Замучен тяжелой неволей в Костроме

Весь Институт Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина при ЦК КПСС и весь Центральный государственный архив Октябрьской Революции в 1961 году были посажены за исследование авторства любимой песни вождя мирового пролетариата, которой в исполнении хора Большого театра СССР его и отпели (Ульянова-Елизарова А.И. Воспоминания об Александре Ильиче Ульянове.- М., 1931.- С. 94).
К ответу был привлечен даже Всесоюзный научно-исследовательский институт криминалистики при Генеральной прокуратуре СССР, которому поручалось произвести графологическую экспертизу автографов корреспонденции «Из Петербурга» от 12/24 апреля 1876 года и приложенного к ней стихотворения под названием «Последнее «прости», без подписей опубликованных в русской эмигрантской газете «Вперед!» (Вперед!- Лондон, 1876.- 3(15) мая.- № 33), и нескольких автографов их предполагаемых авторов, однако никаких совпадений между всеми представленными документами в результате не обнаружилось.
Наиболее вероятным автором стихотворения считался поэт-демократ 1870-1880 годов Григорий Александрович Мачтет (1852-1901) (Поэты-демократы 1870-1880-х гг. / вступ. ст. Б.Л. Бессонова; биогр. справки, подгот. текста и примеч. В.Г. Базанова и др.- Л., 1968.- С. 254-260 (Библиотека поэта. Большая серия); Вольная русская поэзия XVIII-XIX вв. / вступ. ст., сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С.А. Рейсера.- Л., 1988.- С. 197-198, 593 (Библиотека поэта. Большая серия); Витязев Ф.И. Кто автор стихотворения «Замучен тяжелой неволей»? // Литературная газета.- М., 1937.- 21 января; Тунакова К.С. Неизвестные стихотворения Г.А. Мачтета // Русская литература и освободительное движение.- Казань, 1968.- Сборник 1.- С. 142-148), имя которого было «названо среди тех имен русских беллетристов, поэтов и критиков, которых постановила издать в первую очередь Государственная комиссия по просвещению, действовавшая согласно декрету о государственных изданиях, принятому ЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 22 декабря 1917 года» (Мачтет Г.А. Избранное / вступ. ст. Т.Г. Мачтет-Юркевич; подгот. текста и примеч. В.Г. Титовой.- М., 1958.- С. 29), в прозаическом сборнике которого под видом факсимильного опубликован вышеназванный автограф «Последнего «прости» и авторство которого впоследствии письменно подтверждал и его сын (Друскин М.С. Русская революционная песня: Исследовательский очерк.- М., 1954.- С. 157).
Другие, в том числе революционер Иван Иванович Попов (1862-1942), автором «Последнего «прости» считали вождя народников и народовольцев и редактора газеты «Вперед!» Петра Лавровича Лаврова (1823-1900) (Песни каторги и ссылки / Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльно-поселенцев.- М., 1930.- С. 31-33; Попов И.И. Минувшее и пережитое: Из воспоминаний.- М.; Л., 1933.- С. 53), который, действительно, некогда угодил в ссылку за несколько революционных стихотворений и в фонде которого в Центральном государственном архиве Октябрьской Революции хранился и автограф «Последнего «прости» (Государственный архив Российской Федерации. Ф. 1762. Оп. 1. Д. 340).
Так что ни Мачтет, ни Лавров, ни присяжный поверенный (1869) Александр Александрович Ольхин (1839-1897), который в 1870-х годах, по сводке Департамента полиции, «стал появляться в самых темных кружках, знаться с подонками общества и в этой темной среде плясал и пел революционные песни, иногда даже сочинял их» (Поэты-демократы 1870-1880-х гг. / вступ. ст. Б.Л. Бессонова; биогр. справки, подгот. текста и примеч. В.Г. Базанова и др.- Л., 1968.- С. 502 (Библиотека поэта. Большая серия), надежд исследователей не оправдали.
Так не доставайся же ты никому, – постановил тогда Институт Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина при ЦК КПСС и объявил песню целиком народной (100 песен русских рабочих / сост., вступ. ст. и коммент. П. Ширяевой; общ. ред. П. Выходцева.- Л., 1984.- С. 203-204).
Тем более что стихотворение в сравнении с песней и впрямь претерпело изменения, и притом не везде по требованию музыкального размера.
Сравните хотя бы первую строфу:

Замученный тяжкой неволей,
Ты славною смертью почил...
В борьбе за народное дело
Ты буйные кости сложил...

Замучен тяжелой неволей,
Ты славною смертью почил...
В борьбе за народное дело
Ты голову честно сложил...

Кто первым распел его, музыковедам в штатском установить подавно не удалось, и лишь по свидетельству вышеназванного Ивана Ивановича Попова известно, что премьера песни «Замучен тяжелой неволей» состоялась 30 марта 1876 года в Санкт-Петербурге на массовых похоронах умершего в тюрьме от туберкулеза студента Павла Феоктистовича Чернышева (1853-1876) (Попов И.И. Минувшее и пережитое: Из воспоминаний.- М.; Л., 1933.- С. 52-53).
И хотя подзаголовок «Последнего «прости» – «Замученному в остроге Чернышеву, борцу за народное дело» – в эмиграции скоро зазвучал как «Замученному в остроге Чернышевскому», в метрополии биобиблиографические сведения о «замученных тяжелой неволей» были достовернее.
Через полгода после первых похорон Мачтета арестовали, но не за «Последнее «прости», а за намерение освободить из тюрьмы своих сподвижников и выслали сначала в Архангельскую, затем Пермскую губернии, зато в 1885 году он возвратился автором такого хита, который вследствие частого исполнения затмил «Траурный марш» Шопена и который не гнушались исполнять не только хористы, но и солисты Императорских театров.
Последние, как видно, и познакомили с хитом и его автором провинцию.
Неизвестно лишь, обладал ли Мачтет слухом и голосом и в чем заключалась его роль при концертном исполнении его песни, однако по городам и весям он гастролировал вместе и наравне с профессиональными ее исполнителями.
Судите сами.
Дочь скрипача и актрисы и выпускница класса пения Императорской Санкт-Петербургской консерватории Елизаветы Федоровны Цванцигер (1884), стажировавшаяся впоследствии у самой Полины Виардо, обладательница дивного лирико-драматического сопрано, солистка московских частного оперного театра Саввы Ивановича Мамонтова (1885-1887) и Императорского Большого (1888-1908) и санкт-петербургского Императорского Мариинского (1892-1893) театров и заслуженная артистка Императорских театров (1908), первая исполнительница партий Бьянки («Алая роза» Кроткова Н.С., 2-я редакция), Настасьи Микуличны («Добрыня Никитич» Гречанинова А.Т.), Дамаянти («Наль и Дамаянти» Аренского А.С.), Катарины («Анджело» Кюи Ц.А., 2-я редакция), Франчески («Франческа да Римини» Рахманинова С.В.), в Москве – Снегурочки («Снегурочка» Римского-Корсакова Н.А.) и Донны Анны («Каменный гость» Даргомыжского А.С.), московском Императорском Большом театре – Федора («Борис Годунов» Мусоргского М.П., 2-я редакция), Веры Шелоги («Боярыня Вера Шелога», Римского-Корсакова Н.А.), Февронии («Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» Римского-Корсакова Н.А.), Джоконды («Джоконда» Понкьелли А.) и Зиглинды («Валькирия» Вагнера Р.), а на русской сцене – Эллены («Лакме» Делиба Л.), исполнительница сольных партий в 9-й симфонии Бетховена Л. (Москва, 1890) и кантате «Свитезянка» Римского-Корсакова Н.А. (Москва, 1898), неизменная участница концертов московского Кружка любителей русской музыки (с 1897), высоко ценимая Аренским А.С., Глазуновым А.К., посвятившим ей романс «Птичка», Гречаниновым А.Т., Кюи Ц.А., Рахманиновым С.В., Римским-Корсаковым Н.А., Чайковским П.И. и всеми Рубинштейнами и, казалось бы, далекая от революционной деятельности Надежда Васильевна Салина, в замужестве Юровская (30.08.1864-04.04.1956), свидетельствовала: «В Костроме же помню случай, как мы отказались начать концерт, если губернатор не снимет внезапного запрещения писателю Г.А. Мачтету участвовать в этом концерте. Дело в том, что Мачтет, считавшийся политически неблагонадежным, был под надзором полиции, и костромичам-студентам было нелегко добиться для него разрешения на выезд в Кострому» (Салина Н.В. Жизнь и сцена: Воспоминания артистки Большого театра.- Л.; М., 1941.- С. 160).
И продолжала далее: «Наконец разрешение на выезд и на участие в концерте было получено, и мы маленькой тесной компанией уселись вечером на поезд. Наутро мы были в Костроме, по обычаю поехали прокатиться в Ипатьевский монастырь, потом ездили репетировать и вернулись в гостиницу.
Вечером, в половине восьмого, мы в полном составе прибыли на концерт в Дворянское собрание. Пора была начинать, как вдруг является пристав и объявляет распорядителям, что по распоряжению губернатора писатель Григорий Мачтет как поднадзорный участвовать в студенческом концерте не имеет права.
Мы возмутились, послали петицию, но нам отказали. Тогда мы объявили, что без участия Мачтета петь не будем.
Долго продолжалась эта история: ездили то к губернатору, то в Дворянское собрание, то наконец удалось получить разрешение губернатора через В.С. Соколова (городской голова и гласный земства). Наш концерт начался с опозданием на три часа…» (Там же.- С. 160-161).
Мемуаристка ошиблась только в том, что Василий Семенович Соколов (1844-1912), памятник которому стоит на Красносельском тракте, в середине 1890-х годов был не городским головой, а всего лишь гласным городской думы (с 1887) и уездного (с 1889) и губернского (с 1892) земских собраний, и не назвала фамилию костромского губернатора (1892-1897) Александра Романовича Шидловского (1834-1897), брат которого Михаил был Тульским губернатором (1865-1870) и послужил Салтыкову-Щедрину прототипом градоначальника Дементия Варламовича Брудастого для «Истории одного города».