Я буду ждать-2

    А потом были письма. Много писем...Почти каждый день по письму...Я складывала их аккуратной стопкой в укромное место. А потом перечитывала. До сих пор жалею, что сожгла их в тот день, когда узнала, что он женился...Сначала конверты, потом их содержимое...Уничтожить фотографии рука не посмела...Нельзя жечь письма...С теми тёплыми, наполненными любовью строками, которые я больше никогда не смогу прочесть, ушла и какая-то часть меня...Той меня, которую уже не вернуть никакими силами...
А среда у нас была переговорным днём. В одну среду звонил он, в следующую —я. Эти десять минут пролетали, как одна. Но всё же они помогали нам тогда пережить разлуку...
    Отец Павла(кстати, единственный, кто не имел ничего против меня, как и не имел голоса в своей матриархальной семье), устроил сына на секретный завод, которыми тогда изобиловал славный город Нижний Новгород. После армии Павел не вернулся в политехнический институт, а решил поступать в иняз. И для верности пошёл на рабфак. Чтобы на следующий год уже наверняка попасть в число студентов института иностранных языков. Меня до сих пор согревает мысль о том, что свою первую зарплату любимый мой человек выслал мне, чтобы я могла приехать к нему...Девяносто рублей. Как раз ровно столько стоил билет на самолёт в оба конца...
    Судьба подарила нам тогда ещё восемь дней счастья...Было начало ноября, и, по-моему, дождливо и слякотно. Это смутно отложилось в памяти. Я шла(хотя хотелось бежать)по посадочной полосе аэропорта, отыскивая глазами своего Единственного. Пять красных гвоздик...Сначала я увидела их...потом его, прижавшегося к разделяющей пассажиров и встречающих решётке и жадно смотрящего на меня...
    Павел повёз меня домой, хотя я настаивала на гостинице. Я слишком хорошо помнила, как меня у него принимали. Но мой друг попытался успокоить меня, сказав, что везёт меня, как невесту. Я покраснела. Но слово «невеста» мне понравилось.
    Любимый мой был, наверное, слишком счастлив тогда, чтобы замечать какие-то неудобства. Утром он уходил на работу, а я оставалась с его восьмидесятилетней бабушкой, которая всё время лежала в постели в отдельной комнате. Я ходила по дому, как мышь. Боялась даже кашлянуть или чихнуть, и всё-равно чувствовала враждебные импульсы, исходящие из бабушкиной спальни. Терпела до обеда, потому что потом я собирала этот самый обед и везла его своему милому на завод. На другой край города, в кастрюльке, замотанной махровым полотенцем, чтобы не остыл...Павел выходил к проходной, мы даже успевали немного поболтать и, конечно, поцеловаться. Потом я бродила по городу, а вечером опять ждала его у проходной, уже с работы.                Продолжение следует...