Поломник

1. С полудня проезд всех видов транспорта через центр города был перекрыт. И я, доехав на маршрутке до парка Тренёва, в тени деревьев неспеша отправился в сторону Свято-Троицкого женского монастыря. На перекрёстке перед зданием СовмМина образовалась пробка: автомобили стояли пред строительными ограждениями, и обозлённые водители, совершенно не понимая куда следует ехать, высунувшись из окон машин,ругались. Я, не обращая внимание на их перепалку, перешёл на противоположную сторону, оставив за спиной площадь и памятник вождя и оперный театр с рекламой Хора Турецкого, обошёл по разбитому безымянному переулку Центральный универмаг и вышел к Консульству Российской Федерации. В дежурной будке сидели два милиционера и смеялись чуму-то. Когда я невольно замедлил шаг, они примолкли, и пристально посмотрели на меня. Но я отвернулся и проследовал мимо металлического ограждения с острыми наконечниками, и за спиной снова услышал смех постовых.
   Накануне канал ИНТЕР показывал ЕГО в прямом эфире. ОН сидел в центре студии, а миллионы людей, отложив повседневные заботы, остудив бесполезные дневные раздражения, забыв про любимые сериалы, затаили дыхания и смотрели на телеэкран, и сложные теологические, гуманитарные, межконфессионные проблемы становились для них насущными и понятными, словно до этого всё это скрывалось в глубине их сознания, а теперь, услышав ЕГО, они поняли, прозрели, и говорили друг другу:" Господи! Всё это я уже знал. Именно об этом я всё время думал!" И я тоже смотрел на НЕГО, и всё понимал про себя и страну, и ЕГО лицо излучало благость, которая вселяла в душу надежду на исцеление и давало шанс на приобщение к чему-то великому.Как же прав был Николай Бердяев написавший, что " ...первичная свобода находится в Боге... и Бог присутствует не в магическом действие, не в силе этого мира, а во всякой правде, в истине, красоте, любви, свободе,героическом акте." И тогда я подумал, что в мире сейчас не найдётся другого, кто бы вот так, своим ПОЛОМНИЧЕСКИМ послушанием, смог хотя бы на время успокоить вздыбившееся мутное  море целой страны. Моей страны.
  Я прошёл мимо Консульства. Влился в людской поток, идущий к воротам монастыря, и, работая плечом, присоеденился к Русской Общине. Знакомый депутат с мегафоном в руке кивнул мне, и продолжил освобождать место перед транспорантом "Русская Община Крыма приветствует своего Патриарха".В узком пространстве переулка перед собором собралось много людей. Было невыносимо жарко. Время тянулось медленно. И какой то человек, высокого роста, с армейской выправкой появился среди людей, и нависая над ними, громогласно командовал: Проходите. проходите! здесь останавливаться нельзя!" И тут зазвонили колокола.
 И тогда я повернулся. И решил, что если не смогу, то зачем! Протискиваясь сквозь влажные и упругие тела людей понял,- вот то, что я всю жизнь хотел.И я услышал ЕГО голос. Не было слышно, что он говорил, выходя из храма.Аппаратура была слабой. И ОН возвысил голос, и все услышали. И ОН говорил, и люди напрягая себя, затихли. " Там, где разделение- нет Любви!... Каков Христос, если разрушается Любовь? ...Разве разделился Христос?"
 Когда вновь зазвонил колокол, я повернулся, и преодолевая натиск толпы, направился к Храму Св.Кн. Александра Невского. Повернув от храма, увидел, как с балкона ветхого двухэтажного дома свесили плакат: "Херсонес молит Патриарха Филарета о ниспослании нам благости!" Толпа напряглась и пошла на приступ. "Беркут" от храма переместился в переулок, и заслонил проход к ветхому зданию. Из наступающих послышались выкрики: Раскольник!Самозванец! Потом народ успокоился и продолжил своё движение к строящемуся Храму Александра Невскому.
 Идущие шли степенно. По улице Карла Маркса спокойно катили каляски родители. Пожилые. тихо переговариваясь, поддерживали друг друга. "Общинники" говорили в голос. Никто никого не обгонял, и навстречу никто не шёл. Стулья уличных кафе, вынесенные на тратуар, были пусты.И когда я свернул в сквер, то увидел, что вдоль улицы Жуковского перед оцеплением из милиции и казаков, стоят те, кто уже был у ограды монастыря.
 Тысячи людей не толкались. Не разговаривали.Только улыбались всем, кто подходил.А там, на наклонном помосте, покрытом зелёной тканью, лежали позолоченные кресты строящегося собора. А далее, на ступенях Екатериненской стелы, была видна группа людей, которым посчастлилось быть в ракурсе телевизионнщиков.По центру улицы ходил полковник милиции и высокий мужчина в песочного цвета костюме и белых туфлях.Они неторопясь, но солидно, правили процессом. Все смотрели в сторону перекрёстка улицы Жуковского и Александра Невского. И вот уже бесшумно подъехали две чёрных машины. Скорой походкой проследовали люди в чёрных рясах, с крестами, и бейджиками на груди.Пресса Патриарха.Офицеры безопасности выстроились перед стеллой. Телевизионщики ощетинились камерами.А я протиснулся к оцеплению.Показал удостоверение. И сзади меня остались те, кто в праздничных одеждах весь день ждал ЕГО. Я поднялся на бардюр, и увидел как ОН вышел из машины и поднял руку в приветствии. И тогда люди начали кричать: "Кирилл, наш Патриарх!" Тысячиголосное приветствие. Оно было как преображение от долгого сна души, внезапно прорвавшееся осознание принадлежности к чему то вечному и несокрушимому.И уже ЕГО глас, обращённый к павстве, был тем " гласом вопиющем", который имел плоть и дух, и они вошли в каждого. осеняя всех на подвиг.
 Потом началось таинство освещения крестов. И тогда я почувствовал, как кто-то прикоснулся к моему плечу.Обернулся. И встретился с лучистым взглядом пожилой, аккуратно одетой женщины. Из-под светлого платка выбивались тронутые серебром пряди волос. Она смотрела на меня и говорила тихим голосом: " Я видела ЕГО. Там перед храмом, когда ОН шёл по ковру из живых цветов. Передо мной стоял милиционер. Но я изловчилась, и протиснулась. Совсем немного. Только одна рука. И я протянула её к нему. И ОН коснулся её. И благословил.ОН увидел меня. И улыбнулся. И пожал мою руку. А когда поднялся на паперть,поднял свою руку, и с неё взлетел голубь.Я дотронулся до руки женщины. Она сначала отстранилась. Но потом пожала мою руку и положила в ладонь картонный образ Равноапостольского князя Владимира, и сказала: "Это ЕГО Благословение".И я принял его и зажал в своей ладони. И увидел, как со всех сторон потянулись руки людей, через головы, плечи, сомкнутые тела. Рук было много, Они хотели прикоснуться к женщине с чистым взглядом, в платочке, с поседевшими от возраста локонами. Так дети, спасаясь от своих страхов и сомнений тянутся к матери, пытаясь найти в ней защиту. И женщина улыбнулась им, и подняла свои мягкие руки навстречу их желанию.