Мамина фата

Семь лет пролетели незаметно. А ведь кажется, что всего лишь несколько недель или месяцев тому назад эту белую люльку собирали для Лизы и Софьи здесь, в уголке комнаты, подальше от сквозняка... Нет, девочки не были близняшками, хотя все именно так и считали: похожие светленькие кудряшки, похожие голубые глаза, совершенно одинаковые платьица, кофточки, туфельки – если не всматриваться в разницу в росте, (а Лиза всё-таки была на два с половиной года старше Софьи), то на первый взгляд сестёр можно было легко принять за двойняшек. Да и сами они охотно поддерживали эту игру – спроси кто на улице: «Вы близнецы?» – с готовностью кивали: «Да-дааа!» Так и повелось – придумали быть «близнецами», даже спали рядышком по очереди то в Лизиной кроватке, то – в теперь уже Софьиной – люльке. Однако Лиза осенью готовилась идти в первый класс, поэтому собрались наконец-то купить две одинаковые кровати побольше, а люльку убрать в чулан.

Всегда трудно было решить, как правильно поступать с такими ценными, но такими массивными предметами. Вроде, продать рука не поднимется – люльку вдвоём делали дедушки: один – по столярной части, второй – по механической. Один выстругивал да красил, второй мастерил баюкающий маятниковый механизм на подшипниках. Не продашь. И отдать тоже жалко: как представишь, что чужая рука держится за эти перильца, так аж сердце в комок сжимается. Вот и убрали люльку в чулан, хотя в «двушке» было не протолкнуться. Теперь оставалось только открутить от стены крючок с пологом, а потом дырочки на обоях прикрыть каким-нибудь детским рисунком.

В складках полога оказалось немного пыли. И за что она там только держалась? Полог-то был тонюсенький, как паутинка. По краям расшитый жемчужинками. По полтора метра в каждую сторону – этого как раз хватало, чтобы прикрыть люльку с обеих сторон. Как когда-то хватило, чтобы невесту покрыть с головы до пят под венцом, да ещё и на шлейф оставалось.

Мама смахнула с фаты-полога пылинки, аккуратно свернула белое полотно в семь раз. Хотела было тоже в чулан отнести, где хранились две большие коробки: «Свадебное» и «Детское», но присела полюбоваться. Девять лет назад эту фату она увидела в витрине городского магазина на такой дальней улице, что диву давалась – и чего она только туда забрела? Да так и встала на тротуаре: «Как для меня вышивали»...

Не сказать, впрочем, чтобы у невесты запросы какие-то несусветные были – нет, не скажешь: платье к свадьбе шили сами, вместе с подругой, экономили учительскую зарплату. Правда, за тканью – кружевом да атласом – съездили с женихом за кудыкину гору, где было из чего выбирать. Тогда же, кстати, и костюм жениху справили. Да обоим – по паре обувки нарядной. На этом деньги закончились. Саму свадьбу родители подарили, а медовый месяц – родственники. В общем, вроде, как в кино хотелось, но своими силами получалось только как в фильме про Шурика: «Имею возможность купить козу, но не имею желания». Поэтому, когда продавщица назвала цену расшитой жемчугом трёхметровой фаты, невеста чуть не заплакала: «Опять эти дурацкие семь тысяч! Надо же, как привязанные».

Эта сумма её преследовала – именно столько получала юная учительница за свой благородный труд. Школа была не городская, а сельская: приходилось ездить туда-обратно на ржавом, ещё советском «ПАЗике». В ту зиму родители купили своей интеллигентке овчинную шубу с капюшоном, чтобы укутываться вместе с глазами. На шубу вчерашней студентке пришлось согласиться – с карельскими морозами шутки опасны, но сапоги новые покупать не позволила – пускай, мол, развалятся старые. При такой беготне да езде обновки себя ждать не заставили... Как-то раз, прямо во время урока, на левом сапоге вдруг разошлась молния. Сапог повис макарониной, и ни сменки с собой, ничего. Пришлось через каждый сантиметр соединять края молнии канцелярскими скрепками. Вот смех и грех-то, Боже мой! С работы и взять больше нечего!

Кое-как добралась до города, с дороги помчалась по магазинам. Сапоги надо было добыть срочно – второго раза скрепки б не выдержали. Человек усреднённой внешности может вытерпеть примерку чего угодно, он даже может найти себе шляпу! Но только не пару сапог. То высокий каблук. То очень узкие. То слишком чёрные. То хотелось бы всё же коричневые. То давят на все мозоли... Провал был обеспечен. Но сапоги нашлись с первой примерки! Только стоили они даже не семь тысяч, а девять тысяч пятьсот рублей... Не платить за комнату в коммуналке? Не есть и не пить? Ходить в деревенскую школу пешком? Возвращаться пешком обратно? Хоть ты как изловчись, зарплаты всё равно не хватало! А продавщица искренне не понимала: почему отвергнута первая пара?

– Да не могу я их взять. Я всего лишь школьный учитель. У меня зарплата семь тысяч рублей.
– Тогда давайте сделаем так. Я куплю их как будто себе, у сотрудников хорошая скидка. А потом я их Вам, прямо тут же, продам. Это будет немножко побольше, чем семь. Так, минутку... Семь сто двадцать пять!

***

...Кроватки уже были полностью собраны, надо было освобождать место. Да ещё не мешало бы пол протереть, пока углы не заставлены мебелью. Мамины пальцы всё так же поглаживали вышивку да жемчужинки. Целых семь лет её венчальная фата благословляла детскую люльку.
– Господи, как хорошо, что я её всё же купила…
– Что ты там говоришь?
– Погодите пока, говорю! Я ещё пол не помыла!
Заодно надо было решить, в какую коробку убрать белый покров – в «Свадебное» или в «Детское»? С одной стороны – семь лет над люлькой... С другой – век над женихом да невестою...


© Елена Кембор
(Елена Кемпи-Боронина)