Последний виток, глава 6

В долине ДоДеВо царил день. Они ещё издали увидели грандиозный водопад, чье начало невозможно было разглядеть в вышине. Он падал с уступа на уступ, образуя каскад, похожий на пирамиду из величественных сверкающих тронов, и изливался этот водопад медленно и торжественно, разливая по округе изумительной красоты музыку, нежную и энергичную одновременно.

Бурлюмисс рухнул на колени, и вместе с ним, вывалившись на землю, Буча, Гальс и Токт благоговейно пали ниц перед этим великолепием.

Улиан по инерции добежал до самой кромки воды и там бережно положил на траву закутанную в куртку Элис, где тоже рухнул перед троном, и неизвестно, из-за чего больше: от уважения и мольбы, или от изнеможения. Долгое время он лежал, приводя в порядок дыхание, потом решился и поднял глаза к замедленному водопаду, словно сотканному из мириад россыпей жемчугов и бриллиантов, который падал в бескрайнее синее озеро, почти не пятная рябью его идеальную гладь.

- Ого-го-го! – неуверенно крикнул Улиан и, не получив ответа, гаркнул во всю мощь: - Эге-ге-гей! Есть тут кто?

«Гей-гей, е ту то-о-о…» - пропело эхо гулким басом.

Водяной трон был пуст, и ни впереди, ни позади, ни сбоку от него никого не было, кроме воды. Глухая и гладкая скала позади трона тоже пустовала – на ней никто не сидел, по ней никто не ползал, над ней никто не летал. Никого – ни единой живой души. «Вот те на!» - подумал скорее рассерженный, чем пораженный, Улиан. И принялся вертеть головой. – «Может, Гаартан-Ши невидим? Или это снова фокусы изнанки?» Улиан поднялся и сделал несколько неуверенных шагов по берегу, изучая озерную гладь: - Эй-эй-эй-эй!

«Ээйээйээйэээ…»- раскатилось по долине эхо.

Но отходить далеко от Элис король не решился и пошел назад, чтобы с пристрастием – который раз – допросить Токта.

И в этот момент Улиан услышал за собой деликатное покашливание. Он резко обернулся, проклиная законы, которые запрещали ему пользоваться даже круговыми визорами. Из застывшего водяного зеркала выходил Гаартан-Ши, антипод Демона, так беззастенчиво подставившего Бурлюмисса. Дракон-повелитель Гор и Вод, с золотистой чешуёй и радужными крылами, по ним ходили радужные волны и спирали, словно это был некий тончайший материал или газовая вуаль. С прекрасными огромными глазами, прозрачными, словно ключевые воды, и узким рубиновым третьим глазом, горящим над переносицей. Только изливались из глаз не мертвящий холод, а любовь и жизнь. Плечи, грудь и спину дракона усеивали приросшие симбионты – маленькие разноцветные рыбки, яркие словно фонарики. Но по мере того, как тело Гаартан-Ши показывалось из воды, рыбки резво метаморфировались в щебечущих птичек. Ноги Гаартан-Ши являли собою изящные когтистые лапы, четыре же руки выглядели совершенно человеческими.

Гаартан-Ши медленно пошёл по отполированной гальке, устилающей берег озера, приблизился к чёрному вороху, представляющему собой распростёртого Бурлюмисса, и накрыл трепещущими крыльями, по которым пробегали голубые и золотые искры и узоры.

- Вы не будете против, если я исцелю сначала этого несчастного перерожденца? – спросил дракон виноватым голосом на чистейшей универсальной лингве. – Это будет несложно.

Ошеломлённый Улиан поспешно кивнул. И тогда золотистый дракон запел, и его птицы подхватили мелодии. Полилась удивительная полифоническая музыка, и Улиан понял, что это и есть лечебная магия Ши. Бурлюмисс умиротворенно вздохнул, взмахнул руками – и чудовищные крылья отпали сами собой, клыки втянулись назад, когти скруглились… Пока пораженный Улиан наблюдал метаморфозу Бурлюмисса, дракон снова повернулся к Улиану.

- А теперь, с вашего позволения, я могу перейти к этим страждущим? - снова спросил его дракон мелодичным и переливчатым, точно флейта, голосом, указывая кончиком лапы на раненого Бучу, безумного Токта и Гальса, изукрашенного изуверскими татуировками, которые от перегрузок воспалились и нещадно болели и зудели, и он стоически терпел это столько времени. Дождавшись неуверенного повторного кивка, последовавшего на этот раз с небольшим запозданием, Ши неспешно пропел три прекрасные мелодии излечения, и поочередно осенил страждущих золотым светом, изливавшимся из ладоней…

Улиан, с нетерпением ожидающий, затаив дыхание, когда Гартан-Ши займётся Элис, стиснул руки. «Когда же очередь Элис?» - лихорадочно думал Улиан, переминаясь с ноги на ногу, и из глаз его выкатилось по слезинке. – «Конечно, я не имею права отсрочивать излечение друзей, но Элеа, моя несчастная Элеа…» Улиан упал на колени рядом с женой и взял её ледяную руку, тщетно – который раз – пытаясь согреть своим теплом…

Дракон открыл пасть, и Улиан понял, что он улыбается.
 
- А теперь мне придётся собрать все силы, чтобы справиться с самой серьёзной напастью, - молвил он. – Здесь необходимо потрудиться.

Луч, протянувшийся из его рубинового глаза, упал на бесчувственную голубую статую, бывшую некогда Элис, и окутал её мягким, тёплым свечением. И только тогда Улиан с облегчением перевел дыхание.

Затем Гаартан-Ши прокурлыкал что-то на икарском языке, и Элис неожиданно ему ответила. И тогда Ши протянул когтистую лапу и осторожно поднял Элис, поднёс к чешуйчатой драконьей морде. И снова запел, обволакивая музыкой, словно покрывалом, и не отводя светящегося взгляда от её затуманенных глаз. Элис застыла прекрасным изваянием. Вокруг неё и Гаартан-Ши закрутились, завертелись, завыли мрачно-лиловые вихри и водовороты, метели из тёмных, зловещих фигурок, которые курсировали от неё к ящеру и обратно, издавая зловещие, резкие звуки, и задевая Улиана острыми, жесткими крыльями. И Улиан содрогался, видя, сколько теневиков успело внедриться в его жену, желая осесть там на постоянное местожительство. Не от их ли присутствия на путешественников обрушилось столько напастей?

Чуждые сущности постепенно высветлялись и становились прозрачными, пока совсем не исчезли, оставив лёгкий радужный ореол. А диссонансные звуки превращались в гармоничную и нежную музыку.

И вот, наконец, всё стихло. Ши отпустил ожившую Элис, которая нежно поцеловала ящера в морщинистую, чешуйчатую щёку, легко спрыгнула с его плеча и побежала к мужу. А дракон откинулся на гладь воды и закрыл глаза. Вид у него был чрезвычайно утомлённый, чешуя потускнела, и только теперь зачарованный Улиан почувствовал, что Гаартан-Ши трудился ради них, не жалея себя.

Целых долгих десять минут Гаартан-Ши приходил в себя, а потом вновь расположился на берегу и обратился к гостям: - У вас имеются вопросы, исцелённые?

И в ответ прозвучал восторженный хор благодарностей, который Гаартан-Ши отвел рукой: - Не надо славословий. Я исполняю предначертания Божественной Судьбы Добра и Света, которая создала нас такими, какие мы есть. Творить добро и нести исцеление – высший смысл существования народа Ши. Но я рад, что вы довольны результатом.

Элис смущённо улыбнулась Улиану, обняла и прижалась щекой к его щеке.

- Милая, как ты себя чувствуешь? – прошептал Улиан. Элис открыла рот и сделала попытку ответить, но губы шевелились впустую. Она покраснела.

- Что с ней? – с замиранием сердца спросил Улиан дракона, который приблизился к ним. – Что с ней теперь?

- С ней всё в порядке. Тьма и небытиё отпустили её, король Улиан. Более того, на Торклианидии она сумеет зачать ребёнка, и у вас будет наследник, и даже не один, ведь ваша жена вполне здоровая и крепкая человеческая особь. Но, боюсь, ей пришлось принести небольшую жертву.

- Какую жертву? Что ещё отняли у моей любимой? – с отчаянием вскричал Улиан.

- Она на время потеряла дар речи.

- Час от часу не легче! И ради этого мы прилетели?

- Какие же вы нетерпеливые. Все это не беда. Речь восстановится.

- Когда? Когда восстановится?

- Увы, этого я не скажу в точности, могу лишь предполагать – физиология и психология каждого моего пациента, побывавшего в Безвременье, индивидуальны, и последствия тоже разнятся. Может быть, нескоро, может быть – сразу же после перехода. Главное, я вытащил её оттуда. Остальное ляжет на тебя, король. Реабилитация и восстановление психологического статуса. Могу лишь посоветовать – всё время разговаривай с ней.

- Благодарю вас, бесподобный и великий Гаартан-Ши, - Улиан благоговейно склонился до земли. – Всё, чем я владею, все мои сокровища, в вашем распоряжении. Надеюсь, что подарков, что мы привезли, хватит на первый взнос? Ох, я и забыл, что нас обобрали тынгирцы! – всплеснул он руками и залился краской. – Какой позор, о боги Торклианы, какой позор! – Улиан схватился за голову и принялся горестно стонать.

- Король, неужели вы думаете, что Гаартан-Ши нуждается в материальных подарках? Мне довольно того счастья, которое я вижу глазах исцеленных. К тому же, у меня в Безвременье свои дела и свои счёты с теми сущностями, которые его населяют, так что я в некоторой степени блюду свои интересы, и не нуждаюсь в подарках и сокровищах, - он хитро улыбнулся. - Мне приятно сознавать, что я мог кое-кому насолить, и заодно помочь несчастным любящим. Но - кто вам сообщил обо мне подобную ересь?

- Значит, тынгирцы придумали это, чтобы обирать паломников, - нахмурился Улиан.

- Вот безобразие. Немедленно займусь их воспитанием, – возмутился Ши. Змей взмахнул лапой, и металлические фигурки на его мощной шее зазвенели. – Но, король Улиан, есть одно «но». Оно всегда имеется. Увы, таков закон равновесия.

- Я слушаю, великий и бесподобный Гаартан-Ши, - у Улиана сердце забилось от недобрых предчувствий.

- Вы, как я уже предупреждал, не сможете вернуться прежним путём, на космическом корабле. Я выпущу вас через другую дверь. Вы должны войти в эту пещеру, - прогудел гигантский ящер, его разноцветные птицы-симбионты встрепенулись и запели свою дивную фугу. Гаартан-Ши, сделав неуловимое движение, сдвинулся и указал на ближайшую скалу. Перед Улианом и Элис открылся чёрный зев тоннеля. Вход в него слегка дрожал и искрился, словно его охраняло силовой поле.

- Позвольте узнать, как долог этот путь, и в каких краях мы окажемся?

- В одном из знакомых вам миров, король Улиан. Это необходимо для вашей супруги. И не только.

- В одном из миров… Так неопределённо. Но раз так необходимо, я готов возвратиться подобным образом.

- Это будет не так уж и сложно, - уверил его Гаартан-Ши. – Больше ни один мир не доставит вам хлопот. Я уже протелепатировал от вашего имени капитану вашего корабля о том, что они могут отправляться в обратный путь, дал подробную карту маршрута и велел встретить там, куда вы вернётесь, а также заставил тынгирцев вернуть вам вещи, они вам ещё пригодятся, - и Ши словно из воздуха выхватил когтем увесистую сумку Улиана, где хранились кредиты и драгоценные камни, а также одежда, пища и приборы. – И не забудьте своего друга, светлого мага.

- Вы очень любезны, не забуду, - только и сумел вымолвить Улиан, забирая сумку, у которой даже гравитопы работали в полную силу. В голове его была полная сумятица. Он никогда ещё не ощущал себя настолько вымотанным, даже во время путешествия вверх по скале Фа, спеша на выручку Элеа на чистом адреналине. И только радость от возвращения Элис с того света заставляла его держаться на ногах. – А как же мои друзья, верный телохранитель и доктор? Как вернутся они?

- Легко, король Улиан. Не волнуйтесь за них, они будут ждать вас у корабля.

Улиан и Элис, обернувшись, помахали друзьям, счастливо улыбаясь, и увидели в ответ такие же счастливые улыбки.

Находящийся в стадии внешних и внутренних трансформаций, Бурлюмисс, покачиваясь, то и дело хватаясь за голову, неловко встал и направился к ним. И, еще раз помахав остающимся, они бесстрашно вошли в пещеру.

- Прошу простить меня, друзья, за небольшую ложь, но так надо, ибо так предначертано на Бесподобных Скрижалях, - тихо проговорил вслед уходящим Маг-Ящер. – Увы, все предопределено, и тебе, Улиан, придётся ещё немного потерпеть. Совсем немного. Уверяю тебя, это будет последняя ложь в вашей жизни.

Ши вздохнул и обернулся к замершим в благоговейном созерцании трем пациентам-очередникам, которые только что подоспели законным путем: - Кто из вас следующий?..

………
 
- Видимо, магия Гаартан-Ши способна создавать подпространственные тоннели. Он выдающийся манипулятор и мудрейший из мудрейших, всё закончилось хорошо, и я уверяю – все эти глупые, несуразные и опасные приключения – самое последняя нелепица в нашей жизни. Больше я тебя никуда от себя не отпущу. Мы вернемся на Торклиану, мы имеем полное право отпраздновать заново наше воссоединение, Элеа, я закачу пир на всю планету и, конечно же, приглашу друзей со всех миров. И в первую очередь – твою маму, королеву Гелинор, и Дуана Гордиборгердера, а также Мукитора, Клоя Миртена и твоего брата Эталя, - говорил Улиан Элис, которая жалась к нему. – Ты помнишь, какие прекрасные сады на нашей планете? Какие птицы, какие великолепные драгоценные камни! А какие люди! Дороже всяких сокровищ! Ты помнишь Кару и Норлина? Зийку Турбо?

Он беспрерывно поглаживал её плечо, ощущал её тёплое дыхание, слышал постанывание, и почему-то почувствовал печаль. Его Элеа вернулась из Безвременья, но с потерями. За это Эггеля нужно было не выдворить с планеты, а уничтожить в прах, чтобы больше никогда этот самовлюбленный и беззастенчиво манипулирующий другими диктатор не попадался на пути и не портил жизнь людям.
 
Далеко позади ковылял Бурлюмисс, на ходу обращающийся из уродца в прекрасного юношу, что несколько затрудняло и замедляло передвижение по тёмному тоннелю, внутри которого шуршал не то песок, не то какие-то ползающие существа, и бренчали мелкие камушки, о которые он то и дело спотыкался. На всякий случай Улиан шарил впереди ногой, чтобы разгонять потенциально возможных зверьков и насекомых, потом подхватил Элис на руки и, не удержав восторженного порыва, закружился на месте. Но охающий Бурлюмисс наскочил на них, и все трое едва не свалились. Но и это нисколько не омрачило путь.

Который и впрямь оказался недолгим. Улиан испытывал необыкновенное умиротворение, Элеа нежно прижималась к нему, время от времени целовала в щеку, и даже в полумраке он чувствовал её веселую улыбку, её шаг был лёгок, она не могла утерпеть и немного пританцовывала. И Улиан готов был идти с нею так сколь угодно долго. Он напевал её любимые песенки и ощущал кожей, как Элеа беззвучно смеётся, и не мог удержаться, останавливался и приникал к её губам в долгом поцелуе.

Наконец-то они вышли из пещеры, и Улиан зажмурился от ярких вспышек. И не сразу понял, что они уже летят. Летят по сияющему тоннелю, подобно выпущенным из пращи камням, или, вернее, подхваченным течением пушинкам. За стенами тоннеля простирался беспредельная, но чуждая бездна - мир звезд, туманностей, комет и космической пыли, и картина каждую минуту рывком менялась – видимо, для того, чтобы нечеловеческая скорость не размазала их по стенкам тоннеля. И все равно Улиан ощущал себя дискомфортно, не вполне устойчиво, голова немного кружилась, в горле скреб песок, в глазах двоилось, его даже немного мутило, дыхание прерывалось, и он испугался – как же он сумеет оберечь Элеа, если ему станет совсем худо? В конце концов, он-то, в отличие от Элеа и Бурлюмисса, никакой не маг, обыкновенный человек, которому все эти чудеса и красоты, мягко говоря, не слишком симпатичны, у него нет никаких особых способностей, кроме наследственной королевской власти и силы любви. Такой полёт не для него…

Улиан услышал громкий, хриплый вздох, встревожено обернулся к Элеа – и поразился выражению её лица, разлитому на нем блаженству, сияющим восторгом глазам и улыбке. Её, видимо, удивительный полет не страшил и не причинял неудобств – конечно, где только она не ухитрилась побывать за свою недолгую жизнь, и Гаартан-Ши лично принял участие в её излечении. Ничего, скоро они будут дома, и жизнь наладится, стабилизируется, Элеа пора осесть и стать наконец-то настоящей королевой, женой и матерью.

Полёт завершился, когда Улиану совсем уже стало невмоготу, и свет в глазах начал меркнуть. Он только ощущал, как крепко сжимает в объятиях Элеа, и знал, что эти объятия ничто не способно разъять, и это давало ему силы дотерпеть полет до конца.

Посадка оказалась мягкой и почти незаметной. Улиан медленно разлепил веки и задышал ровно.

- Элеа, солнышко, как ярко и свежо! Какой чистый воздух – почти как в Торклианидии. Сейчас мы осмотримся, сейчас, сейчас… ох, мой багаж сразу потяжелел и утратил невесомость, но это и хорошо, потому что там так много необходимого…

Улиан замолчал и перевел дух, прищурившись.

Солнце. Много солнца и разреженных, перистых облаков на неправдоподобном эмалево-синем небе. Перед ними среди гор  расстилалась цветущая красивейшая долина, за нею – грандиозная горная страна. Такое могло бы оказаться в любом мире, если бы не одна деталь: впереди, над гребнем с языками белых снегов, сумасшедшую синь небес пронзала не отбрасывающая тени вертикальная колонна, чья макушка пряталась в сизой дымке, окутывающей её далеко вверху.

- Это же Скала Фа, - прошептал Улиан. – Я вижу, я знаю, я  чувствую – вон её шпиль пронзает небо. Мы очень высоко. Похоже на этаж с лифтом. Элеа, милая, здесь так мирно и весело, здесь изумительно хорошо, но ведь это же скала Фа…

Элис нетерпеливо пожала плечами, в её глазах зажёгся жадный огонёк, и она вытянула руку в сторону долины, словно хотела коснуться острия Скалы на расстоянии. Но Улиан не заметил этого, он осматривался.

- Я только одного не понимаю… - проговорил Улиан. – Мы улетели на Тынгир. Нас обещали переправить в один из миров. Мы долго летели. И оказались вдруг на Скале Фа. Словно над нами посмеялись. Что, Элеа? Ты указываешь вниз, в долину? Ты права, давай спустимся сначала и немного отдохнём в тишине и покое. Подумать только, мы на Скале Фа! Голова идет кругом! Свет просто клином сошелся на Скале Фа! Нашему другу Бурлюмиссу повезло куда больше. А может быть… - Улиан даже остановился, поражённый догадкой. – Лифт Дороги Богов простирается везде и всюду, и Ши умеют им пользоваться. Гаартан-Ши просто спустил нас на лифте. Но почему он переместил нас именно сюда, в это ужасное место, в котором мы столько страдали? Зачем? Какой в этом смысл?

- Твоя догадка верна, - пропел подоспевший Бурлюмисс, принявший прежний дивный облик.

- Боги не слишком-то изобретательны в мироустройстве, - заметил Улиан. – Они повторяются…

– Не печалься, друг мой. Я уверен, все идет как надо. Ши – самый великий Светлый маг в мирах! Более того. Он единственный. А теперь я должен распрощаться с вами, дорогие друзья. Нет слов, как я благодарен вам. Я ваш должник, король Улиан. Теперь я почти дома, и меня тянет снова заняться целительством, я чувствую на расстоянии, как ко мне стремятся пациенты, и мне не терпится излечить их – ведь этим я и живу. Кроме того, благодаря общению с вами Ши осчастливил меня еще одной возможностью – я чувствую, осязаю душой, как к моему Замку спешит с маленьким братом удивительная женщина, которая станет моей женой и верной спутницей. Я горю нетерпением увидеть её! Прощайте, король и прекрасная королева. Вас ждёт лифт Дороги Богов, а мой путь лежит в мой мир. Всё будет хорошо, не сомневайтесь и верьте Ши.

И цветущий юноша гигантскими перепрыгами и перелетами стал удаляться вниз по дороге, и скоро исчез из виду.

- Верить Ши? После того, как он вернул нас сюда, к гнетущим воспоминаниям? Ах, Элеа, конечно же, мне хочется верить в лучшее. Если я не верю Ши, то должен доверять хотя бы Бурлюмиссу, иначе жизнь станет невыносима.

Они шагали по широкой живописной дороге вниз. Причудливые расписные валуны кишели яркими ящерками. Стайки радужных птиц вперемежку с удивительными стрекозами и бабочками словно исполняли диковинный танец вкруг них. Многоцветные затейливые цветы поворачивали венчики им навстречу и словно провожали ласковыми взглядами.
 
- Нынче здесь мирно, никаких чёрных колдунов и биоконструктов. Словно в раю, – продолжал говорить Улиан, скорее ради самоуспокоения. Теперь, после того, как Элеа замолчала, он наверняка приобретёт скверную привычку – разговаривать с самим собой. Но он утешал себя, что дома, на родной Торклианидии, где с избытком болтливых дам и разговорчивых министров, это потихоньку пройдёт. Ну и что же с того, что Элеа замолчала? Главное, что после манипуляций Гаартан-Ши Элеа снова стала нормальной, милой, близкой.

– В этой симпатичной долине уютно и тепло, и наверняка там есть ручьи и родники, ягоды и плоды, грибы и дичь. Мы можем даже немного пожить тут, если захочешь, но сначала я свяжусь со своими. Может быть, не так уж это и плохо – оказаться тут, отсюда добираться до дома гораздо ближе – верно? Мы спустимся вниз на лифте, а там нас встретят. Так обещал Гаартан-Ши. Значит, тому и быть.

Путь в долину закончился на опушке чудесной светлой лиственной рощи, возле чистого ручья. Улиан расстелил жене пуховой коврик, набрал воды во флягу-самогрейку, разложил концентраты. «Неплохо было бы порадовать Элеа чем-то свежим», - подумал он, и принялся всматриваться в траву.
 
Но Элис его опередила. С радостной улыбкой она указала ему на кустик спелой земляники. Улиан рассмеялся, и они принялись ползать по траве, собирая землянику, и поочередно пытаясь друг друга накормить.

Как давно они не были такими беззаботными и счастливыми! После скромного обеда они улеглись на коврик, прижавшись друг к другу, и любуясь прекрасными облаками, плывущими в синем небе...