Чи бачили ви киценьку?. Дети ГСВГ. Школа 66. 11 Ми

http://www.proza.ru/2020/02/05/1197

Чи бачили ви киценьку?. Дети ГСВГ. Школа 66. 11 Мировоззрение.
Про Люську и ещё  кое о чём

Люська.
 
Жить в доме №37 оказалось интересно, но первое время я не понимала, что так радовало маму? Комната на верхнем этаже двухэтажного дома, тогда казавшегося большим, по размеру не так уж отличалась от прежней, только печки в ней не было. На кухне, находившейся через коридор, стояли столы сразу нескольких хозяек. На каждом этаже по  обе стороны длинных коридоров темнело много дверей, за ними жили незнакомые люди с детьми разного дошкольного или  младшего школьного возраста.  Никого из  этих детей я сначала  не знала,  а некоторые мне  даже заранее не  нравились. Точнее, одна девчонка  - Люська.

Люськой звали хорошенькое пухленькое создание с пышными бантами над тугими бубликами тёмных, высоко подвязанных над ушами, косичек. Возрастом она была помладше. Обычно  Люська каталась на трёхколёсном велосипеде по коридору, где её  частенько исподтишка кто-нибудь щипал и поколачивал,  и  тогда она громко, противно  ревела и ябедничала!

Наш  переезд произошёл на фоне  хрустящего,  ослепительно сверкавшего снега, но затем зима как-то быстро иссякла. Весна, не мешкая, принялась устанавливать свои порядки, и вот уже  манила и баловала  первыми, почти по-летнему тёплыми,  деньками. Утром  одного  из  таких  замечательных дней мама, как обычно, отпустила меня после завтрака погулять. Выйдя из комнаты в сумрак пустого длинного коридора, я обнаружила, что в его противоположном конце, освещённом окнами лестничной клетки, Люська уже сосредоточенно давит на педали. Проходя мимо,  я не удержалась и тоже треснула  её разок.  И  удрала За дом, к Сараю, где  мгновенно   обо всём забыла.

И  как же неприятно было  вдруг  услышать  за спиной:

- Валя, за что ты ударила мою дочку?
 
Обернувшись,  я увидела, как  красиво тёплый ветерок облепляет пёстрыми полами  длинного халата стройную высокую  фигуру женщины с тяжёлой тёмной косой… Мама Люськи!

- Потому, что… Потому, … - попятилась  я к Сараю, хватая  ртом воздух и не  находя, что ответить,  и неожиданно отчаянно выпалила:

- Она противная, я её ненавижу!

Глаза женщины округлились, сделались большими, печальными… Молча отвернувшись, она медленно пошла прочь. Глядя ей вслед, я неистово желала, чтобы этот чудесный, едва начавшийся день повторился  сначала… Но ничего уже нельзя было изменить…

   Несколько раз потом с усилием  заставляла себя подумать... Да нет, Люськи мне  вовсе не было жалко, не так уж сильно я её стукнула.  Но что ЭТО - чуждое, вертлявое, злобное возникает где-то в недрах моего существа при каждой встрече? Взрывается, вскипает, пронизывает, словно  противные жгучие пузырьки откупоренную бутылку сельтерской …

Я что, хуже  Юргена? Он дразнился, но не  бил младших!  Нет! Нет, я  не такая!!!

А  ведь нестерпимо  хочется ударить ещё и ещё…

 Как же мне было не по себе:
                ЧТО-ТО ТУТ НЕПРАВИЛЬНО.




Давным – давно. Поездка в  Киев.


Мало того, что помнить всю  свою жизнь невозможно, так ещё и воспоминания ведут себя    непредсказуемо. Казалось бы, различаешь череду событий, не вызывающую сомнений – последовательную, убедительно отчётливую, имеющую множество подтверждений. И тут выныривает откуда-то видение - мерцающее, беспорядочно отсвечивающее,  морочащее,  а ведь  иной  раз оно даже способно изменить привычные представления! Не потому ли  всё настойчивее влечёт, заманивает в свои глубины занятный мир беззаботного, неунывающего детства, так великодушно  ниспосланного  мне когда-то?…

Размышляя о проблеме  с  Люськой, я вдруг вспомнила события, имевшие место  задолго  до того. Должно быть, какое-то объяснение такому явлению есть,  потому я и размещаю этот фрагмент  здесь же, хотя произошло всё, когда мы ещё в Станиславе жили: летом 1952 года  папу отправили  на курсы в Киев.
 
Киев – город особенный, там родилась моя мама. Там, на улице Степановской,  прошли  лучшие четыре с половиной  года её жизни, и лишь  потом она оказалась в Бобруйске. В Киеве осталось много родственников.

Сразу после  окончания курсов  у отца начинался  отпуск, и киевская родня ждала нас в гости.

Так начинают проступать в памяти  подробности того почти забытого лета, что продолжилось затем в Москве, в Калуге  и одарило драгоценными воспоминаниями о бабушке Ксении и дедушке Володе.

От посещения  Киева остались два видения.
Склонённые вокруг моей задранной головы неясные, будто пригрезившиеся, лица  старших маминых сестёр:Клавы,Ольги и Валентины. Необычайное сходство двух из них усиливалось давно занимавшим меня, ещё у мамы подмеченным,своеобразием пропорций. Озадаченная, я потом долго буду панически бояться обращаться к тётям по именам - как бы не  перепутать!
И  не менее смутное видение длинного подземелья… Дрожащее пламя свечей позволяло различать  в   глубине ниш  неподвижно лежавшие  тёмные фигуры.
- Валюшка, а помнишь, в Лавре  экспонировались  привезенные из Ленинграда  египетские мумии мужчины и женщины?  Ну, вспомни, там ещё  один из посетителей ткнул в  мумию пальцем!.... – не  раз потом будет допытываться мама.

Да не помнила я больше ничего!  А тут,  вдруг, нате вам:

Перед  самым отходом поезда мама впервые  оставила меня ОДНУ СРЕДИ НЕЗНАКОМЫХ ЛЮДЕЙ.

Вот мы суматошно носимся по вокзалу в поисках «Комнаты МАТЕРИ И РЕБЁНКА». Я проявляю энтузиазм – название-то звучит  многообещающе!!!
 
Наконец, находится нужная  дверь, а за ней
          совершенно  чужая  тётя
                ТАК НАМ ОБРАДОВАЛАСЬ!!!
Я ошеломлена!… Я и не предполагала …

– Ой, какая чудесная девочка! – ШИРОКО УЛЫБАЯСЬ, оглушительным щебетом встречает  нас эта милая женщина.
 
О, как я польщена!Но едва успев горделиво стрельнуть глазами по сторонам, получаю в качестве сомнительного приза ничем не запомнившуюся игрушку и оказываюсь вытолкнутой в направлении, откуда исходит  приглушённый  детский галдёж:
 
               А там!
                !! все  ДЕТИ!!
                !!! БЕЗ МАМ!!!

                У каждого  в руках  по  игрушке.

В недоумении,   оглядываюсь, а  мама  в ответ
                НЕЕСТЕСТВЕННО УЛЫБАЕТСЯ, 
что-то говорит про то, что  скоро вернётся:

-Хорошо?!- я автоматически киваю. А мама машет рукой, и

                !!! ВЫСКАЛЬЗЫВАЕТ ОБРАТНО ЗА ДВЕРЬ!!!

Обалдев от такого поворота, я верчу головой  по сторонам и пытаюсь  осмыслить одновременно  сразу несколько неожиданностей:

- почему комната неправильно называется?
- чем это я моментально понравилась незнакомой женщине? К похвалам мне не привыкать,      но ТАК  до сих пор не восторгался  никто! Чего я не знаю про  себя? А, выходит,  свои -то меня  недооценивают!!!
- и чему тут все  радуются?
- И ЧТО, СОБСТВЕННО, ТУТ ПРОИСХОДИТ? …

Мыслительный процесс прерывается появлением другой  тёти.  ШИРОКО УЛЫБАЯСЬ,  она подводит девочку моего возраста  и  дружелюбно спрашивает:
- Хочешь поиграть с моей дочкой?
- Хочу! – заинтересована я, - А как?
- А поменяйся с ней игрушкой! – ласково предлагает женщина.
Получив в результате обмена деревянную болванку, формой и цветом  облезшей краски отдалённо напоминающую  голубя со сложенными крыльями, я сразу же хочу поменяться обратно, да не тут-то было!  Тётя уже не улыбается, а поспешно уводит свою девочку в гущу  детей  в противоположном углу комнаты.
 
Не растерявшись,  я сама решительно направляюсь к детям…
… Меняться никто не захотел…

А тут, весьма кстати,  возникает  очередная тётя, её ребёнок совсем  маленький. Эта ПРЯМО СРАЗУ  НЕ УЛЫБАЕТСЯ, а строго велит:
- Отдай моему малышу игрушку, а ТАМ тебе другую дадут!- и  указывает на первую тётю,  самую лучшую из всех.

Чудесная идея! Избавившись, наконец, от  болванки, я  спешу снова обрадовать  добрую женщину! Я даже догадываюсь заранее  приветливо ей  улыбнуться,  но она…
 …  НАРОЧНО!
 не замечает улыбки  и  неожиданно грубо  спрашивает:
- А ты свою  зачем  отдала? – и добавляет с  доселе неведомым, а потому совершенно непонятным  мне злорадством:
- Вот и сиди теперь  без игрушки!

Оторопев от очередной неожиданности, я усаживаюсь на скамеечку  и с любопытством таращусь на удивительную тётю. Никогда ещё взрослые так не разговаривали и не поступали со мной:
                ЧТО-ТО ТУТ НЕПРАВИЛЬНО!

Но поразмыслить над полученным жизненным опытом так и  не удаётся, потому что дверь  распахивается, врывается запыхавшаяся мама,  и  мы спешим  на поезд, который тут же  стремительно уносит нас в Киев.

И ПРИЧЁМ ЖЕ  ТУТ ЛЮСЬКА?  ДА ВОВСЕ НЕПРИЧЁМ…  А вот ведь вспомнилось.

… Про себя и Люську  я так  тогда ничего понять и не смогла. Единственное, до чего додумалась - постараться её не замечать…. А  позже, мимоходом, с удивлением обнаружила, что  не только  не испытываю ненависти, но  даже и причин для этого не вижу. Вот ведь  странно!
Хотелось бы сказать, что  подобного никогда  больше  со мной не случится,  но я же пытаюсь быть правдивой! А правда в том, что случай с Люськой лишь научил справляться с собой в подобных ситуациях. А удивиться-то себе предстоит ещё  не раз! Как же это может быть, что человек  сам себя не понимает?

                ЧТО-ТО ТУТ НЕПРАВИЛЬНО!

http://www.proza.ru/2020/02/05/1285