Гамза2

Нам, старым холостякам, привычно застольничать ночью. Давно никому ненужные пенсионеры, мы вспоминали прошедшее, хаяли нынешнюю власть,  политиков или болтали ни о чем.
Через двадцать минут мой друг сидел у меня   за столом  и молча резал огурцы.
Затем налил рюмку водки, выпил и, закурив «Петра», уставился в окно.

- Могу простить многое, но необязательность, приправленную хоть толикой лжи – никогда, - щеки его вспыхнули румянцем, он прищурился, выражая презрение, -   я ждал незнакомого нам человека. С его приходом всякое могло случиться, но ты в угоду пьянству оставил меня в опасности.

- Выслушай меня внимательно, - я сыпанул заварки в чайник и залил  кипятком.

- Оправданий не принимаю, - заявил Марк,  вдохнув чайного аромата.

- Сегодня, - я пожал плечами, - или вчера я видел твоих родителей живыми, - и  пересказал товарищу о произошедшем   до мелочей.

- Бред, - Марк тонкой струёй наливал чай в бокал, - алкогольный бред. Похмелись.

- Не буду.

- И мне расхотелось, - Марк убрал со стола бутылку и подошел к окну.

- Не тот ли это ПАЗик?

 Я глянул в окно.  Под фонарем на остановке  стоял старый  автобус  с тремя восьмёрками на белом  борту.
- Похож.

- Идем,- усмехнулся  Марк, надевая куртку.

Мы окунулись в забытый  аромат автобусного чрева. Марк отсчитал нужную сумму и,  увидев пред собой  невзрачный советский обилечиватель,  крутанул его  ручку.

- Интересно, есть ли счастье в них? - эксперт-криминалист глянул  на цифры и протянул мне билеты.

На белом, синим вырисовывались цифры, образующие дату.

 - Двенадцать, двенадцать, тысяча девятьсот шестьдесят три, - произнес я.

Двери автобуса  отворились, мы вышли из салона.

 Единственный фонарь  освещал неказистую железную урну у  деревянного ларька  под серой вывеской «Созпечать».

- Я начинаю тебе верить, - хмыкнул Марк, оглядываясь, - улица моего детства.

 Мы подошли к застекленному стенду с газетами.
- «Советская Россия», - прочитал мой друг, - одиннадцатое января тыща девятьсот шестьдесят четвертого года, - и глянул на меня недоверчиво, - ты утверждал, что видел мою маму беременной, значит, это был шестьдесят первый год, а здесь…

 - В  автобусе ты сменил дату, получив билеты. На них и значится сегодняшний день.

- И в самом деле – чертовщина, - Марк плюхнулся на заснеженную лавку и снял шапку.

Его лысая голова парила, будто кипящий чайник.
- Вот так врюхались. И как теперь быть?

- Ждать автобуса.

На улице появились первые прохожие.  Редкие автомобили, проезжая мимо, окатывали нас  ароматом давно забытого шестьдесят шестого бензина,  скрежетали коробками передач и  натужно гудели, набирая скорость.
Наконец подъехал автобус. Мы заскочили в салон, бросились к переднему сиденью, поближе к обогревателю. Из зыбкого морозного тумана вышла тетка в тулупе и шали, узлом завязанной на спине.

- Обилечиваемся ребятки, - сонно произнесла она,  отрывая  два билета с груди.

 Марк протянул тетке пригоршню монет.

- Возьмите сколько нужно, у меня пальцы не разгибаются.

Билетерша приняла мелочь и лишь глянула, оторопела.
Однако сунула   билеты мне в руку и тут же подошла к водителю. Тот окинул нас взором  из зеркала и вскоре остановил автобус.

- Я быстро, - крикнул из-за ширмы и  растворился в морозных сумерках.

Ждать пришлось действительно не долго. Лишь он вернулся в кабину, двери автобуса раскрылись  хлопко.  В салон вошли двое молодцев с красными  повязками на рукавах.

- Вот они,  -  тётка, поправила кожаную сумку на груди и кивнула на нас.

- Пройдемте, граждане, - длинноносый паренёк в кроличьей шапке, потянул меня за рукав.

Мы вышли из автобуса, под  презрительное белетёршино  «фальшивщики». И тут же перед нами раскрылась хлипкая дверь    с надписью «ДНД».
В полутемном коридоре носатый ткнул меня кулаком в спину и, отворив высокую дверь, втолкнул в прокуренный кабинет.
За столом сидел молоденький лейтенант милиции с папиросой в зубах.

- Документы представьте, граждане, - потребовал страж закона.

- Какие документы, лейтенант, - возмутился Марк.

- Ясно, - милиционер сгреб наши монеты в бумажный кулек, - ребятки ведите-ка их  в райотдел.

- Начальник, - возмутился длинноносый, - нам на работу  к восьми тридцати.

- Ты, Сучков не задорь, у тебя отгул сегодня после ночного дежурства. Сдашь дежурному лихоимцев  и свободен, - офицер  протянул кулек с мелочью второму дружиннику, - грамоту получите за задержание опасных преступников. Ведите.

Улица нас встретила рассветом.
Через дорогу, на фасаде двухэтажного здания красовалась табличка с надписью «Милиция».
Длинноносый выскочил на проезжую часть, дунул в свисток, подняв полосатый жезл.
Второй дружинник удерживал нас за руки и лишь двинулся вперед, перед нами остановился автобус с тремя восьмерками на борту.
Не сговариваясь, мы стряхнули цепкие кисти народного помощника со своих запястий,  вмиг оказавшись в салоне ПАЗика.  Дверь его моментально захлопнулась и, затарахтев,  «старичок» колыхнулся на ледяных ухабах
Мы не успели перевести дух, как двери автобуса отворились.
Я ступил на покрытый льдом тротуар, протягивая руку Марку. А тот, онемев, круглоглазо глядел из салона вперед. Я обернулся. Вывеска «Милиция» на двухэтажном здании, казалось, улыбнулась мне.
- Держите их, - заверезжал длинноносый Сучков, протягивая к нам руки.

Я заскользил по ледянке, ухватившись за руку товарища,  и ощутил мощный удар по ребрам!
Катившийся по улице автобус вновь распахнул дверь, и Марк втащил меня в салон.

  Пр.http://proza.ru/2021/01/12/2016