Молекулярная поэтика

                Молекулярная  поэтика

    Под плеск дождя проснулся. Нет и четырех.  В голове   чисто:  табула  раза. Начинаю творческий эксперимент. С нуля. С ничего. Ощущения -  элементарные:  зачесалась левая  нога. Почесал.  Прыгает секундная  стрелка. Понаблюдал.  Висит тишина. Послушал. Ничего, кроме  желания зевнуть. Позевал.  Посморкался. Еще раз почесался, на сей раз в  затылке.
   Вероятно,  прозу  можно писать и так.  Жизнь складывается из отдельных  элементарных  действий -  так и проза  складывается из отдельных простых слов. Писали же натуралисты на заре  русского реализма: вот, прошла баба.  Дворник  шаркает метлой. Записал про метлу.  А у  меня на   свет лампы прилетела моль. Моль… Моль может сожрать мою постель или носки! Инстинктивно хлопаю ладонями. Моль падает  на  белый  лист бумаги, где обретает смерть. Тут же, на листе, она обретает бессмертие: аплодисменты, пара строк  в  дневнике… Фонтан  заработал.  Что-то нащупалось.
     Инстинктивная  забота о себе… Не тут ли  корни творчества?  Писатель открывает  удивительную истину: из него, как из родника,  бьет струя   слов и образов. Конечно, приятно напоить людей.  Но если словесная влага не  будет изливаться,  источник  заилится, зачахнет, закиснет… Моль сожрет душу. Стало быть,  все-таки забота о себе. О своем внутреннем  здоровье,  которое невозможно без нормального словоизвержения.
   Может, существует особый  писательский  «орган» в   организме? Ну, как у  паука -  особая  железа  для паутинной нити?  Рука предназначена хватать, нога -  чесаться и ходить, глаз – смотреть,   а  ухо - слушать, а  не  улыбаться или кукарекать. Кажется,  писатель – и не железа  вовсе; писатель – погоняла, который  сел на  шею  организма и    паразитирует на его способности  смотреть, слушать и писать буковки.  Впрочем, Стивен Хокинг, гениальная фигура  научного мира,  не может ничего: ни говорить, ни писать, ни чесаться… Компьютер ему заменяет все. Стало быть, возможен вариант писательства  без рук,  без ног,  без  глаз и ушей.  Лишь бы работало воображение, то есть,  фонтан не иссякал.
    Воображение… Что за мышца такая?  Откуда в ней инстинкт   сжиматься-разжиматься, чтобы  выдавливать  словесный  секрет?   Если применить к  творческому процессу   термин «секреция», то  получится, что Пушкин и Толстой -  коварные пауки, которые опутывают  бедного читателя  словесной паутиной.  Да, красиво смотрится поэт в  центре  ловчей паутины...  Впрочем,  и я  ловил…  Да еще каких  бабочек…
   Ага!  Может,  словесное охмурение - это приспособление для  удовлетворения  сексуальных потребностей?  Слатимая,  липкая  лента слов приманивает  наивных мошек, лупоглазых  мотыльков.  Испив отравы, они раскидывают лапки.. Глазки подернуты поволокой… клювики артикулируют бессвязный  любовный  лепет…
    Забавная картина. Некоторые  словесные наркоманы  дуреют даже от  «Целины» Брежнева. Они впадают в  сновидение; им кажется, что они уже в коммунистическом раю или хотя бы в его окрестностях.  Но что самое интересное:   творцы  дури сами хмелеют, сами  обольщаются, сами   веруют в  галлюцинации.  Самоотравление. Напился  словесного варева, одурманился. Впал в  грех  самообожения…
   Значит, писательство -  орган секреции  словесного   наркотического  зелья, которое  идет не  только на потребу   публики.  Писатель сидит на игле  собственного   самообмана. Вот, четыре утра, а меня  уже ломает! Если не поширяюсь, не  волью в  вены  дури,  мне хана!  Я  уже не могу  без укола  … Гроздья грез… Улететь в  ошеломляющую небыль… О, как  крутит суставы, как  сжимает мозг,  как лезут  из орбит глаза, если  не уколоться  острой  метафорой,  не   втянуть   из кальяна  воображения  тонкую струю   ассонанса…
    Прошел час… всего час из тысяч  часов, отпущенных мне судьбой.  Кажется,  я  уже проснулся.  Сосуд головы  до краев наполнен  чем-то, что есть ничто и появилось из ничего.   Так в  вакууме, по утверждениям   физиков,  являются виртуальные частицы.   Физика творчества.  Словесный сопромат,  молекулярная поэтика, квантовая  механика метафоры.