Нюк, что жил в шкафу под мойкой 2

Заря застала их в лодке.

Что-то изменилось  на  берегах.  Стало  больше  ухоженных, подстриженных деревьев,  лесенки  из  белого камня спускались к  реке, иногда встречались бревенчатые  пристани  с  перилами  из  круглых жердей, кое-где у пристаней качались на воде лодки разных размеров, вы-крашенные на вкус хозяина.
 
Вскоре вдалеке показался широкий каменный мост, который аркой перекидывался через реку, а сразу за мостом над рекой нависала высокая стена. Нюк догадался, что конец пути близ-ко. Когда они миновали стену, Нюк осторожно опустил голову Ойка на  дно  лодки  и,  взяв вес-ло, неумело погреб к берегу.
 
Откуда появились солдаты он так и не понял. Только дно челна заскрежетало по илу,  как вооруженные люди в одинаковых темно-зеленых куртках высыпали на берег и выволокли лодку из воды.

- У нас тут шпионы! Зовите начальника охраны! - крикнул один из них.
- Не надо! - рявкнул кто-то. -  Он уже здесь.
Солдаты расступились, и  к пленникам  подошел  усатый мужчина в мундире такого же цвета, что у солдат, и начищенных до блеска сапогах. Он  грозно оглядел Нюка и спросил:
- Кто такой? Шпион? Цель шпионажа?
- Я не шпион, - ответил Нюк.
- Слыхали такие сказки!  - пробасил один из солдат.
- Разговоры! - гаркнул начальник охраны.
- Мне  нужно  говорить  с  Правителем  Видиславом Седьмым!  -  решительно заявил Нюк.
Начальник охраны оглянулся на солдат и все покатились со смеху.
- Хватит смеяться!  - крикнул Нюк, на его опухших от рыданий глазах,  снова навернулись слезы. 
Начальник  нахмурился  и  внимательно посмотрел  на  него. 
- Мой друг сказал мне сделать  это - и я делаю, - всхлипнув, продолжил малыш.
 - Кто же твой друг? - раздался из-за спин солдат неожиданно ласковый голос.

Нюк поднял глаза и увидел, как к нему подходит старика с длинными белыми волосами и белой бородой, в белом же платье до пят и длинном алом плаще. Плащ  крепился застежками в виде месяца с одной стороны и звезды – с другой.
 - Его зовут Синий Ойк, - сказал Нюк, касаясь похолодевшей руки друга.
Старик подошел поближе,  не обращая внимания на протесты  начальника  охраны, и  заглянул  в  лодку.  И без того бледное лицо его  побледнело еще больше.
 - Горми! Быстро сюда!
Начальник охраны подскочил к старику  и  тоже  заглянул  в  лодку. Некоторое  время  он вглядывался в лицо Ойка,  и вдруг, его  глаза округлились.
 - Но это же пр..,  - ахнул он, глядя на старика.
Тот кивнул и посмотрел по-особому, давая понять, чтобы начальник не продолжал вслух. Горми выпрямился и рявкнул:
- Чего стоите, олухи?! Носилки! Быстрей!
Солдаты мигом разбежались выполнять приказание.
- Что случилось с твоим другом, малыш? - спросил старик, усаживаясь рядом с лодкой и начав ощупывать руки и голову Ойка.
Нюк нахмурился.
- Ойк сказал мне говорить только с Правителем или со звездочетом.
- Не волнуйся,  малыш,  мне ты можешь сказать. Я - звездочет.
- Правда? - Нюк недоверчиво глянул на старика.
- Правда, малыш, правда, - ответил звездочет. - Так что случилось? Я вижу здесь кровь.
- На нас напали,  - ответил Нюк. - Ойк назвал их Холодящими. Они стреляли, и одна стрела попала в него. Если бы я не кричал… Теперь его убили из-за меня!
Малыш снова разрыдался.
- Не плачь, - сказал старик. – Пока еще рано его оплакивать.
Истерзанное сердце Нюка переполнилось надеждой.
- Значит, Ойк будет жить? - спросил он.
Звездочет первый раз посмотрел ему прямо в глаза.
- Мы сделаем все, чтобы это было так, - сказал он.

Нюк стоял у массивных гранитных перил.  Он навалился на них грудью,  совершенно не замечая холода, идущего от серого камня.  Внизу был сад. Фонтан в центре беззаботно шумел.  Яблони в ярко-зеленой листве цвели весенними цветами, а ведь на дворе стоял конец лета.  До-рожка из белых камешков огибала фонтан, разбрасывая в разные стороны извилистые тропинки. Они по нескольку раз обходили каждое странное деревце, чтобы неизменно добраться до ступе-ней широкой лестницы.
Лестница, сделанная из того же камня, что и перила, плавным полукру-гом поднималась от противоположного края сада к месту, где стоял Нюк. Там же, за деревьями, виднелась арка и длинный коридор, который привел его и остальных сюда.

Солдаты несли носилки, командир отдавал приказы, звездочет следил, чтобы больного несли с особой осторожностью, Нюк семенил следом. Они поднялись наверх по лестнице и скрылись за высокими дверями. Нюк зайти не решился и остался стоять в коридоре. Через некоторое время солдаты покинули покои и исчезли. Потом прибежали мужчины и женщины, принесли тяжелые ящики непонятного назначения. Убежали. Больше никто не выходил и не входил. Так прошло около часа.

Иногда, мимо  медленно проходили затянутые в узкие камзолы слуги, гордо неся в руках подносы с изящными графинами. Они не обращали внимания на одинокого малыша, притулившегося у балюстрады, только цокали каблуками блестящих туфель о  квадратные плиты гранитного пола.

Нюк с интересом разглядывал этих важных людей,  но  потом  его мысли снова возвращались к  другу, куда-то туда за тяжелые двери.

В начале второго часа ожидания, Нюк вовсе загрустил. Пугающие мысли лезли в голову, неизвестность мучила. Чтобы отвлечься, он забрался на перила и уселся, свесив ноги. От фонтана дорожка из белых камешков убегала в стену под ним. Вот послышался хруст камней под чьей-то обувью. Внизу из стены (конечно, там был такой же проход, как и напротив) вышел человек в красном плаще с капюшоном. Нюк соскользнул с перил снова на пол и, чуть высунувшись, начал следить за незнакомцем. Незнакомец был маленького роста, он шел медленно, срывая травинки, прикасаясь и нюхая цветки яблонь.  Подойдя к фонтану, он сполоснул ладони,  напился  и  откинул  капюшон с головы. Каскад медно-золотистых волос рассыпался по спине.
Такой красоты Нюк прежде никогда не видел.
- Ух, ты! – ахнул он и тут же зажал рот рукой.

Незнакомка резко обернулась и устремила суровый взгляд вверх. Нюк спрятался за перилами, но поздно, она заметила его и отважно направилась к лестнице. Нюк испуганно огляделся в поисках спасения, но прятаться было некуда. Не бегать же по всему Дворцу? Выпрямившись, Нюк решил просто дождаться ее. Ведь он ничего дурного не сделал.

Незнакомка поднялась по лестнице и остановилась на расстоянии нескольких шагов, удивленно и с некоторой неприязнью рассматривая неизвестного ей мальчика. Ростом она была не выше Нюка, но выглядела старше. Держалась прямо и с достоинством.

Бирюзовые глаза ее смотрели строго и настороженно. В огненно-рыжие локоны вплеталась диадема, сделанная из серебряных лепестков роз.  И одета она была не в плащ, как показалось Нюку, а в платье с капюшоном, подол и рукава которого украшал затейливый золотой узор.

- Кто ты такой? Что делаешь в замке? И почему следишь за мной?  - спросила она власт-но.
Нюк растерялся.
- Я за тобой не следил, то есть следил, но не специально…
Девушка вспыхнула, Нюк осекся.
- Как ты смеешь говорить мне «ты»?!  - воскликнула она, угрожающе смотря  на Нюка.
- А почему нет? - искренне удивился Нюк. - Ты же мне говоришь «ты».
Девушка разозлилась ни на шутку.
- Я сейчас позову солдат, и тебя проучат, как следует! Научат вежливости!
- За что? Я ничего не сделал! – воскликнул Нюк, оглядываясь чтобы посмотреть не бегут ли за ним солдаты.
- Ты следишь за мной,  как шпион! Значит, ты - шпион! И ведешь себя вызывающе! Тебе место в Зубатой башне.
Девушка хотела еще что-то сказать, но тут послышался голос звездочета:
- Ваше Высочество, прошу, не гневайтесь, если этот малыш вас как-то обидел. Уверяю, он не со зла и не по умыслу. 
Девушка обернулась и удивленно уставилась на старика. Кажется, она не ожидала его увидеть.
- Что вы делаете здесь, Церистен? Это ведь не ваши покои.
Звездочет неопределенно покачал головой, уклоняясь от ответа.
- Но отец обязательно узнает обо всем! – пообещала девушка.
- Я ему сам доложу незамедлительно, - сказал старик.
Девушка склонила голову, прощаясь со звездочетом, и пошла прочь, больше не удостоив Нюка взгляда.
Нюк облегченно вздохнул.
- Я ничего не сделал, - сказал он звездочету, когда красное платье пропало за поворотом.
- Я знаю, - кивнул звездочет. – Я не успел с тобой познакомиться. Как ты слышал, меня зовут Церистен.
- Я - Нюк, - ответил малыш. – А как Ойк?
Звездочет поманил Нюка к двери.
- Пошли, теперь ты можешь зайти.

Нюк сразу  же забыл сердитую девчонку и побежал за звездочетом почти вприпрыжку.
Прежде чем увидеть Ойка, Нюк и старик прошли еще одну большую комнату. Здесь на полу лежали толстые ковры, стоял длинный диван и аккуратный столик перед ним.
Обогнув столик, звездочет и малыш оказались у еще одной двери. Церистен толкнул ее и провел Нюка внутрь. На широкая кровать, стоявшей посередине комнаты, лежал Ойк. К кровати, вероятно только сейчас, придвинули тяжелый стол. Возле стола, на полу, стояли те самые ящики, которые принесли мужчины и женщины. Сейчас ящики пустовали, а стол заставлен чашками и тарелками с растертыми в порошок пахучими растениями. Тут же кувшин с водой и железная плошка изогнутой формы. В плошке горел огонь, над огнем в стеклянной бутылке булькала зеленая жидкая каша, которую звездочет тут  же снял.

Нюк подошел к кровати и, встав на цыпочки, заглянул в лицо другу. Ойк был до подбо-родка накрыт одеялом. Он тихо дышал, на лбу выступила испарина. Звездочет намочил тряпку, провел ею по лицу Синего. При этом Нюку показалось, что его синий цвет немного побледнел.
- Ему плохо? - спросил Нюк. - Стрела глубоко ранила?
Звездочет вздохнул.
- Если бы все дело было в этом...  Стрелы Холодящих отравлены и разят не столько ост-рыми наконечниками, сколько ядом на них. Сама рана не глубокая, я быстро с ней управился. Но яд… Противоядие готово, -  старик  взял в руки плошку с кашей.  - Буду давать  раз в пол часа…
- И он выздоровеет?
Звездочет долго смотрел в детские глаза Нюка, и за  мгновение по лицу старика проле-тели тени грусти, печали и тревоги.
- Конечно,  - ответил он,  улыбнувшись, и, помолчав, добавил: - Должен.

Звездочет поил Ойка лекарством, трогал лоб, считал удары сердца, взяв за руку. Потом садился за стол, делал записи на листочках, расспрашивал Нюка о подробностях их встречи с Ойком и тоже записывал.
 
- Ойк сказал, что ты мне все расскажешь, - сказал Нюк. – Объяснишь. Я думал, что я на-рисовал его, а получается, что нет.

Звездочет глубоко вздохнул и отвернулся, глядя в окно. За окном вечерело. Нюк поер-зал, устраиваясь поудобнее в огромном кресле, которое пододвинули к столу специально для него. На столе стояла чашка и тарелка с едой (еду им приносила кухарка с кухни). Нюк ел с аппетитом, а Церистен почти не притрагивался.
Звездочет снова вздохнул.
- Я не знаю, мне ли нужно говорить тебе обо всем, - признался Церистен. – Наверное, все же, не мне. Но что касается Ойка. То его появление у тебя – это такой научный опыт, который удался.
Нюка покачал головой.
- Это сложно, - согласился Церистен. – И, скорее всего, ничего подобного больше у меня не получится. Пришлось повозиться с приборами и поиском тебя.
- Меня? – удивился Нюк.
- Да, - звездочет кивнул. – Ойк шел за тобой. И привел.
- Но зачем?
Церистен снова задумался. В этот момент больной пошевелился и отвлек старика.
- Нужно приготовить другое питье, - сказал Церистен. – Мне понадобятся еще травы. Посиди с ним, хорошо?

Звездочет ушел, а вернулся с новым ящиком с травами. Снова поджигал огонь, прилаживал бутылочку с водой и снадобьями. Стемнело. Церистен зажег несколько свечей и лампу. Снова принялся поить Ойка зеленой кашей и новым отваром, снова записывал что-то на листочки. Так продолжалось до глубокой ночи. Прерванный разговор не продолжали, но Нюк решил, что когда проснется Ойк, то сам все и расскажет, как обещал. Малышу казалось, что пробуждение должно случиться вот-вот, поэтому всеми силами сопротивлялся сну. Но сон победил. Нюк и не заметил, как заснул в кресле, свернувшись клубком.  Звездочет снял с себя  плащ и накрыл его.

Когда Нюк проснулся,  было уже позднее  утро.  Он  спрыгнул с кресла и, первым делом, проведал Ойка. Тот лежал на прежнем месте, синий цвет сошел и поначалу Нюк даже не узнал его.
 - Хорошо,  что ты проснулся.
Это был Церистен. Он стоял  у окна, и из-за яркого света Нюк мог видеть только его темный силуэт. Сделав пару шагов, старик оказался рядом с малышом.
 - Ночью заходил Правитель,  - сказал он. - Я не стал тебя будить, но сейчас он хочет говорить с тобой.
Нюк испугался.
 - Со мной? Зачем?
 - Ты расскажешь ему все, что рассказывал мне. Об Ойке, о том, где жил и как попал во Дворец.
- А почему ты не рассказал ему?
Церистен рассмеялся.
- Правитель хочет услышать собственными ушами и, конечно, хочет познакомиться.
Нюк хмурился.
 - Не бойся, - добавил звездочет. - Я буду рядом.
 - А Ойк? Кто останется с ним?
 Звездочет кивнул в угол комнаты, где на скамеечке сидела женщина в чистом белом фартуке поверх простого полосатого платья.
 - Розочка, присмотрит за ним. Лекарство помогло,  теперь ему нужно только отдыхать.
 Нюк обрадовался и приободрился.
 - Пойдем.
 
Они вышли в коридор и направились в ту сторону, куда  вчера ушла рыжая девочка. Широкий коридор вел их прямо, потом сворачивал направо. Они прошли насквозь два зала, пропустили множество дверей и примыкающих коридоров. Иногда Нюк видел на стенах картины, сотканные из ниток. Его поразило, что рисовать можно и так.

Хотелось бы разглядеть их подольше и повнимательнее, но Церистен слишком спешил, а Нюк не решался просить о чем-то.

Пройдя очередной зал, они опять свернули направо и вышли на открытый балкон. Бал-кон крепился к высоким круглым башням с одной и другой стороны, по выступающим камням которых вились  дикие  розы.  Нависающий потолок балкона поддерживали витые колоны, украшенные розами из камня.

Нюк и Звездочет вошли в  башню и по лестнице поднялись на этаж выше. Здесь очередной коридор привел их к дверям зала. Зал отличался от предыдущих большими размерами. Украшен богато и величественно. По правой стороне, стены занавешены тяжелой бордовой тканью, по левой -  сплошные окна с золотыми занавесями.  Свет проходил через оконные стекла и падал на плиты пола, отражался, как в зеркале. Ни стульев, ни скамеек со столами в зале не было. Лишь напротив входной двери, на   возвышении, стояло обитое красным кресло с золотыми ручками.  На спинке кресла красиво вышиты три волны - золотом, серебром и нитью лунного цвета. Рядом такое же, но  поменьше. Стену за креслами закрывал малиновый и бронзовый бархат, ниспадающий волнами от потолка к полу.
Церистен и Нюк прошли до середины зала и остановились. Никого не было видно.

- Ваше Величество? – произнес звездочет, оглядываясь.

Нюк успел подумать, что на его счастье Правителя тут нет, когда за креслом качнулся малиновый бархат и к ним вышел высокий широкоплечий мужчина с прямыми медного цвета волосами чуть ниже плеч и глазами такими же бирюзовыми, как у вчерашней девчонки. Платье его тоже алого цвета с золотым геометрическим шитьем на поясе, рукавах и подоле. На голове у  правителя была корона с тремя башенками из золота, серебра и лунного камня.

Правитель медленно спустился с возвышения и подошел к пришедшим, внимательно изучая Нюка. Глаза его казались мягкими и ласковыми, но смотрели оценивающе и недоверчиво. Нюк смутился. Он кое-что уже начал понимать и не хотел обидеть еще и Правителя своей невоспитанностью, поэтому попытался поклониться, как это делал Церистен, но чуть не упал. Звездочет успел поймать его.
- Как зовут тебя? - спросил Правитель.
 - Нюк... Ваше Величество, - чуть слышно пробормотал Нюк.
 - Ты знаешь, кто я?
- Да, Ойк мне рассказывал.
Видислав перевел на Церистена вопросительный взгляд.
- Ойк, - повторил звездочет, выразительно глядя. – Вы вчера заходили…
- Ах, да, - поспешно согласился правитель.
Он снова обратился к Нюку:
- Как же вы с Ойком встретились?
- Я захотел рисовать и нарисовал его.
Правитель снова был вынужден искать объяснений у звездочета.
- Как это понимать? – спросил он.
- Если хотите, я покажу вам весь процесс позже, - сказал Церистен.
Вздохнув, Видислав продолжил:
- И что же произошло потом?
- Я помог Ойку выйти из картинки. Он рассказывал мне про вашу страну, и мне захотелось все увидеть.
- Значит, ты не из нашей страны? А откуда же?
 - Я жил в шкафу под мойкой в доме больших людей во фруктовом саду, - Нюк не знал, насколько точно он назвал место, но это было все, что он мог сказать.
 Правитель нахмурился.
 - Это, Ваше Величество, за дальними фермами Быстроструйной Долины. Не уверен, но, скорее всего, это земли великанов. Попасть туда обычным путем невозможно либо мы не знаем о тех, кто попадал, - пояснил Церистен.
- Как же они оказались в Невидиме?
Звездочет посмотрел на Нюка.
- Мы вышли из дома утром, затем шли, шли и шли, и оказались на полях кукурузы, - ответил малыш. – И встретили Старика Копателя, который делал вкусный вишневый сок. Он говорил, что вы пробовали его и хвалили.
- Да, было такое, - согласился правитель, однако думая о чем-то более важном, чем сок.
Постояв, глядя в сторону, он сказал:
- Вот так просто? Пришли к нам из земель великанов? Но мы за всю нашу историю не видели ни одного великана, а только слышали в сказках. Почему? Не угрожает ли нашей стране опасность еще и с севера?
- Ваше Величество, я не думаю, что все так просто. И им удалось вернуться по причине, которую нам еще предстоит выяснить. Но если до сих пор великаны не пожаловали к нам, то стоит ли беспокоиться?
Правитель глянул на звездочета хмуро.
- Беспокоиться стоит всегда, - сказал он. – Но хорошо, сейчас у нас другие задачи. Так что же, Нюк, было дальше?
- Мы ушли от Старика Копателя на следующее утро, убежали, а не ушли. Поэтому, когда я услышал, что кто-то убил его ледяным ножом, то решил, что это Ойк.
- Но это был не он, конечно? – спросил Видислав, поглядывая на Церистена.
- Нет! – воскликнул Нюк и вновь чуть не расплакался. – Но я думал тогда, что он виноват во всем. И стал кричать на реке. И вот как вышло, он ранен.
- Уж очень они распоясались эти Холодящие, - проговорил Видислав холодно.
Он прошелся к окну и стоял молча, разглядывая деревья в королевском саду, затем обернулся и сказал Нюку:
- Спасибо тебе за рассказ, Нюк. Мне было приятно познакомиться с тобой. А теперь ты можешь пойти посмотреть Дворец. Церистен вскоре освободится и вернется к тебе.
Нюк обрадовался, кивнул вместо поклона и выбежал вон из зала.

Видислав и Церистен надолго замолчали. Наконец, Правитель сказал:
- Почему я узнаю о ваших с Альгебрионом замыслах сильно позже их начала?
- Он сказал, что вы не разрешите.
Видислав резко обернулся и подошел к звездочету.
- Конечно, нет! Как можно было подвергаться такому риску? Ты ведь не проделывал подобного раньше?
- Нет, - звездочет покачал седой головой.
- А если бы он вообще не вернулся? О чем ты думал?
- Но ведь вернулся.
- И в каком состоянии? Не может возвратиться целым и невредимым ни из одной своей экспедиции. Может быть мне его разведчиком сделать, а на его должность поставить кого-то другого?
Церистен развел руками.
- Это была не просто экспедиция, - сказал он. – Возможно наш единственный шанс…
- На что? Этот малыш - наш единственный шанс, по-твоему?
- А как же предсказания? Все совпало. Если не верите древним книгам, то хотя бы Златогорная Пророчица, которая многие годы помогала нам, всегда отводя беду и напасти, заслуживает доверия.
- Церистен, я верю Пророчице, но… ты понимаешь причину моего беспокойства. Холодящая сторона наступает. В пророчестве сказано, что кто-то остановит ее. Но он... Это же просто маленький мальчик, что он сможет сделать, когда вся моя армия не в силах?
- Я как ученый не тороплюсь с выводами. И пока не могу утверждать нашел ли я его или он сам обнаружил себя.
- Я не понимаю, Церистен, - сказала Правитель, устало качая головой.
Старик пожал плечами.
- Возможность перехода человека из моего аппарата в картинку, которая произошла в нашем случае, во многом обеспечена работой из двух точек одновременно. То есть из замка, до-пустим, и туда, куда человек отправляется. Это в теории. Но я собирал два аппарата, а перехода из одного в другой не происходило. А тут получилось. Без аппаратов. Таким образом, наш мальчик не совсем простой. Но это только догадки.
- Хотел бы я узнать, что Альгебрион думает по этому поводу, - сказал правитель.
- Я думаю, завтра вы сможете поговорить с ним.
- Ты уверен?
Звездочет кивнул.

Церистен нашел Нюка на балконе розовых цветов. Малыш сидел на перилах и рассматривал дворцовый сад: зеленый газон, дорожки осеняемые дубами, Каменную с ивами по берегам и высокие из вытесанных глыб крепостные стены.          
- Тут так красиво, - сказал Нюк, когда подошел Звездочет, - что я даже захотел нарисовать это.
- Что же мешает? - спросил старик.
- Все мои вещи испортил убийца, - с сожалением сказал Нюк.
- Ничего, мы что-нибудь придумаем, - пообещал Церистен. - Пошли, я покажу тебе твою комнату.
- Мою комнату? – изумился Нюк.
- Конечно, тебя принял Правитель, теперь ты гость во Дворце, и тебе полагается отдельная комната со всем необходимым, - говорил звездочет, шагая по знакомому уже Нюку коридору в обратно направлении.

Не доходя до комнат Ойка, он свернул в небольшую полукруглую залу с узкими окнами, закрытыми разноцветными витражами. Под окнами с правой стороны стояла широкая деревянная скамейка. Дальняя стена комнаты проваливалась и уходила неровными ступенями вверх. Слева ступени спускались вниз, куда-то под зал.
Церистен огляделся кругом, кивнул сам себе и повел Нюка наверх. Ступени постоянно поворачивали вправо, закручивались по спирали вокруг каменной колонны по центру башни. Слева в стене располагались друг за другом полукруглые окна так же с витражами вместо стекол, но иногда одно окно из череды витражных оказывалось из прозрачного, чуть голубоватого стекла, и можно было видеть крыши других зданий Дворца, другие башни, кроны деревьев в саду и даже дома города.

Наконец, звездочет остановился и распахнул перед Нюком дверь. Они оказались в не-большой комнате. Окно тут было только одно, витражное, конечно, напротив входной двери. Под окном стоял дубовый стол с лампой и удобное мягкое кресло.  Солнечные лучи, проходя через разноцветные стекла, раскрашивали цветными пятнами ковер на полу. По правую сторону от стола стояла большая  кровать со множеством одеял и расшитых подушек. С левой стороны - два глубоких кресла.

Нюк шагнул на ковер и с удовольствием ощутил его приятную мягкость. Улыбаясь, поднял глаза на Церистена.
- Вижу, тебе здесь нравится. Устраивайся, мне нужно  еще много чего сделать, но я при-ду позже. Если чего-нибудь понадобится, позвони в колокольчик. 
Звездочет  удалился, закрыв за собой дверь.

Нюк подошел к кровати. Одеяла и подушки были чистыми и пахли цветами. Оглядев себя, малыш ужаснулся. Из одежды на нем были только старые серые штаны, серая же рубаха и сшитая им самим из пестрых лоскутов безрукавка. Нюк никогда не мылся, а одежду не стирал. Он снял безрукавку. С правой стороны темнело бурое пятно - кровь Ойка. И в таком виде он предстал перед Правителем?!
 
Надо было постирать одежду и может быть самому вымыться. Испугавшись этих мыс-лей, Нюк сел на ковер. Провел руками по чистому ворсу. Поймал на ладонь желтый «зайчик». Руки были в черных разводах, спутанные длинные локоны упрямо лезли в глаза. Церистен говорил о колокольчике. Нюк поднял голову в поисках его. Тот стоял на столе.

Нюк решительно поднялся и, схватив колокольчик, слегка качнул его... Звон раздался такой,  что витражное окно задрожало. Ошеломленный Нюк аккуратно поставил колокольчик на место,  стараясь услышать еще что-нибудь, кроме писка в ушах.

На пороге появился высокий молодой человек с насмешливым выражением на веснушчатом все еще детском лице. У него были черные волосы, почти овальные глаза и оттопыренные уши. Безупречную зеленую курточку перекрывал пышный бант под подбородком, из-под коротких штанов выглядывали гольфы,  ноги были обуты в  начищенные  черные  туфли  с изумрудными застежками.
- Не стоит так звонить, - сказал слуга. - Рядом с колокольчиком есть палочка,  нужно только ударить ею, и я буду  здесь.
Нюк покосился на стол. Точно: колокольчик стоял на подносе, а рядом лежала позолоченная палочка с круглой ручкой.
- Тебе что-то нужно?
- Мне кажется, что мне нужно помыться, - сказал Нюк смущенно. – И постирать одежду.
- Конечно, - ответил слуга. – У меня уже все готово для этого. Пойдем!
Слуга схватил его безрукавку и поспешил вниз.

Они спустились в залу, а затем еще ниже по лестнице. Внизу оказалась комната предназначенная для мытья и стирки. Кадушки с водой – холодной и горячей – стояли вдоль стены; мочалки и губки ждали своего часа, пахло мылом. Посредине располагалось корыто, заполненное водой.
- Прошу, - пригласил слуга.
Страх снова овладел Нюком.
- Что же? - спросил слуга, улыбнувшись.
- А можно завтра? – спросил Нюк.
- Но вода остынет.
- А я в холодной.
- Позволь, я хотя бы одежду постираю, - предложил слуга.

Нюк немного успокоился. Правда, ведь можно постирать, ничего в этом страшного нет. Слуга помог Нюку снять вещи и бросил их вместе с безрукавкой в одну из кадушек. Нюк сел на маленький стульчик возле корыта. Слуга закатал рукава и принялся намыливать его вещи. Слег-ка озябнув, малыш потрогал пальцем воду в корыте, вода была теплой и приятной.
- А давай я только ноги помогу тебе помыть? Уж очень они у тебя черные, - сказал вдруг слуга.
Нюк посмотрел на свои заросшие грязью пальцы и черные пятки. Почему бы и не по-мыть только ноги? Слуга оставил стирку и, посадив Нюка на край корыта, намылил ему ноги до колен.
- Поставь их в воду, так сразу не отмоется.
Нюк послушно опустил ноги в воду и внезапно скатился в ванну целиком.
- Ну, вот, теперь придется мыть всё, - сказал слуга, рассмеявшись.

Слуга назвался Ено. Он помог отмыть волосы и все остальное, немного подстриг и рас-чесал малыша после. Выдал чистую одежду: голубую рубашку и темные штаны. Нюк оделся и вернулся к себе. Делать было нечего. Мальчик описал пару кругов по комнате, посидел  в кресле, а потом увидел, что окно приоткрыто. Он залез на стол и, открыв окно полностью, уселся на подоконник.

Теплый ветер ворвался в помещение, приятно холодя мокрые волосы. Нюк глянул вниз и увидел серую крышу нижнего этажа. Это были амбары для крыс и повозок. Перед амбаром виднелась вытоптанная желтая площадка, за площадкой зеленый газон, клумбы и деревья королевского сада. Было видно, где заканчивается сад и начинается высокая стена. За стеной Нюк разглядел дома, были они высокие и из красного камня, как и говорил Ойк. К сожалению, ни фонарей, ни площадей мальчик не увидел. Башня, в которой поселили Нюка, была не самая высокая, справа виднелась другая, повыше, на шпиле развивался красный с золотом флаг. С той башни, наверняка, можно было бы разглядеть больше.

Нюк вздохнул и спрыгнул на пол. Он залез на кровать и укрылся одним из одеял. Одеяло было мягкое и пушистое, но его собственное одеяло, утерянное теперь навсегда, казалось роднее и мягче.

Когда он открыл глаза, за окном был вечер. На столе стоял поднос с фруктами, яблочный соком в прозрачном графине и кусок жареной курицы. Нюк прошел к столу и устроился для ужина.  Столько еды он никогда в жизни не видел и не знал, что с ней делать. Нюк налил сок в стакан и откусил кусок неизвестного фрукта голубого цвета. Вкус у фрукта был необычный, но Нюку понравилось. Закончив с фруктом, Нюк принялся за курицу.  Она была ничего, но кислый соус, которым ее полили, испортил все. Когда курица была съедена, Нюк выпил сок и, почувствовав, что наелся на два дня, встал из-за стола.

Положив в карман еще один, теперь уже оранжевый, фрукт, Нюк спустился в залу. Здесь никого не было, и малыш пошел по знакомому коридору к комнатам Ойка. В комнатах Нюк к своему великому удивлению и  беспокойству  не нашел никого,  даже Розочкина скамейка пустовала. На столе сиротливо стояли плошки и чашки.

- Ты тут один? - неожиданно раздалось за спиной Нюка.
Звездочет прошел к столу и начал собирать посуду.
- А где Ено? Ты ведь уже познакомился с ним?
- Да, - ответил Нюк. – Он помог мне помыться. А сейчас я его не видел.
- Тем хуже для него, - заметил Церистен. - Поможешь мне донести все это до лаборатории?
Нюк подошел к Церистену.
- А где Ойк? - спросил он, принимая еще теплую плошку-горелку и баночку с измельченными растениями.
- Он уже проснулся и пошел приводить себя в порядок.
- Так быстро? - изумился Нюк, вспоминая, как получив занозу, лежал два дня с темпера-турой,  а потом еще день из-за слабости.
- Ему бы день-другой отлежаться, - согласился Церистен. – Но ведь не заставишь.

Звездочет поставил грязные тарелки одну на другую, ухватил кувшин за изогнутую ручку и пошел к выходу. Ящики, стоявшие под столом, куда-то подевались.
 
Церистен шагал быстро, Нюк еле поспевал за ним. Выйдя за двери покоев, звездочет повернул налево. Коридор в этой части замка был так же широк, как с противоположной стороны. Но вот они добрались до лестницы, которая спускалась вниз на первый этаж. На первом этаже располагались комнаты слуг, крысоводов, поваров и кухарок, подсобные помещения. Коридоры здесь были не так широки, но прибраны и украшены затейливыми узорами на стенах. Повернув несколько раз, они вошли в помещение стены и потолок которого были стеклянные. Здесь на полу и стеллажах вдоль стен, в прямоугольных деревянных коробах с землей, росли разнообразные растения.

- Это все мое! – гордо сказал Церистен. – Выращиваю целебные травы. Но кое за чем приходится ездить в дальние места.
- Почему? – удивился Нюк.
- Некоторые растения растут только там, а здесь не приживаются, сколько я ни пробовал.

Пробравшись к чернеющему проему на противоположном конце оранжереи, Церистен принялся спускать вниз.
- Аккуратно, Нюк, смотри под ноги, тут темно.

Они спустились в подвал. Здесь так же не было света. Церистен шел уверенно, малыш решил положиться на него. Возле какой-то двери звездочет остановился, взял у Нюка банку с травами, открыл дверь и скрылся среди полок. Здесь на полках таких баночек стояло много, еще висели сухие веники каких-то цветов, связки шишек, мешочки с неизвестным содержимым. Церистен вышел и тут же зашел в комнату рядом.

В длинной и узкой лаборатории звездочета было всего лишь одно окно под потолком с левой стороны от входа. Там же вдоль стены тянулся длинный стол, на котором помещались сложные стеклянные и металлические приборы. Ближе к входной двери стояло кресло-качалка, а возле, на полу, тремя стопками - потертые книги. Стена справа была пуста, только в самом конце комнаты, задвинутый в угол, возвышался старинный комод без дверец, полки которого заполнили прозрачными бутылочками. Некоторые бутылочки хранили лишь воздух, другие - разноцветные жидкости.

- Поставь в шкаф, - попросил Церистен, опуская свою ношу в большое деревянное ведро с водой.

На столе в плошке, похожей на ту, которую Нюк поставил в шкаф, горел огонь, а в  круглом сосуде над ним кипела малиновая  жидкость. Звездочет подошел к столу, внимательно разглядывая стремительно поднимающиеся снизу пузырьки, и потрогал краник, что был искусно вделан в толстое стекло снизу сосуда. В стоящую под краником чашку быстро-быстро закапали кровавые капли.

Нюк огляделся. Вопреки первому впечатлению, стена напротив не была абсолютно пустой. Вдоль нее не стояло мебели, но голой она не была. Большую часть ее занимала карта, вышитая шелковыми нитками на огромном куске темной плотной ткани. Посередине - Дворец и несколько домов - написано «г. Среднеречный». Город стоит на трех реках, делящих карту на три почти равные части. Голубая нитка, которой вышиты реки, блестела, поэтому казалось, что по карте струится настоящая вода. В верхней части – горы. Высокие пики со снежными шапками. Смотришь на них, и словно видишь, как ветер с вершин резкими порывами разгоняет золотые облака и золотыми нитками сделанную надпись «Златогоро», главный город притулился у подножия одной из гор и назывался Градозлат.  Весь правый нижний угол и большую часть карты с правой стороны от Среднеречного занимали болота  и густые леса. Леса темно-зеленые, болота бледно-серые, бледно-голубые, несколько больших синих пятен – озера. Это страна Лунир. В центре город Ночнинск почти такой же большой, как и Среднеречный. Левая часть карты без леса, только степи, холмы и поселки. Носит название Сребросвет, а город, над которым была вышита огромная рыба с разинутой пастью - Рыбы. Всего этого Нюк, конечно же, не прочел, поскольку не умел читать, но о многом догадался по картинкам.

 - Это вся ваша страна? - спросил Нюк.
 Звездочет на мгновение оторвался от сосуда и, глянув на карту, кивнул.
 - А где живут Холодящие?
 - На карте их нет, - ответил он. - Они приходят из-за западных границ, из-за лесов Лунира.
Нюк нашел на карте ту часть, на которой были вышиты леса. Дальше от карты словно оторвали кусок.
- А что им надо?

Звездочет выпрямился, отошел от стола в задумчивости и сел в кресло-качалку. Затем опять встал, вытащил из-под стола табурет, чтобы придвинуть поближе к креслу. Снова опустился на свое место.

 - Подойди сюда, присядь, - позвал он, указывая на табурет.
Нюк выполнил просьбу.
- Я думал, что Ойк тебе все расскажет. И так и будет. Но, хорошо, кое-что могу и я. Страна наша, как ты видишь, поделена на три части: Златогоро, Лунир и Сребросвет. Мы долгие века старались жить дружно, поддерживать мир, для чего давным-давно избрали первого прави-теля, короля, человека, который будет помогать нам в этом, находить мудрые решения в спорах, защищать, если потребуется. Тот первый правитель стал предком нашего нынешнего. Разные были времена и сложные тоже, не всегда легко договориться даже с давними соседями, но лет благоденствия, мира и покоя у нас было больше. Но вот, далеко на западе появилась Холодящая сторона. Там холодно и летом и зимой, поэтому ее прозвали так. Мы долгое время не замечали ее, так что сложно сказать точно, когда она появилась. Но вот она пришла в движение. Начала надвигаться на нас медленно, но неуклонно. Земля, захваченная ею, становится безжизненной, замерзшей, а звери, птицы и люди злыми существами с ледяными сердцами. С недавних пор она стала наступать быстрее. Теперь она посылает шпионов, которые следят за нами, вредят и дела-ют все, чтобы мы не смогли остановить ее.
 - Тогда их надо ловить, - сказал Нюк, встревожено глядя на  Церистена.
 Звездочет горько усмехнулся.
 - Если бы это было так просто, - вздохнул он. – Шпион снаружи точно такой же, как ты и я. Вот только внутри у них лед и злоба. Обличают их только их злые дела.
 - И ничего нельзя сделать? - спросил Нюк.
 - Наши войска, как могут, сдерживают наступление. Они рубят Полночный лес, жгут костры. Но костер, что разжигается вечером, утром замерзает и солдатам приходится все начи-нать сначала, отступая на шаг.
- Значит, никто не знает, как ее остановить?
Церистен поднял на него свои глубокие карие глаза, смотрел долго и внимательно.
- Знает только Златогорная Пророчица, - сказал он тихо, наконец.
- А кто это? – спросил Нюк.
- Она живет на горе Ильжень в Златогоро. Предсказывает судьбы людей и страны, дает советы, что делать в трудных ситуациях. Она никогда не ошибается.
- Значит, мы можем победить?
 - Можем, - кивнул старик.

Следующий день предвещал море впечатлений.
Вчера Нюк еще долго говорил с Церистеном, но разговоры их не касались больше ни Холодящей стороны, ни способов ее победить. Звездочет показывал свою лабораторию, запасы трав, библиотеку, которая располагалась там же, в соседней комнате. Рассказывал о стране. А перед тем, как отправляться спать, пообещал, что утром они пойдут смотреть город. В этот момент за Нюком пришел Ено и получил нагоняй от звездочета. Оказывается, слуга должен был быть всегда возле мальчика. Поэтому вернулся Нюк в свою комнату уже не один, а под охраной.
 
Нюк задолго до зори был на ногах. Он растолкал Ено, который устроился спать на скамейке в полукруглой зале.
- В чем дело? – спросил молодой человек.
- Звездочет обещал мне, что мы пойдем в город.
- Ах, да, я помню, - кивнул слуга, зевая. – Но еще слишком рано.
Нюк вздохнул. Ено не смог выдержать его расстроенного вида и сказал:
- Хорошо, но сначала завтрак.
Слуга принес поднос с едой. Нюк сидел на подоконнике, разглядывая сырой утренний город.
- Ты еще насмотришься сегодня, - сказал Ено, ставя поднос на стол. - Ешь лучше.
Нюк отвернулся от окна, но с подоконника слезать не стал.
- А ты был в городе, Ено? - спросил он.
- Конечно,  – рассмеялся слуга. - Я там родился. И мама моя там живет, на улице Дорож-ной Ямы. Это близ площади Спорщиков.
- Одной из трех?! - воскликнул Нюк.
- Да.
- Мы пойдем туда сегодня?
- Я не знаю, куда собрался идти звездочет. Возможно, что и туда.
 
Нюк мечтательно вздохнул и принялся за еду.
Церистен пришел только через час после окончания завтрака. Нюк упрашивал Ено пойти за звездочетом, но в этот раз слуга не уступил. Старик вчера сказал дождаться его, значит, они будут ждать в комнате. Не было слышно ни единого звука, пока Церистен поднимался по ступенькам в комнату Нюка, поэтому его появление застало Ено врасплох.
Старик качал головой.
- Ну и охрана, - пробормотал он.
Ено снова покраснел, как давеча, когда получил за то, что оставил мальчика одного.
Церистен сел в кресло. Одет он был в простую одежду: серый балахон и накидка из тон-кой крысиной шерсти, на ногах сандалии.
- Переоденься, не хватало, чтобы все обращали на нас внимание из-за твоего костюма.
Ено ушел переодеваться.

Когда все были готовы, то спустились вниз, вышли в коридоры и, добравшись до комнат Ойка, спустились по лестнице в сад с фонтаном. Лепестки весенних яблонь медленно опадали, застилая газон и белые камешки дорожек нежно-розовым ковром. Нюк подобрал один, понюхал. Хотелось бы, чтобы тот пах как-нибудь удивительно и прекрасно, так же, как выглядел, но запах отсутствовал. Между тем Церистен шагал вперед широкими быстрыми шагами, стремительно удаляясь. Нюк бросил лепесток и побежал следом.

Сад с фонтаном оказался лишь частью прогулочного садика внутри Дворца. Белая до-рожка убегала вперед под арку в толстой, сложенной из вытесанных камней, стене. За аркой начинался дворик с тонкими деревцами, скамеечками и бочками неизвестного назначения, лежащими на боку друг на друге или стоящими в ряд.
- А что в них? – спросил Нюк у Ено.
Тот пожал плечами.
- Может быть, кухарки что-то хранят или крысоводы.

Они прошли замок насквозь, никуда не сворачивая, миновали последний коридор, и оказались под широкой белой лестницей, ведущий к главному входу этажом выше. Здесь их увидела охрана и попыталась задержать, но, узнав Церистена, отпустила.
 Звездочет, Ено и Нюк пошли по аллее, которая вела от первых степеней белой лестницы к открытым воротам. Солнце уже встало, на голубом небе ни облачка. Они сделали еще несколько шагов и вдруг оказались за воротами на мостовой, камни которой были белыми. Иногда камни покидали удобные выемки, куда были уложены давным-давно и терялись. Тогда их заменяли на простые, серые, либо вовсе не заменяли, оставляя на дороге неудобную яму, так что нужно было смотреть под ноги, чтобы не упасть. Нюк разглядывал одну такую, а когда поднял глаза, то окунулся в шум и суету большого города. Дворец стоял в самом его центре, но дороги к нему не сходились. Казалось, они шли мимо его ворот, были заняты своими делами, им нужно было суметь обежать все дома и домишки, площадки и площади, постучаться в каждый двор и посетить всякий дворик. Да, и не забыть покинуть суетливый город, чтобы доставить во все части страны товары, людей, новости, наконец. Не такая это легкая работа. Люди, так же, как и дороги, заняты собственными делами, потому никто не обратил внимания на троицу, вышедшею из ворот Дворца.
 
Церистен выбрал наугад (а, может, и нет) улицу, и они пошли ею. Все дома на самом деле были одинаково красные. В один, два, иногда три этажа. Первые этажи чаще всего занимали овощные и фруктовые лавки, булочные, мастерские, магазины с одеждой или каморки старьевщиков. Босоногие девчонки и мальчишки стояли рядом с прилавками или выбегали на середину дороги пока на ней не было повозок, чтобы во все горло зазывать покупателей.

Нюк разглядывал все очень подробно, ему хотелось изучить как большое, так и то, что в глаза не бросается. Четвертое или пятое здание. Три этажа в высоту. На третьем этаже ставни раскрашены в розовый цвет. Цвет совсем не подходил ни к чему. У девчонки, что на голову выше Нюка, волнистые русые волосы, канапушки на носу и щеках и сдвинутые к переносице густые брови. Она спорит с мальчишкой такого же возраста и роста, как она. Глаза у него большие и серые, а во рту нет двух передних зубов. Девчонка грозит выбить третий.  На прилавке фруктовой лавки в больших корзинах невиданные фрукты. Нюк узнал один фиолетовый, вчера ел такой.
Остальные лежали чистые, красивые, блестящие. От лавки пахло смесью невероятных запахов. Эти запахи смешивались с запахом хлеба, идущего из приоткрытых дверей напротив. Там за стеклянной витриной булки, рогалики и сдоба.

На перекрестке Церистен свернул на соседнюю улицу. Здесь съестного не было, а пахло клеем, кожей. Слышался стук молоточков. Кое-где сапожники сидели прямо на улице, работали, переговаривались друг с другом. Детей-зазывал здесь совсем не было. Над лавками висели деревянные вывески с картинками. Обувь, одежда, ткани и нитки.

Взглянув на очередную табличку, Нюк остановился и озадачено сморщил лоб.
- В чем дело, Нюк? - спросил Церистен.
- А тут что?  - спросил мальчик. - Я не пойму, что значит картинка.
Ено глянул на вывеску, на которую указывал Нюк. Кляксы разного цвета в беспорядке покрывали деревянную доску, словно ребенок баловался с кисточками.
- Художественная лавка,  - сказал он.  -  Здесь  продают все, что нужно для рисования.
Нюк переводил взгляд широко распахнутых глаз с Ено на Церистена и обратно.
- А разве такое продается? – изумленно спросил он, наконец.
Ено и Церистен переглянулись.
- Давай зайдем, Нюк, - сказал звездочет, указывая на дверь лавки.
 
Нюк нерешительно шагал к дверям, постоянно оглядываясь, точно боялся, что предложение вдруг окажется шуткой. Они взошли на крылечко, толкнули дверь и оказались в полутемном коридоре. Запах краски, дерева и еще чего-то незнакомого висел в воздухе, по стенам развешены настоящие картины. Друзья сделали еще несколько шагов и снова оказались перед дверью, но она была прозрачная, не стеклянная, из неизвестного Нюку материала. Звездочет протянул свою длинную руку и отворил и ее.
 
Художественная лавка располагалась в одной большой комнате, где посередине стоял широкий прилавок, а за ним, на полках, от пола до потолка – кисти всех размеров, длины и толщины; краски в наборах и в отдельных больших банках; блестки разного цвета в стеклянных коробочках; картон и холсты; и многое, чему Нюк не нашел названий.

Мальчик остановился посередине комнаты, с недоверием разглядывая богатства. Он боялся моргнуть, что если все это ему чудится? Но глаза зачесались очень не вовремя и мальчик не смог сдержаться. Но, удивительно, лавка и все остальное никуда не пропало.

- Я могу вам помочь? - любезный хозяин лавки прервал молчание.

Это был старичок невысокого роста, на носу носил стекляшки (как потом объяснил Церистен – для хорошего зрения). Темного цвета нарукавники и передник из той же ткани защищали его белую рубашку от краски. Как раз сейчас он, стоя за прилавком, размешивал в склянке порошок желтого цвета, иногда добавляя похожую на масло жидкость. Получалась желтая паста.
Нюк не знал, чем тот может им помочь.

- Мы хотели бы взять у вас красок и кистей и  пару  листов  картона, добрый хозяин, - сказал Церистен.
Нюк удивился: зачем звездочету краски?
- Для себя или для детей? - поинтересовался хозяин.
- Для нашего маленького друга, - ответил Церистен, подталкивая Нюка к прилавку. - Он очень любит рисовать.
Нюк испуганно подошел вплотную к прилавку и вцепился в него руками.
- О! - обрадовался хозяин, подмигивая мальчику. - Тогда вы пришли прямо по адресу! Только сегодня я закончил великолепные краски из пятнадцати цветов, очень яркие и красивые, они ложатся ровно и не смоются под  дождем, если захотите разрисовать стену или мостовую перед домом.

Он подбежал к одной из полок и взял небольшую прямоугольную коробку, там же при-хватил кисти.
- А эти кисти из тончайшего беличьего меха, его поставляют мне из Ореховой  рощи.
Хозяин положил коробку и кисти на прилавок. Звездочет открыл крышку коробки и по-казал содержимое Нюку. Краски помещались в одинаковых по размеру отделениях, а тонкие, но прочные перегородки не давали им смешиваться.
- Нравится? - спросил Церистен.
Нюк кивнул.
- Заверните, добрый хозяин, - сказал Церистен.
Больше Нюк ничего не помнил. Очнулся  на улице со свертком в руках, а Звездочет, по-ложив руку ему на плечо, шел рядом и что-то рассказывал. Ено шагал следом с картоном под мышкой.
- ...А это улица Фаризера, - продолжал Церистен, когда оказались на новой улице. - Фа-ризер был человеком известным своей житейской мудростью, умом и смекалкой. Однажды он гостил в городе Рыбы, и там у него украли кошелек, тогда...
- Ах! - воскликнул до этого безмолвный Ено. - Вот и  моя  родная улица Дорожной Ямы.
- Не хорошо перебивать старших, молодой человек, - шутливо побранил слугу Звездочет. - Разве Дорожная Яма, в честь которой была названа ваша родная улица, больше достойна внимания, нежели великий Фаризер?
- Я этого не сказал, лучший из звездочетов, - так же шутливо ответил Ено и подмигнул Нюку.  - Но мои корни подчас сильнее моей же вежливости.
Церистен усмехнулся в бороду, а Нюк что-то вспомнил.
- Улица Дорожной Ямы, - повторил малыш. - Ты говорил, что она рядом с площадью Спорщиков?
Ено кивнул.
- Мы сейчас как раз будем там.

Пройдя пару улочек с не менее интересными названиями - Кроличье ухо и Извилистая - друзья вышли на площадь. Свободная от зданий площадка, со всех сторон окруженная жилыми домами, находилась чуть в стороне от широкой Парадной улицы. Так что люди, собиравшиеся вокруг двух деревянных возвышений, стоящих друг напротив друга и задрапированных в пестрые ткани, не мешали городскому движению. Два человечка, каждый на своей сцене, бегали, жестикулировали и пытались всячески задеть один другого.

Нюк, Церистен и Ено подошли поближе и влились в толпу зрителей.

- ...вы, уважаемый Кармил, - говорил тощий, невысокого роста человек со сцены справа, потряхивая жидкой черной бородкой, - продолжаете утверждать, что Холодящая сторона ни что иное, как шайка бандитов,  тогда как совершенно ясно, что Холодящая сторона - есть всего лишь плод нашего воображения! Да, да, да! - человек старательно закивал, пытаясь убедить недовольно загудевшую  часть публики. - Плод воображения и ничего больше того, поверьте мне! Мы придумали ее, потому что нам на удивление хорошо всегда раньше жилось, вот и все.

- Ох, ох, ох! - пробулькал Кармил, поглаживая себя одновременно по выпирающему жи-воту и по лысой макушке. - Любезный Увахот затянул свою ста-арую песню. Плод воображения. Ха-ха!  Ты  подумай, а?! От воображения стрелы и ножи не летают, да-да! Не летают.

Люди вокруг левого возвышения одобрительно загудели, а некоторые из толпы сторон-ников Увахота перешли к сторонникам Кармила.

Увахот, строго следивший за настроением зрителей, покраснел от такого безобразия, и какое-то  время  укоризненно  глядел на перебежчиков.

- Ножи и стрелы, - он, наконец, поднял глаза на Кармила, - я хочу спросить у вас,  муд-рейший Кармил, сами вы когда-нибудь видели те ножи и те стрелы, о которых рассказываете нам?

Кармил, казалось, озадачился. Во всяком случае, перестал самодовольно улыбаться и оставил в покое макушку.

- Ну?! - вопросил Увахот, воодушевившись неожиданным замешательством противника. 
Решив закрепить победу, он повернулся к толпе слушателей и спросил уже их: 
- А кто-то из вас когда-нибудь видели ножи и стрелы Холодящих?
Все молчали. Не ожидания иного, Увахот собрался было развить мысль далее, когда не-ожиданно услышал тонкий детский голос.
- Видел,  -  только и сказал Нюк и тут же пожалел об этом.
Зрители развернули головы и устремили взгляды на него одного.
Церистен затаил дыхание, скользя напряженным взглядом по лицам людей и мысленно ругая себя, что не предусмотрел такой ситуации.
- Да? - нашелся  тут  же  Увахот. - И где же, позвольте спросить, такой маленький мальчик мог видеть их?
- На реке, - ответил Нюк.
- На какой же реке?
Ено сделал шаг, загородил собой Нюка и тут же звонко и насмешливо выкрикнул:
- А на той реке, где мохнатый плот, строит себе горе-спорщик Увахот!
Слушатели заржали. Кармил так расхохотался, что чуть не свалился с возвышения.
Лицо Увахота вытянулось, и он перевел взгляд на противника.
- Это грязный прием, остроумнейший Кармил! - воскликнул он, раздосадовано. - Использовать ребенка в своих целях. Хотя, признаться, мастерски, мастерски... Я ведь почти поверил ему... почти.

Кармил все хохотал не в силах сказать ни слова.
Всего этого трое друзей уже не слышали и не видели. Когда люди перестали обращать на них внимание,  они незаметно покинули Площадь Спорщиков. Проследовав по Парадной улице, они свернули на первую попавшуюся и остановились отдышаться. Ено выглянул из-за угла здания, никто за ними не шел и внимания не обращал.

- Молодец, Ено, нашелся, - похвалил Звездочет слугу. – Я, признаться, растерялся.
Ено смущенно кивнул.
- Нужно было сразу оттуда уходить, как только тема спора стала понятна, - сказал он.
- Я тоже об этом подумал, но сильно поздно.
- Ну, ничего не произошло... пока.
- Вот именно - пока.
Нюк слушал непонятный диалог, и беспокойство его нарастало.
- Я сделал что-то не то? Мне не надо было им ничего говорить? – осмелился спросить он. – Но ведь он говорил неправду!
Церистен присел на корточки.
- Ты ни в чем не виноват, - успокоил он мальчика. – Но такие места не для правды.
- А зачем же? – удивился Нюк.
Церистен смутился и глянул на Ено. Тот растерянно огляделся и тут просиял.
- Смотрите, смотрите! Это же циркачи!

Церистен поднялся, глядя в указанном направлении. Улица, на которую они только что свернули была немного изогнута, но и отсюда было видно, как она упирается в узкое желтое здание (как видим, все же не все дома в городе были красные), а потом обтекает его, словно река, разбиваясь на две поуже. Улочка, уходившая вправо, терялась в темноте высоких домов. Вторая же была светла и украшена разноцветными флажками. По этой улице, быстро удаляясь, двигались какие-то удивительные пестрые фигурки.
Звездочет прищурился.
- Похоже, они идут на Площадь Арвионских Стариков.
- Мы пойдем туда? – спросил Нюк с надеждой, тут же забыв о неприятностях.
- Обязательно, - улыбнулся Церистен.
Друзья поспешили следом за пропадающей из виду процессией.
- А я и забыл, кто такие Арвионские Старики, - признался Ено. – Ведь это же сказка, а не правда?
- Некоторые так думают, - согласился звездочет. – Говорят, когда-то существовал древний город Арвион. Возможно, в той части страны, которую мы нынче потерями. И старики этого города были мудры и уважаемы, помогали стране, за то и удостоились названия площади в Среднеречном. Но теперь ни города, ни стариков не осталось, а на площади, названной в их честь устраивают цирковые представления.

Площадь Арвионский Стариков оказалась дальше, чем Нюк думал. Им пришлось миновать еще не одну длинную улицу и раз даже перейти через реку по мосту. Но вот они добрались до самого красочного и удивительного места, которое Нюк видел. К огромной площади идеально круглой формы сходились пять или шесть широких улиц, на которых стояли прилавки, заваленные сладостями, засушенными фруктами, ягодами и орехами. Тут же торговали глиняными свистульками, деревянными игрушками, перьями, раскрашенными камнями, костюмами для детей и взрослых. Кое-где продавали мелких птичек в клетках и даже мальков в стеклянных банках. Стены домов, обступавших площадь, украшали длинные полотна ярких тканей. Высокие сцены то тут, то там вздымались из толпы зевак. На них артисты в нелепых нарядах прыгали,  кувыркались,  глотали огонь,  показывали фокусы, играли с дрессированными мышами.
От сцены к сцене протянуты толстые канаты. Молодая девушка, улыбаясь, без капли страха на лице шагала высоко вверху, заставляя зрителей трепетать и закрывать глаза от ужаса, чуть канат дрогнет.

И Нюк тоже трепетал. Совсем не хотелось, чтобы такая красавица вдруг упала и разби-лась насмерть.

- Может не стоит? - спросил Ено у Церистена, только они попали в самую толчею.
Звездочет беспокойно оглядывался, но вид восторженного Нюка останавливал его от немедленных решений.
- Погляди на него. Пусть посмотрит.

И они подолгу стояли у каждой сцены. Смеялись, вздыхали и восторгались вместе с ос-тальными зрителями. Артисты показывали чудеса ловкости, гибкости и остроумия. Один фокус-ник виртуозно обчистил карманы  выбранного наугад зрителя и тут же вернул добро под общие аплодисменты. Кое-кто в толпе неожиданно нашел свои карманы также пустыми: но тут порабо-тали другие менее честные фокусники.
Вот представление, наконец, подошло к концу.
- Идем, Нюк, - сказал Церистен. – Теперь нам пора.
- Да? - разочаровано спросил Нюк, но спорить не стал.

Церистен кивнул Ено, указывая на ближайшую улицу, которая могла увести их с площади. Слуга огляделся и направился вперед. Церистен подтолкнул Нюка, чтобы тот следовал за Ено. Пробираясь среди людей, Нюк следил за спиной слуги впереди. Вот тот сделал еще несколько маневров и оказался на свободном пространстве улицы. Но тут внимание Нюка привлекло что-то необычное. Люди обступили вкруг небольшой пятачок прямо на мостовой. Они охали от восторга, а потом принимались хлопать.

Нюк протиснулся между зрителей. Человек в бархатном темно-коричневом костюме метал ножи, вилки, топоры в прекрасную девушку, стоящую у деревянной стены лотка со сладостями. Девушка лучезарно улыбалась и, будто бы совсем не боялась, что человек вдруг промахнется и  попадет в нее, а не в стену.

Толпа напирала и толкалась. Нюк прошел чуть вперед и встал возле какого-то столба. До метателя ножей оставалось шагов пять, но малыш надеялся, что не помешает его представлению. 

Вот метатель приготовился бросить очередной нож. С другой стороны зрители тоже пытались подойти поближе и вот какой-то мужчина, словно бы случайно, выпал из толпы и задел плечом артиста. Метатель, улыбавшийся во всю ширь, вдруг погас, выронил нож на землю и вынул другой, странной, изогнутой формы. Он развернулся и в упор посмотрел на Нюка. Взгляд… Малыш испугался. Он точно погрузился в тоску, холод и злобу. Губы метателя шептали что-то, когда он нацеливал оружие на жертву.

Люди вскрикнули. Нюк почувствовал, как кто-то сбивает его с ног и накрывает собой. 
- Стража! - рявкнул Церистен.

Послышались возбужденные крики, громкие приказы, звуки борьбы, кто-то злобно виз-жал. Нюк высунул голову из-под навалившегося на него Ено. 

В столбе, у которого он только что стоял, торчал изогнутый острейший нож с пол руки длиной. Нож был с острыми зубьями на ребрах, с кривой, пугающе красивой ручкой. На глазах черты ножа смазались, он треснул и вдруг слился водой по щербатому дереву.

Ено поднял Нюка на руки и уже не отпускал, пока они шли по улицам, сопровождаемые  охраной из пяти солдат. Где-то впереди тащили метателя ножей.

Ко Дворцу они подошли с противоположной стороны, но здесь тоже были небольшие ворота и вход на задний двор. Городская охрана передала Ено, Церистена и Нюка под защиту дворцовой, а так же доложила о случившемся прибежавшему откуда ни возьмись начальнику охраны Горми, которого Нюк запомнил с первого дня их появления в замке. Затем Ено в сопровождение двух солдат отнес мальчика в его комнату и удалился, заперев дверь.
Нюк сидел на кровати и испуганно озирался, словно видел комнату первый раз.

Правитель сидел на троне и в упор смотрел на Церистена и Ено, стоящих перед ним.
- Это было безрассудно, Церистен! – сказал он, наконец. – Если ему так хотелось посмотреть город, почему вы не взяли солдат? Сам говорил, если он тот, кого пророчествуют,  тогда он слишком важен нам всем!
- Он пока не знает, кем для нас является. Дополнительная охрана могла все испортить. Да, и приметно. В первую очередь для шпионов, - ответил звездочет, хмурясь.
- Как видим, они и без солдат вас вычислили! И крайне обрадовались вашей безответственности! Безответственности и бездарной охране, не так ли Ено?
Ено вспыхнул.
- Да, Ваше Величество, - пробормотал он.
- Ты был приставлен к нему, как защитник, а, кажется, забыл об этом!
- Мне казалось, он идет следом, - ответил юноша. – Но он вдруг пропал. Когда я нашел его, то тот метатель уже замыслил свое черное дело. Но когда я проходил мимо, то специально вглядывался в этого артиста, он был совершенно обычный!
- Ты такое на глаза не определишь, - заметил Церистен. – У них свои особые способы общения. Прикосновения, знаки. Только как получат задание преображаются. Кто-то ему и при-казал.
- И он ходит теперь где-то там, на свободе, - проворчал Правитель.
Встав с трона, Видислав обошел вокруг стоящих и обратился к звездочету:
- Теперь я вижу, что Холодящая охотится на него на самом деле. Но по какой причине? Что скажешь?
- Она узнала о пророчестве и решила избавиться от мальчика, тем самым подтверждая, что он тот самый и есть.
Видислав поморщился.
- Не торопись с выводами. Она может желать этого на всякий случай, узнав, что мы что-то затеяли.
Звездочет пожал плечами.
- Как бы там ни было, Ваше Величество, нужно созывать собрание. Пора решить главный вопрос. Думаю, малыш тоже должен присутствовать. Мы обязаны ему все рассказать.
- Альгебрион настаивает на том же.
Видислав вернулся на трон и принялся раздумывать, обхватив рукой подбородок. Чуть погодя, он глянул на Ено.
- Приведи его.

Испуганный Нюк, в сопровождении Ено, переступил порог уже знакомого ему зала. Он предчувствовал, что его вызывают по важному делу.

В зале на этот раз было многолюдно и люди все прибывали. Мужчины выглядели солидно и внушительно. В зеленых и синих мундирах, сверкающих сапогах; костюмах строгих и не броских и в богато украшенных одеяниях. Правитель восседал на троне.
В кресле рядом сидела девушка, с которой Нюк поссорился тогда в коридоре. Она оказалась дочерью Правителя. Встретившись взглядом с Нюком, принцесса сердито нахмурилась и отвернулась.

Звездочет задумчиво стоял у окна.
Был в зале еще один человек. Он стоял  у  трона  Видислава  Седьмого, скрестив руки на груди и чуть склонив голову, разглядывая собрание. Темно-синий костюм, застегнутый на все пуговицы до подбородка, мягкими линиями очерчивал его чуть сутуловатую фигуру. Волосы аккуратно зачесаны назад. Нездоровый румянец на бледной коже впалых щек говорил о недавней, еще полностью не прошедшей, болезни. Только глаза остались прежними, синими-синими...
- Ойк...,  -  малыш сделал движение, чтобы броситься к другу, но Ено удержал его.
- Не сейчас, - шепнул он.
Ойк глянул на Нюка и чуть заметно улыбнулся уголками тонких губ.

Правитель разглядывал собравшихся, переходя взглядом с одного лица на другое. Вот слуги закрыли высокие двери, и в зале воцарилась тишина.

- Итак, - сказал Видислав, - мы можем начинать. Добрейшие мои министры,  мы собра-лись здесь снова, чтобы решить, что нам следует делать дальше в борьбе с Холодящей стороной.  Наши войска делают все, но это не останавливает врага, наступление ее продолжается. Мы неуклонно оставляем пядь за пядью, а число шпионов множится. Что и говорить, пока мы проигрываем, - министры загудели, но тут же умолкли, правитель продолжил: - Да, мы проигрываем. Наши средства тщетны. В конце концов, мы можем проиграть вовсе.
 - Ах, отец, как можно?! - воскликнула принцесса.
 - Это так,  Мирэ, - ответил Правитель, - мы все должны это признать.

Вперед выступил высокий широкоплечий мужчина в зеленом военном мундире с золотыми кистями на плечах. Кудрявые рыжие волосы его были заколоты на висках черными зажимами, из-за чего впереди лежали гладко, а на затылке топорщились во все стороны. Мужчина хмурил густые рыжие брови и смотрел из-под них немного испуганно. Аккуратная бородка его чуть сотрясалась, когда он говорил, а мясистый красный нос морщился.
 - Но, Ваше Величество, - сказал он, - не сбрасывайте со счетов Армию! Солдаты преданы вам и будут стоять до конца!
 - Я не сомневался в этом, храбрейший Жаверн, - ответил Видислав, - но, как видим, этого недостаточно.
 - Тогда нам нужно идти в наступление!  - крикнул  человек в черном свободном костюме, перепоясанный серебряным поясом, на котором висела прямоугольная серебряная же сумка для бумаг и канцелярских принадлежностей.

Шею человека в несколько кругов обматывал длинный черный шарф так, что голова почти тонула в складках. Можно было видеть лишь тонкий, чуть загнутый на конце нос, темные глаза, резко очерченные ресницами и жидкие, начинающие седеть каштановые волосы.

 - Позвольте, уважаемый Ногурт, министр финансов, - надулся Жаверн,  - о наступлениях и атаках думать мне. Кажется, министр  обороны пока что я.
 - Вот именно «обороны»! ОБОРОНЫ, а не наступления! - фыркнул министр финансов.
Жаверн покраснел, гневно вертя головой, ища поддержки у остальных министров.
 - Ваше Величество, - подал голос третий мужчина, чуть повыше министра финансов, изящный, в прекрасно сидящем  атласном костюме  лилового цвета, - я слышал о предсказании Златогорной пророчицы. Оно поможет нам?
 - Возможно, - уклончиво ответил Видислав.
 - А что скажет на это премьер-министр? - ядовито прошипел Ногурт. - Наш всезнающий премьер-министр Альгебрион?
Нюк оглядел толпу мужчин, выискивая того, к кому обратился министр финансов. Но все стояли в ожидании, глядя в сторону королевского возвышения.
 - Уважаемый министр финансов, - сказал вдруг голос Ойка, – я бы с радостью переска-зал вам пророчество, но вероятно вы не откажете, чтобы это сделал сам пророк?
Ногурт покраснел, решив, что над ним насмехаются:
- Прекратите ваши шутки!
Министры смешались, перешептываясь и возмущаясь.
 - Что вы имеете в виду, Альгебрион? Потрудитесь объясниться! Что все это значит? - потянулось со всех сторон.
 Казалось, даже Видислав и звездочет были в недоумении.

Альгебрион поднял руку, останавливая реплики и недовольный гул. Затем он развернулся и скрылся за троном в складках балдахина. Через минуту появился вновь, но не один. Красивая, невысокого роста женщина шла, поддерживаемая им под локоть. Длинные серебряные волосы ее волнами ниспадали до пят, серое платье украшали драгоценные камни и вышивка. Глаза ее были закрыты, но она могла ходить, не используя зрение.
Зал взорвался возгласами.
- Златогорная пророчица! Сама! К нам!
- Он здесь? – спросила женщина.
- Да, - ответил премьер-министр тихо.
- Я хочу увидеть его.
Альгебрион поджал губы.
- Если я смею попросить…
Пророчица нахмурилась.
- Что? 
- Здесь присутствуют министры и многие не слышали пророчество целиком…
Пророчица отшатнулась от мужчины.
- Ты требуешь этого не первый раз!
Альгебрион вымолвил, побледнев:
- Да, не первый.
Пророчица выдохнула, и черты ее лица разгладились.
- Хорошо. Я повторю.
 
 Идущая оттуда, откуда не знаю,
 Холод несущая, смерть и конец всему,
 Снег, вьюгу раннюю,
 Не остановят твои костры, ты не уйдешь, и я не уйду!
 Только ОН с сердцем пламенным цветами разными,
 Секрет знает, несет в себе спящий,
 Свистящий по небу летящий,
 Единственный выход, спасение приносящий!

 Женщина замолчала.
- Ты доволен? - спросила она устало.
- Да, - ответил Альгебрион.
Он оглядел притихших министров, повернулся к Правителю.
- Таково пророчество, Ваше Величество.
Видислав молчал, задумчиво барабаня пальцами по изогнутой ручке трона.
- При всем уважении к Златогорной Пророчице, - начал Ногурт. – Что все это значит?!
- Да, Альгебрион, - сказал Жаверн, смущенно поглядывая на женщину, - стоит признать, что пророчество крайне… затруднительно… для понимания… кхм…
- В самом деле, о ком идет речь? – вмешался мужчина в лиловом.  - Вы узнали это?
- Не я, но Звездочет, - ответил Альгебрион.
- Мудрейший Церистен? - обратился к нему все тот же лиловый человек.
Звездочет оставил окно и подошел к Альгебриону.
- Да, уважаемый Кларс, - сказал он, кивая лиловому. – Мной были изучены тексты пророчества, а так же любые упоминания в древних книгах. Я шел на риск в эксперименте…
- Ах, оставьте подробности, - вздохнул кто-то.
-...но и я не в полной мере могу объяснить, почему нам все же удалось обнаружить того, о ком говорит Пророчица.
Министры удивленно перешептывались.
- Так вы нашли его или нет? – нетерпеливо проговорил Ногурт.
- Да, и он здесь.
Министры загудели, некоторые оглядывались.
- Тот, о ком говорит пророчица, здесь, - повторил звездочет. - Вот этот малыш он и есть.
Церистен указал на Нюка. Министры уставились на мальчика.
- Отец,  это невозможно, - шепнула Мирэ.
Видислав пожал руку дочери, как бы призывая не делать поспешных выводов.
- Это бред! - крикнул министр финансов. -  Это издевательство!
Он подошел к премьер-министру вплотную и погрозил указательным пальцем.
- До каких пор вы будете пудрить нам мозги вашими глупостями?! А вы, Церистен, как вам не стыдно тратить время на такие вещи?
Затем министр финансов направился к Правителю.
- Ваше Величество, я неоднократно предостерегал вас от странностей премьер-министра…
- Обождите, Ногурт, - сказал Видислав.
- Уважаемый Церистен, - начал Кларс, старательно подбирая слова, - я нисколько не со-мневаюсь в точности ваших расчетов и верности экспериментов, но это... вы,  быть может, все же… ошиблись?
- Нет,  добрейший Кларс,  -  ответил Звездочет. - Я не  ошибся.
Зал захватила новая волна негодования, кое-кто смеялся.
- Ваше Величество, это невозможно!
- Как можно отдавать судьбу страны в руки... неизвестно кого?!
- Это же ребенок! Немыслимо! Церистен сошел с ума!
Альгебрион и Церистен переглядывались. Наконец, премьер-министр попытался взять слово.
- Уважаемые министр, пожалуйста, прошу выслушайте меня!
Министры продолжали галдеть, как вдруг Видислав поднял руку. Голоса разом смолкли.
- Послушаем же премьер-министра, - сказал он.
- Вы не верите мне – это объяснимо. Не верите Церистену, хотя ум его и знания не раз спасали нас и позволяли преодолеть самые трудные ситуации. Но Златогорная Пророчица при-была сегодня не по приглашению кого-то из нас. Она ЗНАЛА, что здесь появился тот самый человек. И пришла, чтобы встретиться с ним. И это не мои шутки, и не фантазии. Сомневаетесь ли вы и теперь?
- Может быть, она сама скажет об этом? – спросил кто-то сзади.
- Пусть скажет, - подхватили министры.
- Прекраснейшая, - сказал Альгебрион, обращаясь к Пророчице, - ты хотела увидеть его.
- Хотела, - кивнула женщина. – Ты покажешь?

Альгебрион повернул голову и, встретившись глазами с Нюком, кивнул ему, подзывая. Тот робко подошел, сопровождаемый своим охранником.          
Альгебрион взял руку пророчицы и положил на голову малыша.

Пророчица стояла молча и неподвижно, но вот она открыла глаза (!) и посмотрела прямо на Нюка. Происходящее в зале испугало и сбило Нюка с толку. Он не понимал ничего из того, что было только что сказано, кроме того, что к нему вдруг приковалось всеобщее внимание. Мальчик беспокоился и не знал куда спрятаться. Но только его взгляд встретился со взглядом Пророчицы, как все его страхи улетучились. Стало тепло и спокойно.
Неожиданно все закончилось. Златогорная пророчица закрыла глаза и отвернулась. Все, затаив дыхание, ждали ее слов.
- Это он, - сказала она просто, и добавила: - Я ухожу теперь.
Пророчица вернулась за балдахин.

- Все верно, - выдохнул Церистен, словно сам себе.
Министры молчали. Один лишь министр финансов бормотал:
- Невозможно, это невозможно!
- Услышанное нами сейчас - невероятно, - сказал Кларс, разглядывая украдкой Нюка. – Но я все же не понимаю, все еще не понимаю, что мы должны предпринять?
- Да, - согласился кто-то, - что теперь?
Альгебрион снова встретился глазами с Церистеном.
- Мы идем на ощупь, уважаемые министры, - признался он. – И теперь, чтобы ответить на вопрос, что следует делать дальше, нам, скорее всего, придется отправиться в Холодящую сторону. Только так получится выяснить значение пророчества.
Министры возмущенно зашумели.
- Все вместе? Ну, уж увольте! Это неслыханно!
- Ишь, что удумал! - шипел Ногурт. - Государя своими глупостями увлекает, но меня - не проведешь!
- Ваше Величество! - крикнул Жаверн. - Что же это получается?! Извините,  конечно. Зная  ваше благоволение премьер-министру и его... хм... причудам, я все же не могу не выразить свое недоумение, я бы сказал даже НЕСОГЛАСИЕ с таким решением.
- Действительно, Ваше Величество, - поддержал министра обороны Кларс, - все так...  неопределенно...  как мы можем...  рисковать...
Мужчина запнулся, покраснев.
- «Своими жизнями», вы хотели сказать, уважаемый министр образования и празднич-ных увеселений? - выпалил Альгебрион, сверля Кларса взглядом.
- А хотя бы и так, - ответил Кларс, смущенно. - Мы не авантюристы, как  вы,  храбрейший  Альгебрион. И для нас жизнь представляет определенную ценность.
- Но не в то время, когда стране угрожает опасность! Не тогда, когда в любой момент может наступить конец! Когда, заснув сегодня в своих уютных теплых постелях, завтра мы рис-куем не проснуться...
Он замолчал и стоял так некоторое время, уставившись в пол, а министра продолжали переговариваться, опасливо поглядывая на премьер-министра.
Чуть успокоившись, Альгебрион вновь обратился к министрам:
- Вы можете быть спокойны за ваши жизни. В Холодящую пойду я сам. Я и мальчик.
- Вы храбры, Альгебрион, - сказал Кларс, - но одно дело рисковать собой, а другое жизнью ребенка. Это недопустимо!

Премьер-министр поднял голову и как-то по-новому посмотрел на министра образования.
- Здесь вы правы, уважаемый Кларс.

Министр финансов, видя, что уверенность премьер-министра пошатнулась, снова подскочил к Правителю.
- Вот, Ваше Величество! А мальчика-то никто и не спрашивал! Как и нас тут никто не спрашивал! Все мы вынуждены терпеть решения одного не самого умного и дальновидного человека, который ради своих амбиций готов рисковать всем и всеми!

Альгебрион молча следил за тем, как Ногурт бегает от Правителя к министрам. Тут кто-то коснулся его руки. Это был Нюк. Они с Ено продолжали тихо стоять возле. Мальчик взял мужчину за пальцы и потянул вниз. Тот наклонился, чтобы расслышать. Нюк прошептал что-то.
- Ты уверен? – спросил Альгебрион.
Нюк кивнул.
- Ты не должен. Мы найдем другой выход.
Нюк покачал головой.
Альгебрион встал и поймал взгляд Правителя. Кивнул так, что государь сразу все понял, и, собравшись, встал с трона. Разговоры и ругань мигом прекратились.
- Вопрос решен! – сказал Видислав.
 
Потом министры снова шумели, кричали, требовали, чтобы Правитель не поддавался на «выдумки» премьер-министра, а сосредоточил силы на решении вопроса с Холодящей стороной военным путем. Правитель уверял, что поход, затеянный  Альгебрионом, нисколько не снимает необходимости участия армии, что это один из способов, и что они не могут отказываться от не-го. Альгебрион стоял, не выпуская руку Нюка, больше не спорил и никого ни в чем не убеждал.
 
Но вот собрание завершилось, отправив взволнованных, разозленных, недовольных ми-нистров в разные концы Дворца. Премьер-министр, звездочет и Нюк с Ено ушли последними.
 
По дороге куда-то исчез звездочет. Ено остался сидеть в полукруглой комнате на скамейке. Нюк бежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, а Альгебрион поднимался медленно, погруженный в тяжелые раздумья.

Зайдя в комнату, премьер-министр рассеянно огляделся, прошел к креслу и сел, не отрываясь от своих мыслей. Нюк наблюдал за ним какое-то время, затем подошел к столу и тоже уст-роился в кресле. На столе лежали покупки. Нюк развязал веревки и вынул коробку с красками. Деревянная коробочка, искусно украшенная с боков вырезанными по дереву фигурками, имела абсолютно ровную крышку без каких-либо украшений и рисунков. Откинув ее, Нюк залюбовался на краски. Они лежали в углублениях квадратной формы. Ровная поверхность каждого цвета блестела. Альгебрион позвал его, но Нюк отозвался только со второго раза.
- Нюк!
- Да?
- Я должен извиниться. Я подверг тебя опасности, а толком не объяснил ничего.
- Я теперь уже понял в чем дело, - сказал Нюк, снова принимаясь разглядывать краски.
- В зале я сказал, что тебе не обязательно соглашаться на поход в Холодящую. И ты все еще можешь отказаться. То есть, я думаю, мы все отменим. Кларс прав тысячу раз, так нельзя…

Нюк поглядел на друга.
- Но ведь Холодящая угрожает всей стране, - сказал он.
Закрыв лицо руками, Альгебрион застыл. Через минуту он вскочил и подошел к столу.
Нюк доверчиво смотрел на него своими большими голубыми и чуть серыми по краям глазами. Мужчина не смог выдержать этого взгляда и, отвернувшись, присел на край стола.
- Ты просто не понимаешь, Нюк. Идти туда – смертельная опасность. Кто оказывается там, мгновенно меняется. Становится злым и бессердечным. Ничему живому нет места в Холодящей стороне.
- Как же ты хотел попасть туда?
- У Церистена есть средство, оно согреет наши сердца, и какое-то время мы сможем существовать там. Оно работает. Недавно я испытывал его и почти добрался до Сердца Холодящей стороны. Не хватило совсем немного и мне пришлось вернуться.
Поэтому мышь Старика Копателя пыталась укусить меня, узнала, почуяла… В этот раз нам нужно будет достичь Сердца.
- И что потом?
Мужчина пожал плечами.
- Церистен обещал найти ответ в своих книгах.

Слушая друга, Нюк макнул палец в синюю краску и нарисовал на  картоне  бабочку. Желтым цветом раскрасил ей крылья и усики, из черной получились лапки и глазки.  Закончив рисовать, Нюк улыбнулся. Бабочка медленно сложила крылья и, взлетев, начала кружить по комнате.

Альгебрион, увидев бабочку, удивленно уставился на грязные руки малыша. Но тут же мысли его перескочили на другое.
- Вытри руки, Нюк. Я покажу тебе кое-что, идем.

Друзья спустились вниз. Ено дремал на лавке, положив голову на руку и поджав коленки. Альгебрион не стал будить охранника и повел Нюка по лабиринтам коридоров. Они шли коридорами и залами, где остальные ходили редко, потому кое-где встречался беспорядок и даже грязь. Поднимались на этажи выше по неприметным лестницам для слуг. Снова петляли коридорами, старательно минуя большие и светлые залы, где прохаживались дамы в длинных платьях и военные в мундирах. Вскоре, они оказались на длинном пустынном чердаке с маленькими круглыми окошками по правой и левой сторонам. На противоположном конце виднелась дверь. Альгебрион добрался до нее и скрылся в проеме. Они оказались в древней башне, лестница которой была уже стара. Она скрипел и опасно шаталась пока они долго-долго поднимались вверх. Наконец, подъем был закончен: они вышли на открытую площадку башни.
 
- Это самая высокая башня во Дворце, - сказал Альгебрион, ставя Нюка в паз между двух зубьев. - Отсюда страна видна во все стороны.

Вид, открывающийся с башни, ошеломил Нюка.  Начинало смеркаться. По земле по-ползли длинные тени, делая пейзаж загадочным, с секретами в темных тайниках. Город плотным кольцом окружал Дворец со всех сторон. От города в три стороны убегали три реки (точно, как на карте в лаборатории Церистена), между реками простирались поля, виднелись леса, а далеко-далеко возвышались пики гор.

- Это страна Златогоро - оттуда Златогорная пророчица,  -  сказал премьер-министр, кивая на горы, - а там леса Лунира.

Дремучие леса лежали точно мягкий темный ковер. Кое-где деревья обволакивал голубоватый туман, который тянулся дальше, застилая равнины.
Альгебрион отодвинул какой-то камень в стене и достал полую трубу со стекляшками, вделанными с обоих концов. Приладив один конец к глазу, второй направил в сторону лесов, к горизонту, чуть правее закатного солнца. Затем отдал трубу Нюку.
- Посмотри туда.

Нюк с любопытством заглянул в стекляшку и с удивлением понял, что труба помогала приблизить дальние предметы. Он увидел отдельные деревья, и даже ветки, обрывки тумана и красные лучи все еще слепящего солнца. Потом сдвинулся в том направлении, куда показал Альгебрион. Там, из-за черты горизонта высовывался малюсенький кусочек серого цвета тем более заметный, чем ярче было розово-фиолетовое небо вокруг.
- Это Холодящая сторона? – сразу понял Нюк.
- Да. Я заметил это недавно. Никто еще не знает, что ее стало видно.
- Значит она близко?
- Слишком близко.