вот вам и сказ, вопрос-ответ

Нюр! В колоде не хватает  свежих дур.  А в заборе дыр. Тебя не вижу…-  бяги сюда! Мамона с памяти стряхни. А то он прознаеть, что бабы вновь гуляють… хрен поместит в тиски и взвоет…  что обделен судьбою… а стоит? Хрен торчком, а сам крючком… тебя ночами доить? Иль матом кроить?
-Пятровна! Он в бане муди треть, его аж преть…как зверь ревет.
- Неужто осерчал, наш аксакал?
- Беда и только…
-Пятух чай в жопу клюнул? Иль сам на печку плюнул? И ждеть тебя?
- Нет! все куролесит… его не может взвесить… все орет… «Помогите ради бога на хрен валенок надеть!»
-Адепт! Съязвила Горемиха, сплюнув зеленую слюну под ноги. Яму бы Верку в помощь…
У той дыра, что омут… там в погибель упыри.
-Не говори кума, у самой муж пьяница… и судьба под гору катиться… и нос в муке. А мысль в грехе
-Как муж пь…- ты же вдова.
-Была вдова! А теперь баба Яга! К лесу передом, а к … задом.
-Хотя бы глазиком взглянуть, как ты осваиваешь путь… неужто Квит добрался до берлоги…или иной оббил твои пороги? И вырвал твой ядовитый зуб?
- Все по порядку. Я  полола грядку и собирала колорадского жука. Чуть призадумалась… а мысль в узде держала…
Пятровна кобылой аж заржала… Нюр, поспеши! Упустишь главное!  Горемиха с кукурузы сорвалась… воспоминаниям предалась…
-Бягу, несу холодец.
Не прикрыв калитку Нюра вылетела за ограду с рюмкой, тарелкой и поспешила к заветной скамье…
Горемиха продолжила, слюнявя большой палец.
- Так, я бы до сих пор меж гряд стояла… но рыжая лиса с курицей меж грядок пробежала… а курица в трёп, так нервозно квохчет, так Мамон с похмелья ропщет. Я испужалась, в сторону чуть подалась. За кол держалась… вдруг страстью напряглась… ах ты негодная. С места сорвалась, кол вырвала и за лисою погналась. Мяжу суседки перемахнула, запнулась о железяку, упала и поползла. За проволоку зацепилась… чуть приподнялась… смотрю: - корова отелилась! Чья? Сразу не признала…  она глаза к небу подняла, свой послед жевала. Теленочек, лежал среди ботвы…  а кто-то говорит мне. Притихни и молчи. Я с образом смирилась… только меж грядок   примостилась… слышу шаги! Кто-то по земле идеть. Земля трясётся, будто скорый поезд рельсы треть. И руку так меж ног моих кладеть, приподнимает… и шерсть мне мнет. От страха меня азарт берет… я не пойму?  Войдет? Иль не войдет? Как барыня гадаю. Того не знаю… что у незнакомца, прямоча дрючок.
-Что было дальше? Не томи…
А дальше? Я не помню! Как будто с резьбы я сорвалась и понеслась… как дура по кукурузе… Очнулась, а рядом никого… а след на земле… печать в размер двух пядей.
Голову приподняла, осмотрелась… ее пощупала…мокра. значит снасильничал … собака.
- А ты узнала, кто?
- Это я рассказываю сон. Проснулась я,- уже смеркалось. Полежала. К чему бы сон? И так кумекаю, все не пойму… к добру, иль, на беду. Ярочка в сараюшке блеет…на противоположной стороне порядка стекла в хатах розовеют… а дальше тьма. Мандушку почесала, Китайской лапши кипяточном ошпарила, заварила…- сижу жду. Стемнело. Слышу пьяный гомон. А треп такой… аж все соседи уши навострили… ждут развязки. Баба голосисто так поет и с мужиком идет. Около меня призадержались и поодаль забора, где картофельное поле… он ее цап, царап и под себя… и вместе они завалились на колючею проволоку. Она орет, аж у меня мурашки по телу… какая страсть, какая страсть. А он сопит и как конь узду рвет и бога мать поминает…, а какой напор, я вам скажу: - самец и только. Видать он израсходовал боезапас, встал отряхнулся и был таков.
- А она?
- Еще стонет! И мне такого счастья захотелось… Тихонько вышла за ворота… о боже … голая баба к лесу передом, а ко мне задом… овечкой стонет. Приблизилась, присмотрелась… а это Маруся Малчанова. В проволоке запуталась…  проволокой тело свое рвет. А ее прет. Сами знаете… Маруся баба объёмная, и крепка в кости. Ну думаю, бабе надобно помочь. Сбегала за рукавицами. Помогла бабе из грязи в князи выкарабкаться… она дура тело себе порвала… но на суки все заживает на глазах. Выползла она на коленях из проволочного плена…а я вижу, -баба пьяна и пока пьяна боли настоящей не чувствует и слов не слышит.
Помогла ей встать и направив ее в нужном направлении. Пошла спать. И вдруг среди ночи, крик, шум и вой. Баба опять воет. Неужто кто ее насильничает? Взяла фонарик и тихо подкралась к Марусиной избе. И что я вижу…. Луна уже взошла и все как на картинке.
Она лежит поперёк окна, сиськи и голова снаружи, а зад внутри. А там … свят, свят Квит орудует… терзает бабу… она мычит… и молит о пощаде.
- Вот гад! Всех баб изнахратил! Солитёр ему в жопу… все не успокоится. А дальше что?
- Что, что! Проснулась, лежу, думаю! К чему сон?
 И вдруг в ночи треск, шум, мат трехэтажный…  и крик о помощи. И голос Маруси. Зачем тебя в туалет понесло. Я им уж 10 лет как не пользуюсь. Ты весь в гомне. Беги на речку мойся… сюда не возвращайся. Квит убег на речку. А минут через сорок, гляжу: - голый мужик промеж дворов прошмыгнул. Сам телом бел, чист! А запах остался…
-Так я не поняла, ты зерна мелишь иль дробно серишь? Нюра удивленно посмотрела на Горемиху…- Пятровна…-поясни?
- Она… она. Ты чувствуешь средь нас амбре? Пятровна потерла указательный и большой палец легко и нежно. Понюхала, чихнула. -  Чуешь?
-Какое еще самбре?
- Я табе поясню. Пошла надысь я прогуляться по селу, у магазина приторочила колоши … вошла во внутрь. А там Маруся заплетает слово в косы. Рассказывает, как некая особа, женского рода решила зафиксировать её вовремя иго- го… то бишь секса. И крадучись пробралась к ней во двор.
И спрятаться решила в туалете, который сгнил, садок без крыши…  в наклон, на упокой. Она вошла, дощечки подломились, и бабёнка,-сельский наш агент, упала в нужник. Подолом зацепилась за ржавый гвоздь. А у Маруси Квит квартировал, масло дивное сбивал и жиром тело Маруси натирал… хоть был он пьян … но кинулся на помощь. Багром ее из ямы вытащил на свет… вот вам и сказ, вопрос - ответ. Почему язык Горемихи с душком…
- А шерсть меж ножен гребешком.