Я знал, где она, но это стало ещё одной частью моей новой ненормальной жизни после развода с женой. Я предложил Ф. пожить какое-то время у меня, пока всё уляжется у него, сам не соображая, что делаю…
Но обстоятельства, как всегда, приходят «вдруг». Вдруг, на следующее утро, когда меня не было дома, за какими-то своими шмотками пришла моя подруга. Вдруг, почти следом за ней, в дверь постучала Т., придя, как она потом говорила, простить мужа. Она поняла, что глупо было даже подозревать того, с кем связано всё лучшее в её жизни, в какой-либо лжи. Вдруг, в это именно время, когда Ф. открывал дверь в прихожей, на пороге другой комнаты оказалась раздетая до пояса моя подруга, которая переодевала блузку и вышла на шум в коридоре…
Вот так всё «вдруг». Но этого было достаточно: со слезами обиды и отчаяния Т. выбежала из квартиры, а для Ф. всё было кончено: ничего нельзя объяснить, невозможно поверить в такие совпадения.
…На следующий день мы с Ф. пошли в тундру поохотиться. Охота была недолгой. На первом же привале, едва я разжёг небольшой костёр, чтобы поджарить пару добытых нами куропаток, мой друг, мой единственный человек на Земле…застрелил себя из своего карабина. Не в силах вынести разрыв с семьёй, зная, что не сможет оправдаться перед своей любимой верной женой, он сделал за меня мою иудину работу… Он прошёл через всё, через Афган и Север, предательство малой Родины и смерть товарищей, через всё в этой жизни…Но это было слишком даже для него. А я был причиной, и я есть причина.
А потом были глаза Т., глаза их двух малышек, которые смотрели на меня с немым вопросом, на который только я знал страшный ответ. И ещё были слова Т.: «Не вини себя, для мужа ты всегда был больше, чем друг…».
Теперь я не знаю, как жить дальше. Зато знаю точно, что никакие деньги не стоят дороже бумаги, на которой они напечатаны, уж простите меня за банальность».
…Закончив рассказ, незнакомец вынул из грудного кармана небольшую флягу, сделал из неё большой глоток, поморщился, ткнул вилкой в затвердевшие пельмени и взял со стола свою шапку:
– Только не надо полиции. И так тошно…Да и всё равно уже. Впрочем, спасибо, что хотя бы выслушали всё это дерьмо…
Мой рассказчик выпрямился, напялил на голову свою шапку с признанием в любви к неизвестному городу в далёкой стране, с облегчением вздохнул и вышел на улицу, где шёл мокрый снег, и прохожие, матерясь, то и дело поскальзывались на обледеневшем тротуаре.
Я повернул голову в тот тёмный угол, где паук дожидался смерти своей жертвы: удивительно, но муха сумела выпутаться…