Поминки

  На поминках пели и плясали. Умер баянист Коля. Не выдержал общественной нагрузки, по линии профсоюза, состоящей из музыкальных сопровождений партийных и комсомольских свадеб. А так же, всяких; дней рождений и крестин. Хотя крестины и были запрещены партийным и советским работникам, - всё равно, втихаря, крестили.

    Профорг Софья Андреевна произнесла поминальную речь и закончила её такими словами,
 - Коля в Бога не верил, сам не раз на поминках песни пел, поэтому ему там будет, приятно услышать, как мы его весело поминаем.

     Второй секретарь районной партийной организации Забулдыгин Днепрогэс Петрович, пьяно икнув, поддакнул,
- Все там будем. Пей, гуляй тут, на том свете не дадут!

     Красавица Ниночка, комсомольский вожак, хихикнув, состроила ему глазки. Она знала, чем закончатся Колины поминки.
Забулдыгин, старший партийный товарищ, опять утащит её на сеновал. Для этой цели, на краю посёлка, был построен просторный, охраняемый амбар, якобы для хранения фуража. Но каждую ночь оттуда доносилось пьяное, забулдыгинское декларирование есенинских стихов.
 – «Унесу я пьяную до утра в кусты», - орал Забулдыгин, надевая на голую Ниночку ромашковый венок, услужливо подготовленный местным конюхом Петей.

   Этим, Днепрогэс Петрович, хотел показать свою связь с деревней, что он такой же, простой парень, как великий русский поэт.
Душу имеет романтичную, не чуждую,  простым человеческим грехам. И пусть, каждое утро, на крыльце, жена Аграфена обливает его помоями, от грехов этих он отказываться не желает.

   Рядом с Ниночкой, за столом горланил, колхозный счетовод Барабулька. Имени и отчества его никто не знал.
Барабулька и есть Барабулька. В своих амбарных книгах он воскрешал сотни тысяч тонн сена, якобы съеденных за зиму коровами и овцами.
Для колхозного руководства Барабулька был не заменим. Всё сено было продано налево. Деньги положены в карман.
Овцы и коровы доживали до весны, питаясь еловыми лапами и берёзовыми вениками. Целыми деревнями, этот бесплатный корм, заготавливался каждую зиму.
Да ещё шефы из города, работники НИИ Собаководства, приезжали на выходные рубить ёлки и сосны.
Как они рубили, как они пили, это уже другая история.

   Около Барабульки расположился, полулёжа, упоминаемый ранее конюх Петя, ординарец и правая рука Днепрогэса Петровича.

  Всё бы ничего. Поминки шли своим ходом, был уже спет «Хазбулат удалой», да захрапел конюх Петя.
Да так захрапел, что Софья Андреевна, главный вокалист на всех мероприятиях, даже забыла слова следующей песни, и на правах колхозной артистки, попросила навести порядок за столом.

   Забулдыгин дал команду Барабульке, вытащить конюха на свежий воздух. Барабулька, истинный патриот народной песни, подхватил Петю под мышки и потащил к дверям на улицу.
В сенях задел, за что то, и вместе с конюхом Петей, полетел на пол. В углу стояла, вверх лезвием, остро наточенная коса.
От падения двух тел, она пришла в движение, и, падая, своим острым жалом вонзилась в спину Барабульки. 
Так как Барабулька, споткнувшись, упал на конюха Петю, то этим он его и спас, а сам погиб от колхозного инвентаря.

   Было ли это - провидением, было ли это – наказанием; за голодных коров и овец, никто вам про это, не скажет.
И не скажет, кто же поставил в угол орудие убийства.

   Ниночка, выбежав посмотреть, что за грохот такой случился, дико завизжала. Софья Андреевна, увидев море крови, упала в обморок.

   Забулдыгин, осиротевший, без счетовода Барабульки, задумался о последствиях Колиных поминок и о предстоящей ревизии.
 
   Прискакавший, на зелёном козелке ,деревенский участковый Ваня, вынес вердикт: виновата коса, а так, как она, предмет неодушевлённый, то суду не подлежит.
Тут же Ваня, помянул нового представившегося раба божьего Барабульку три раза, и пять раз, баяниста Колю, и упал лицом в салат.
Барабульку, протрезвевший конюх Петя, повёз на своём одре в районный морг.

Поминки продолжались. Ниночка ждала ночи.

Евгений
Шапорев
18 сентября 2011г.