Сад иллюзий

Голос в трубке был бесконечно усталым.

– Доктор Сон, это я, Айк. Я вконец измотан. У меня есть только пару дней, чтобы восстановиться перед новым проектом. Что посоветуете?

Старый доктор покачал головой:

– Не понимаю трудоголиков, ради чего так себя изнурять. Ну да ладно, подумаю, чем смогу помочь.

– Доктор, хочу начать прямо сейчас, мне очень худо.

Голос в трубке, обнаруживающий повышенную тревожность пациента, заставил старого доктора насторожиться.

– Сейчас, так сейчас, – сказал он примирительно. – Похоже, времени на курс иглотерапии у нас с тобой маловато. Можно попробовать гипноз, но тоже за такой короткий срок результат не гарантирован...

Пациент выжидающе молчал. Этим он как будто говорил: «Да знаю я все. Просто сделайте что-нибудь!»

– А знаешь что, – вдруг сообразил доктор, – есть одна новая методика, которую сейчас апробирует коллега. Результаты не стопроцентные, но в целом неплохие. Пойдешь?

После недолгой паузы в трубке неуверенно выдохнули:

– Пойду.

По адресу, указанному доктором, Айк шел, испытывая смешанные чувства. Как в омут головой, он готов был броситься в любую авантюру, чтобы как можно скорее избавиться от физического и психического изнеможения – состояния, с которым самостоятельно справиться не мог. Но в глубине души роились сомнения: инстинкт самосохранения заставлял его с опаской относиться к экспериментам над психикой. Однако в клинике его сумели успокоить: все воздействия проводятся под строгим контролем.

– Вас подключат при помощи электродов к аппарату, который подаст в ваш мозг самые слабые электрические импульсы. Они активизируют зоны мозга, отвечающие за подсознание. Другой аппарат постоянно будет следить за вашими жизненными показателями. И самое главное, весь процесс будет направлять наш оператор-ясновидящий. Обладая возможностью видеть все, что с вами будет происходить, он всегда сможет оказать вам оперативную помощь.

Комната, в которую попал затем Айк, встретила его прохладой и тихой музыкой. Молодому человеку предложили переодеться в подобие длинного халата из хлопчатобумажной ткани серого цвета и такого же качества широкие пижамные штаны. Умостившись в большом удобном кресле, он позволил женщине-оператору присоединить к своему телу необходимые электроды и датчики и закрыл глаза.

Музыка умолкла, стало совсем тихо. Наслаждаясь внезапно наступившим покоем, Айк еще долго не решался встретить мир с открытыми глазами. Но стоило открыть их, как окружающее многоцветье тотчас же увлекло в свой водоворот его сознание. Вокруг играла красками яркая, неповторимая весенняя природа. Сильная пульсация токов жизни ощущалась во всем: в пышных кронах цветущих сакур, в хрупкой зелени трав, в мерном шуме водопада; даже камни, согреваясь в лучах солнца, присягали на верность вечному обновлению бытия.

Неотъемлемой частью колоритного пейзажа была стоящая поодаль человеческая фигура. Одетая в такой же серый балахон, как у Айка, она, судя по обритой наголо голове, принадлежала буддийскому монаху. Заметив Айка, монах поднял руки и сложив вместе ладони на уровне груди, поклонился. Айк потрудился повторить движения незнакомца и поклонился в ответ. Каменное изваяние Будды, стоявшее на берегу чистого озерца под сенью старой ивы, казалось, наблюдает за церемонией приветствия монахов. При взгляде на него благоговение и навеянное им какое-то чудесное воспоминание, серебряной искрой сверкнуло в памяти Айка, заставив его с особой остротой воспринимать происходящее.

– Уважаемый, – обратился к нему монах. – Сейчас время получить благословение.

Голос говорящего был высоким и нежным, и Айк понял, что перед ним женщина. Она повела его к широкой каменной лестнице и предложила вместе с ней подняться наверх. Восхождение давалось Айку с трудом. Женщина не торопила его, деликатно следуя позади. На самом верху она ловко обогнула своего спутника и обернувшись, показала ему молчать, приложив палец к губам. «Наверное, она хочет оберечь покой того человека, который расположился под навесом и, по-видимому, сейчас медитирует», – догадался Айк.

Смуглолицый мужчина аскетичного вида сидел совершенно неподвижно и никак не отреагировал на появление монахов. Они же, трижды поклонившись ему, поспешили ретироваться. Вертевшиеся на языке Айка вопросы пришлось отложить – табу на разговоры было наложено до конца спуска.

– Уважаемая... – обратился он к монахине, едва последняя ступенька осталась позади.

– Зови меня просто Мон, – улыбнулась она и приложила руку к груди, как бы чистосердечно подтверждая свое искреннее расположение к молодому человеку.

– Так вот... Мон... Ты сказала, что мы идем, чтобы получить благословение Учителя. Но Учитель был занят и ничего нам не дал.

Женщина продолжала улыбаться, ее загорелое лицо отражало прекрасное внутреннее состояние глубокого умиротворения.

– Солнце светит всегда, – заговорила она. – Даже когда оно скрыто облаками или наступает ночь. Разве можно, не видя его лучей, утверждать, что оно погасло?..

Тут она развернулась лицом к лестнице и застыла в поклоне. Когда ее ноги, обутые в легкие плетеные сандалии, снова вернулись в прежнее положение, она завершила свою мысль:

– Быть возле Учителя – это уже благословение. Неужели ты ничего не почувствовал?

Айк вдруг вспомнил, насколько легко дался ему обратный путь и с каким воодушевлением он его совершал. Вот оно – благословение... Он посмотрел наверх – туда, где он знал, общается с небесами Учитель, и, неожиданно для себя, склонился в поклоне. Чудные – разбросанные по прошлым жизням – сокровища духовной близости порой таит сердце. Нужно приложить немало усилий, чтобы однажды воспоминания стали достоянием озаренного сознания. Но даже мимолетные проблески узнавания дарят незабываемые мгновения восторга. Так, на какой-то миг, зажглось в сердце Айка воспоминание об Учителе. И пусть оно, мелькнув, тут же исчезло, сердце запечатлело любимый облик.

Перейдя по деревянному мостику, напряженно изогнувшемуся над малой речушкой, Мон и Айк попали в атмосферу нежного, сладкого аромата, слегка отдающего мёдом, – в долину цветущих глициний. Их крепкие узловатые стволы, огибая опоры беседок, забрасывали ветви наверх, образуя плотные навесы. Нарядно цветущие кисти пастельных цветов свисали гирляндами и беззастенчиво приглашали к любованию собой.

Спазм восторга на мгновение сжал горло Айка – восклицание, готовое вырваться наружу, превратилось в тихий стон. Завороженный красотой, он не обратил внимание на то, что Мон покинула его. Вернувшись, она поднесла руку к его глазам – на ее ладони лежал бледно-фиолетовый цветок глицинии.

– Посмотри на этот цветок, – пригласила она.

– В нем нет ничего особенного, – подумал Айк.

– Уверена, он неповторим, – не дождавшись ответа заключила Мон. – Захочешь найти похожий, не отыщешь.

Она отпустила цветок, и тот упал на зеркальную гладь воды.

– Посмотри, как он одинок – в пустоте, на которую мы его обрекли. Так же одинок человек в пустоте своего ума.

Подождав, пока взгляд собеседника вновь будет уловлен очарованием долины глициний, Мон спросила:

– Различаешь ли ты в этих кистях отдельные цветы?

– Нет, совсем нет.

Издали отдельные цветы были, и правда, неразличимы. Они казались облаками пены, легко парящими над землей.

– Это то, что отражает истинное положение вещей, – сказала Мон. – Сердце в окружении других сердец – единое сердце. Чувствуешь?

Айк был тронут красивой метафорой, но был не в состоянии представить себя неразрывно связанным с множеством другим людей. Он успел полюбить Учителя, проникнуться симпатией к Мон, но остальные, в его представлении, были достаточно холодны к нему. Даже та, которую он считал своей суженой...

Внезапно возникло чувство, что что-то изменилось вокруг. Воздух уплотнился стрекотом цикад. В нем не было больше весенних дуновений, он стал густым и жарким. На виске Мон выступила капелька пота.

– Чего хотят женщины? – задал Айк извечный мужской вопрос.

– Того же, чего и мужчины, – улыбнулась Мон.

– Любви?

Она кивнула.

– Но как показать то, что я чувствую?

Монахиня приложила руку к груди и заглянула Айку в глаза – в них читалось недоумение. Значило ли это, что в сосуд рассудка, наполненный до краев, больше не вместится ни капли? Что в таком случае можно пояснить на словах?

Мон подошла к мандариновому дереву и сорвала спелый оранжевый плод. Затем она поднесла его к лицу и глубоко вдохнула сладкий, освежающий запах. Не переставая следить за действиями спутницы, Айк все же пропустил момент, когда Мон вдруг бросила мандарин в его сторону. Споткнувшись о камень и чудом удержавшись на ногах, он, тем не менее, поймал оранжевый шарик. Мон смотрела на него выжидательно.

– Я должен его понюхать? – спросил Айк.

– Делай, как знаешь.

Молодой человек положил мандарин на ладонь и слегка надорвал кожуру. Дивный запах остро ударил в нос и придал ему уверенности. Он вдруг быстро сжал ладонь и подбросил мандарин так, чтобы тот полетел в сторону Мон.

– Это то, чего ты ожидала?

– Не совсем. Во взаимоотношениях ожидания никогда не оправдываются до конца. Но если, получив посыл, ты стремишься вернуть его, обогатив его искренним чувством, он будет воспринят с благодарностью.

Пытаясь приложить это правило к отдельным эпизодам своей жизни, Айк не заметил, как быстро текущее время в этом удивительном саду подошло к осени, позволив песчаным дорожкам покрыться отцветшими цветами и сброшенными с деревьев листьями.

– Будь добр, подмети дорожки, они нуждаются в твоей заботе, – вручила ему Мон метлу из прутьев. – Мети и пой.

– Что петь? – удивился Айк.

– То, что захочешь.

Айк сделал несколько движений метлой. Стараясь не пропустить ни соринки, в своей сосредоточенности он даже не заметил, как запел. Забытая песня его детства была о совсем простых вещах – о любви к матери, о природе... Если она жила в нем до сих пор, значит вместе с ней теплилось в нем мягкое, бесхитростное чувство и надежда жить в свете, который оно дарило. Айк пел и оцепенение души шло на убыль.

В дальнем уголке сада он вдруг наткнулся на мужчину странного вида. Он то держался прямо, удивляя своей горделивой осанкой, то вдруг начинал извиваться, будто исполнял какой-то затейливый танец. Его просторные шелковые одежды и волосы, туго заплетенные в косичку, выдавали в нем жителя старины.

– Господин, кто вы? – вежливо обратился к нему Айк.

– Я – твой друг, - расплылся в улыбке Некто.

Айк с недоверием посмотрел на незнакомца:

– Простите, не припоминаю.

Тот хитро прищурился и, изображая себя оскорбленным в лучших чувствах, воскликнул:

– Не веришь?! Тогда смотри!

Картина осеннего сада неожиданно стала размываться, и на ее фоне явственно проступило видение помещения офиса, в котором работал Айк. Он с удивлением увидел себя склоненным над столом и над чем-то сосредоточенно работающим. С недоумением приглядываясь к деталям, он ожидал какого-то подвоха, и тот не замедлил появиться: прямо над сидящим, буквально из ниоткуда, вдруг вынырнула знакомая голова с тугой косичкой. Глубоко вдохнув, так, что впалые щеки превратились в две полусферы, Некто с силой подул в сторону задумавшегося Айка. Однако против ожидания, ни с ним, ни в его окружении ничего не произошло. Но уже через мгновение Айк резко захлопнул крышку ноутбука и с раздражением вскочил со своего места.

Следующая сцена по своему сценарию походила на предыдущую. Здесь Айк, получающий разнос директора, долго пытался сохранить невозмутимость. Но после пинка, исходящего от невидимого ему Некто, вдруг разом почувствовал обиду и гнев, которые свели на нет его усилия. Так, крепко сжимая кулаки и едва сдерживая слезы, он и покинул кабинет босса.

Последним, недавним, и потому наиболее болезненным эпизодом из жизни Айка, была показана его встреча с Мири. В тот день он собирался сделать девушке предложение. Все как будто складывалось прекрасно до тех пор, пока во время признания не зазвонил телефон Айка. Отвечать – не отвечать? Побороть неуверенность, и на сей раз, Айку помогло вмешательство невесть откуда взявшегося Некто. Изображая крайнюю озабоченность, он горячо нашептывал что-то на ухо молодому человеку, после чего тот машинально провел рукой по экрану смартфона, ответив на вызов. Обиженная Мири, не желая ничего слушать, тут же покинула незадачливого жениха.

– Теперь ты убедился, что я тебя никогда в беде не оставляю и всегда побуждаю поступать как подобает мужчине, – с пафосом произнес Некто.

Завершив демонстрацию историй из жизни, он стоял теперь напротив Айка, добиваясь признания, и, быть может, почитания. Но, очевидно, находясь лицом к лицу со своей жертвой, он был для нее не так убедителен, как в роли суфлера. Айк вдруг осознал, что нередко, когда жизнь ставила его на грань и он пытался удержаться на высоте, его падению способствовал этот жалкий во всех отношениях тип. От него нужно было немедленно избавиться!

– Избавиться от меня хочешь? – с затаенной угрозой в голосе прошипел Некто.

Театрально сдвинув брови, он раскинул руки в стороны и начал наступать на Айка. По мере своего приближения, он становился все выше и больше, заставляя сердце жертвы усиленно биться. Одолевая страх, Айк двинулся навстречу великану, которому теперь доставал едва ли до пояса. Его сжатые кулаки были бесполезны, маневрировать Айк тоже не умел. Наклонив голову, он резко рванулся вперед и... пролетев сквозь монстрообразную фигуру, шлепнулся в кучу наметенных им листьев. Как дальше бороться с этой сущностью он не знал, но чувствовал, что, не победив ее, будет продолжать жить по ее указке. В отчаянии он воззвал:

– Учитель, во имя Благословенного, помогите!

Мгновение спустя позади Айка раздался тонкий свистящий звук. Обернувшись, он увидел Учителя, который парил в нескольких метрах над землей, противостоя гиганту. Пристальный взгляд Учителя, казалось, давил на злобную сущность, и та начинала терять свою мощь, постепенно уменьшаясь в размерах.

Ни единой мысли сейчас не пронеслось в голове Айка. Одно лишь неукротимое стремление победить вызвало в его сердце поток пламени, который, материализовавшись, превратился в огненный вихрь, окруживший врага. Значительно ослабленный волей Учителя, тот был уже не больше карлика. Пламя охватило его, и он мгновенно сгорел, оставив после себя легкий сизый дымок.

Теперь глаза Учителя пристально смотрели в глаза Айка. Бессловесный посыл как будто подтверждал: все, что произошло с Айком неслучайно и отныне он, названный в честь лучника Ориона, должен постараться удержаться на пути воина света.

Все еще горел в пространстве огненный взор Учителя, когда Айк вдруг услышал:

– Господин, Вы в порядке? Пора возвращаться...

Не без легкого сожаления Айк сменил монашеский наряд на деловой костюм. Пытаясь засунуть галстук в карман, он нащупал в нем бархатную коробочку. Другой карман оттягивал телефон. Расслабленно улыбаясь, Айк набрал номер.

– Доктор Сон, стоит ли мне жениться? Стоит ли вообще чего-нибудь вся эта суета?

Старый доктор был немного удивлен: пациент, который всего несколько часов тому назад еле тянул голос, сейчас выказывал исключительную бодрость и даже веселость, но с выводами он явно торопился.

– Приезжай, поговорим, – только и ответил доктор.

– Не думаю, что тебе стоит податься в монахи, – словно уловив мысль Айка, начал он разговор.

– Но тогда объясните мне, зачем тратить жизнь, создавая иллюзии, чтобы затем их разрушать?

– Ты прав: жизнь – великая иллюзия.

– Но что тогда ею не является?

– Тот поток жизни, который наблюдает дух. Готов ли ты заставить замолкнуть все колебания в твоих внешних оболочках и начать жизнь по велению духа?

– Вы полагаете, что я совсем не изменился и снова возьмусь за старое? – в голосе Айка сквозило легкое разочарование.

– Думаю, что с тебя слетела некоторая шелуха. Но самоизменение – долгий процесс. Шаг за шагом. Идти по жизни и делать выбор, когда сталкиваешься с иллюзией. Будет ли очередное твое движение шагом на пути истины или же отступлением в сторону зависит от твоего умения не идти на поводу иллюзий, доверившись чуть слышному голосу духа.

Айк медленно шел по улице, осененной мягким светом осени. Осенний сад так драгоценен, листва в нем горит золотом, рубинами, изумрудами... Но городская среда угнетает свет.

– Удержать свет, удержаться на пути воина света... – в сердце Айка ярко вспыхнуло безмолвное наставление Учителя, а затем припомнились и его слова: «Продолжай работать».

Только теперь Айк начал осознавать вес этого указания. Взять его на вооружение означало принять на себя ответственность за каждый свой шаг в бесконечном потоке жизни.

– Победы, поражения... монастырь или этот город... – я снова и снова буду возвращаться к необходимости труда. Работа над собой так же бесконечна, как и сама жизнь.

Его размышления были прерваны телефонным звонком. Взволнованный коллега спешил поделиться новостями:

– Директор рвет и мечет – целый день ждет, что ты предоставишь ему доработанный план проекта...

Раньше беспокойство, которым вибрировал голос в трубке, немедленно передалось бы и Айку, но сейчас оно вызывало в нем лишь улыбку.

– Я еще не решил, – сказал он. – Мне тут один доктор предложил хорошую работу. Дворника. Думаю, отлично с ней справлюсь.

Голос в трубке продолжал беспокойно вибрировать, но Айка гораздо больше занимало созерцание опавшей листвы под ногами.

– Я не стану бороться с природой, но лишь помогу ей готовиться к весне, – пообещал он себе.