В летний день

  Летний  жаркий  день. Лучистое  солнце  томит  деревню  Бабанино, косогор, речушку Мулигу, луг, смешанные леса
За  околицей  деревни, возле  одичавшего  оврага, буйно  заросшего  крапивой, малиной, орешником,  ольховником в густых, перепутанных  хмелем  зарослях что – то  странное  трепыхалось: то  ли  птица  слетела  с гнезда,  то ли садилось  в гнездо.
В  розетках  подорожника зелёная  тропинка  струной  проломила  луг. В  разрывах  ивняка  петляющая речушка взблёскивала  на  солнце, в  тени  голубела  мягко, от  воды тянуло  прохладой. Солнце  властвовала над  руслом, обливая его   
своим жгучим  светом.
В  лицо  освежающе пахнуло  прохладой. Лоси  лежали и  стояли  в  воде, высовывая  наружу, только  головы и  на  них  лилось жгучее  солнце, а  в глазах  за   густыми  ресницами трепетала лёгкая  синь  отражённая водой.
Земля  и  небо  дышало  зноем. Из  порубки  тянуло  душистым  ароматом  спелой  земляники.  Я вздрогнул, подняв  голову  на  оранжевый  ствол  сосны, увидев  невзначай    ярко – жёлтую  иволгу, как  жар – птицу.
-  Ух ты- ты! Никогда    не видел  столько  ягод! -  вырвалось  у  меня. Пришлось  приседать  и кланяться, но  земляника  стоила  этого. 
Золотистые, как восковые  свечи, высоко  поднялись  вековые  сосны  по  краям, и  плывущие белесые  облака, словно  кудряшками  цеплялись  за  их  вершины. Полосы  солнечного света падали  неровно, иные  запутывались  в их  ветвях, рассекались, гасли, не  достигнув  хвойной  подстилки. 
Я  шагал и  шагал  по  лесу, пьянея от  медвяного  воздуха, птичьих  перекатов. Неожиданно  ударил в кустах  ольховых  дрозд:» Ты –р-р-р… тик – ток- ток».
Возле  тропинки суетятся  две  сороки, раздаётся далёкий  перестук  дятла, как  молотком. Пролетела  к речушки  стайка  уток, пересвистываются  рябчики, от  тропинки  метнулся  в кусты  секач -  кабан. Затрещали, ломаясь,  кусты.
Я  притаился  за  кустом  можжевельника и  стал  наблюдать, как  кормит  своих  птенцов серенькая  пичуга, гнездо которой неожиданно  открылось  мне.   
Тетерева  вывели  свои  выводки  из  густых  зарослей, поближе к  поспевающим  ягодам  черники, к притихшему,   безголосому ручью.
С  Дункина  болота  доносится  крик  протяжный 
журавлей. Здесь  берёзовый  лесок  разрывался  на  две  половины, неширокая  просека, проход  от  лосиной  тропы  к  опушке. Слева, перед  ольховой  гривкой, взметнулись  густо  папоротники, похожие  на  вазы. Зелёное  перо  широко  выгнуто  к  верху.
-Сколько  тут  ваз!  И  не  сосчитать?! 
Зной  начал  потихоньку  спадать, в  далёком  сосняке  закуковала   кукушка, неторопливо  пролетел  ворон над  лесной  опушкой. Ясно  слышались  его  гортанные  крики:» Клок – клок -  клок».
Из  лесного  болота   потянуло  прохладой и  пахнуло  тонко –тонко разогретой  смолой.
Над  цветами  незабудками порхали   две  бабочки.  Обогнув  опушку, бабочки  сели на  зелёный  мох, где  была  небольшая  дождевая      
лужа и  словно  приклеились  к ней.
Деловито  закрякала  в излуке  утка – кряква. Подул  лёгкий  освежающей  ветерок, от него на глади  лужи  побежала  мелкая  рябь. Шелест  берёзовых  листьев был  чем – то  похож  на  детский  шёпот.
Бабочки  сшиблись и снова разлетелись, догоняя  задорно  друг  дружку и всё  время  поднимались вверх, лёгкие, приметные, красивые. Какая – то  незнакомая  пичуга села  на  кромку  лужи, посидела, посидела, попила  маленькими  глоточками  водичку и  нырнула вниз, в самую  середину.   
Пичуга  накупалась, вспорхнула  вверх и  полетела, весело  покачивая  хвостиком.
Было  тихо – тихо, как  это  бывает  в лесу   только  под  вечер. Лесную  тишину  нарушал  лишь  звон  комаров.