Город Сладких Слёз-9

9.СПАСЕНИЕ

Трясогузочка жила при Институте. У неё не было родителей, она их и не помнила. И вообще знала только то, что следовало ей знать. Она понятия не имела, к кому её приставили. Для неё это просто больные. Так сказал доктор Гаг, стало быть, так оно и есть. Трясогузочка исправно делала уколы, вливания, жалела и сочувствовала больным, всячески старалась облегчить их страдания. И, разумеется, докладывала обо всём доктору.

Так было всегда. Одного не делала Трясогузочка: не привязывалась к больным, ибо слишком часто на её глазах умирали подопечные, либо их куда-то увозили, безвозвратно.
Какое ж сердце надо иметь для стольких потерь и расставаний?!
У Трясогузочки было обыкновенное сердечко, и оно всегда слушалось хозяйку.

А в этот раз, почему-то, пошло наперекор. Уже к концу вторых суток, Трясогузочка с удивлением поняла: эти больные ей дороги, как родные.
Она с упоением слушала стихи и забавные сказочки Жаворонка в краткие минуты "кризиса", а к Икару и Бесхвостому питала сильные братские чувства. Порой с ужасом вздрагивала, подумав о возможном расставании.

Когда после некоторых уколов её больные корчились и выли от боли, бедное сердечко сестрички готово было разорваться. Трясогузочка не знала чем помочь, облегчить их муки, доктор же успокаивал её: мол, всё идёт успешно, вирус сопротивляется, но уже ослабленный.

Странно, думала Трясогузочка, но с каждым днём как раз ослабленными становятся пациенты. Сказки у Жаворонка стали нудными и пустыми, он всё чаще отключался, либо бился головой о подушку и кричал: "Я куриная вошь! Где моя кура?" У Икара потухли искорки в глазах, обмякли крылья и потемнели перья - они стали серыми. Просматривались рёбрышки у мышонка, местами выпадала шерсть. А ещё постоянно слезились глаза.

На беспокойство Трясогузочки, доктор Гаг спокойно говорил:
- Всё нормально. Кризис минует, и пойдут на поправку.
Трясогузочка верила доктору, однако, кризис и не думал миновать: друзьям становилось всё хуже.

На следующий день, седьмой по счёту, Жаворонок настолько ослабел, что без помощи не смог сесть. Не лучше выглядели воронёнок с мышонком - живые тени.
А доктор Гаг, почему-то, был очень доволен:
-Дивненько! Успех будет колоссальный!
Трясогузочка чудом держалась от усталости и переживаний, засыпала на ходу, и продолжала, по инерции, верить доктору: кризис минует... поправятся...

Вечером восьмого дня, когда догорала заря за окном, дверь палаты бесшумно приоткрылась, и в щель прошмыгнул Белый Голубь. Трясогузочка дремала на своём месте, у шкафчика. Больные, почти без дыхания, находились во власти сна, тяжёлого и вязкого.

Белый Голубь осторожно подошёл к кроватям, осмотрел лежащих, прошептал:
- Я так и думал. Надо слочно спасать!
Вернулся к двери, прислушался, затем легонько тронул плечо медсестрицы:
-Тс-с-с! Плошу вас.

Трясогузочка встрепенулась:
 - Кто вы? Что вы здесь делаете?
 - Тихо, плошу вас! Я всё объясню. Если у вас доблое селдце и здлавый ум, вы поймёте и посталаетесь помочь.
 - Помочь? Кому?
- Им! На ваших глазах совелшается плеступление! Они погибнут медленно и мучительно. И вы будете сопличастны...
 - Я не понимаю вас. Почему они должны погибнуть? Доктор...

 - Ваш доктол пелвейший плеступник! Он лаботает над плепалатом усмиления инакомыслящих. Испытание плоходит вот на них. Вчела плезидент Пустельга тайно подписал ласполяжение: использовать плепалат "Птичье молоко" шилокомасштабно. Его будут добавлять в хлеб, воду, зелно, детское питание. Неужели вы так наивны, что не видите, что есть холошо, а что плохо?

 - Я...я... - Трясогузочка готова была расплакаться.- Я же ничегошеньки не знала... Мне говорили - я выполняла... Что мне делать?
 - Во-пелвых, успокоиться. Душевное лавновесие отличный товалищ и помощник. А им сейчас же введите глюкозу.
Трясогузочка помедлила: доктор категорически запрещал глюкозу...
 - Ну же!- шикнул Белый Голубь, а для сестрички прозвучало как приказ: она решительно распахнула дверцу шкафчика, взяла коробочку со шприцами.
Белый Голубь достал из кармана курточки пилочку и стал пилить решетку окна.

Когда погасла заря и воцарилась ночь, три прута решётки были отпилены и отогнуты.
- Я пошёл вниз,- сказал Голубь, пряча пилку.- Ждите сигнала.

Прошла целая вечность, прежде чем в окно поскреблись. Трясогузочка распахнула створку. На верёвке покачивалась корзина, в которой стояли два скворца. Они живо впрыгнули на окно, и в считанные секунды перенесли больных в корзину.
 - Вы остаётесь?- спросил у сестрички Синеглазый Скворец.
- Нельзя ей оставаться,- веско сказал второй. - Прошу в корзину.

Необычный лифт устремился вниз. У стены наготове стоял автомобиль. Второй скворец остался в кабине, а Синеглазый исчез. Вскоре Трясогузочка увидела, как из подъезда выбежали Белый Голубь, Синеглазый и ещё три скворца. У Синеглазого был маленький пухлый портфельчик.

Заработал мотор, и автомобиль стремительно понёсся прочь от Института. Синеглазый довольно засмеялся:
- То-то завтра будет шуму!