Молчанов и его хор

Задолго до «Славянской капеллы» (1868) Дмитрия Александровича Агренева-Славянского (1834-1908) и «Русского народного хора» (1910) Митрофана Ефимовича Пятницкого (1864-1927) в обеих столицах, Владимире, Воронеже, Костроме, Курске, Нижнем Новгороде, Новочеркасске и др. гастролировал вокальный ансамбль, каких еще не бывало.
На петербургском Царицыном лугу, московском Девичьем поле, в Марьиной роще и Сокольниках «главным образом на садовых эстрадах» перед гуляющими выступали такие же, как и они, бородатые и нетрезвые мужики, пение которых отличалось от классического, а концертные костюмы, наоборот, не отличались от повседневных, отчего одни музыковеды называли их крестьянами, другие – отставными солдатами, но установить их подлинное происхождение никому из музыковедов так и не удалось.
«Переложение песен было грубо, исполнение аляповато, но не без удали», – свидетельствовал видный немецкий музыковед Гуго Риман (Hugo Riemann) в своем «Musikalische Syntaxis. Grundriss einer harmonischen Satzbildungslehre», переведенном на русский язык лишь в начале прошлого столетия (Риман Г. Музыкальный словарь / пер. с нем. Б.П. Юргенсона, дополненный русским отделением: в 2 т.- М., 1901.- Т. 2.- С. 865).
Репертуар первого русского народного концертного хора состоял, впрочем, не только из обработок народных, духовных и светских, городских и деревенских, солдатских и казацких, русских и цыганских, но и оригинальных песен, сочиненных и аранжированных его руководителем Иваном Евстратовичем Молчановым (1809-1881), о котором Владимир Федорович Одоевский, к примеру, в статье под названием «Русская и так называемая общая музыка» писал: «Мелодия и характер наших старинных песен наиболее слышатся в хорах Ивана Евстратьевича Молчанова («Русского певца»), человека весьма замечательных дарований, и которого чудная память хранит в себе несколько сотен русских напевов. Пение хора этого почтенного человека должно быть предметом особого изучения со стороны всякого, желающего следить за историей и развитием нашего музыкального элемента, потому более, что все певцы этого хора поют не по нотам, а по слуху, следственно руководятся не какою-либо искусственной теорией, но внутренним чувством русского человека. Сам Молчанов – чудное дело! – сочиняет и разучивает четырехголосные партиции на память, на слух» (Одоевский В.Ф. Музыкально-литературное наследие.- М., 1956.- С. 321).
14 марта 1863 года, согласно дневнику Одоевского, пение Молчанова не оставило равнодушным и другого знаменитого немца: «После обеда пришел Молчанов, пел, и Вагнер прослезился.- «Er hat mir ger;hrt», - сказал он».
И если наибольшую часть фольклорного собрания Одоевского составляли народные песни, то лишь потому, что они были напеты Молчановым.
Который, кроме того, является единственным известным по фамилии певцом, с голоса которого записывал народные мелодии Михаил Иванович Глинка, после этого, собственно, и сказавший Александру Николаевичу Серову крылатое: «Создает музыку народ, а мы, художники, только ее аранжируем».
Сам Молчанов составил и опубликовал с десяток переиздававшихся также десятки раз песенников (например, «Собрание песен, исполняемых хором песенников Ив. Молчанова», «Собрание всех лучших песен, оркестрованных Молчановым», «Новый настоящий молчановский песенник», «Альбом лучших русских и цыганских и оркестрованных Молчановым песен и романсов», «Карманный песенник с новейшими русскими, цыганскими и оркестрованными Молчановым песнями») и находится в ряду таких крупных собирателей песен, как Петр Васильевич Киреевский (1808-1856), Павел Иванович Якушкин (1820-1872), Петр Алексеевич Бессонов (1828-1899) и Павел Николаевич Рыбников (1831-1885).
«Молчанова можно считать родоначальником многочисленных подобных современных хоров», – констатировал вышеназванный Гуго Риман, хотя среди последних попадались и не совсем добросовестные эпигоны.
«От петербургского песенника Ивана Молчанова. Необходимое объяснение. В № 54 Ведомостей Московской городской полиции (11 марта 1865) напечатано объявление о том, что при гостинице «Эрмитаж» где-то внизу поет хор С.-Петербургских песенников с участием девиц, под управлением г. Молчанова. Во избежание недоразумений считаю долгом объявить, что между мной, Иваном Молчановым, моим хором петербургских песенников и хором прозывающего также себя Молчановым нет ничего общего.
Хотя оба мы люди небольшие, и публике нет особой нужды знать, кто из нас называется своим настоящим именем, но пользуясь уже почти 40 лет благосклонностью и петербургской, и московской публики, я считаю для себя обязанностью уже по самому уважению к моим слушателям, и равно и к моим товарищам и ученикам, заботиться о том, чтобы мое имя не смешивать с другими.
Моя смиренная фирма довольно известна: «Хор петербургских песенников под управлением Ивана Молчанова». Хор мой состоит из 26 до 30 человек, и в числе имоих хористов девиц нет и никогда не бывало. О существовании другого хора другого Молчанова ни я, и, кажется, никто из петербургских жителей никогда не слыхивал; да если бы другой Молчанов и действительно существовал, то ему бы следовало, подобно мне, правды ради прибавить к своей фамилии и свое имя, чтобы не было для публики недоразумения, и чтобы кого-либо из нас не обвинили в присвоении чужого имени… Управляющий хором петербургских песенников Иван Евстратов Молчанов» (ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 1. Д. 11. Л. 57-58).
Для солидности в Москве он именовался управляющим хором петербургских, а в Петербурге – хором московских песенников, судя по объявлению в «Санкт-Петербургских ведомостях»: «Русский трактир на Крестовском острове. Хор московских песенников под управлением Ивана Молчанова» (Санкт-Петербургские ведомости.- СПб., 1858.- 12 января).
Лишь на склоне лет, согласно записи Одоевского 18 октября 1860 года («У меня певец Молчанов, которого я начал учить по методе Шеве и посредством деления струны на балалайке»), он приобщился и к нотной грамоте, а о первых его шагах рассказал вышеупомянутый Петр Алексеевич Бессонов: «В 30-х годах жил в Москве, под конец старшим сторожем, при строящемся Храме Спасителя, Яков Иванов, бывший крепостной человек Лобанова и начавший службу в Потешной роте Петра. Ему было слишком 130 лет, но он все еще был бодр и свеж, а умер в Ромнах по дороге на богомолье. В особенности любил он петь песни и вспоминать старые. Почтенный приятель наш, певец и создатель своеобразного хора, И.Е. Молчанов, успел многое запомнить из его рассказов и передать нам, и даже записать» (Песни, собранные П.В. Киреевским / под ред. П. А. Бессонова.- М., 1872.- Вып. 9.- С. 37).
Из личных воспоминаний Ивана Евстратовича Молчанова: «Когда я учился петь у старика Якова Завялова, он меня учил петь старинные всё песни, но, когда я уже стал понимать и петь порядочно, тогда он мне говорил, что по времю ты, Ваня, будешь этими песнями щеголять, а именно старинными, например: песнею Молодость ты моя молодецкая, или – Шол-то молодец дорогою, или – У Троицы, у Сергия было под Москвою, или – Что никто про то братцы про то не знает про то не ведает, и еще много я у него занялся, но у меня не доставало тогда времени, чтобы хорошенько поучиться у него; но очень я запомнил его напевы и наставления, и он, бывало, говорит, что нужно петь песню как можно простее, и голос чтобы из груди выходил свободно не через силу, и слова чтобы были выговорены правильно, и чтобы такта счетная была с выговором верна. Нужно, говорит, заметить, какая песня или куплет песни во сколько слов, потом, когда будешь петь, то чтобы такта была счетная, иная песня даже счетных такт в куплете 40, а в другой 32 или 22 или 16, но чтобы были такты счетные и несчетные. Тогда выйдет уже пение певческое, или по ноте. Но помни, Ваня, он говорил: что ежели будет такта счетная, и ты будешь петь верно, то все равно, что по нотам поют, но я в то время ничего не понимал, потому что тогда для меня пение совсем было не нужно, да еще и хозяин у нас не любил, кто поет песни, потому я и не обращал большого внимания на его наставления, я и не полагал, что мне будет со временем это все нужно… Когда он помер, я на другой год принялся учить хор Суздальского полка, и тогда я вспомнил, что мне покойный говорил… Я познакомился в Костроме с архиерейским регентом, он меня приучил знать и задавать тон по камертону, и это мне очень помогло в ученьи солдат» (ГЦММК им. М.И. Глинки. Ф. 73. Д. 175. Л. 1-3).
Эта фраза вновь возвращает нас к вопросу о происхождении хора и хормейстера.
Дело в том, что Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (Энциклопедический словарь / под ред. И.Е. Андреевского, К.К. Арсеньева и Ф.Ф. Петрушевского.- СПб., 1896.- Т. XIX а.- С. 680-681), а за ним и другие словари (Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала образованности до наших дней).- Изд. 2-е, совершенно перераб., илл. Предварительный список русских писателей и ученых и первые о них справки: в 2 т.- Пг., 1918.- Т. II.- С. 127; Венгеров С.А. Источники словаря русских писателей: в 4 т.- Пг., 1917.- Т. 4.- С. 402), почему-то назвали его «ярославским крестьянином», каковым и советскими (Музыкальная энциклопедия: в 6 т. / под ред. Ю.В. Келдыша.- М., 1976.- Т. 3.- Стб. 640-641), и новейшими российскими справочниками (Большая российская энциклопедия: В 30 т. / председатель научно-редакционного совета Ю.С. Осипов.- М., 2012.- Т. 20.- С. 702) и отдельными исследователями (Грановский Б.Б. Очерки о певцах Ярославского края.- Ярославль, 1988; Грановский Б.Б. Песни певцов-самородков И. Фомина и И. Молчанова в собрании В.Ф. Одоевского.- М., 1998; Грановский Б.Б. Певец-самородок Иван Молчанов // Советская музыка.- М., 1958.- № 1.- С. 86-91; Грановский Б.Б. Русские (от И.Е. Молчанова), украинские, литовские, казахские, чеченские песни и напевы в собрании В.Ф. Одоевского // Фольклор: Песенное наследие.- М., 1991.- С. 176-202) он считается и поныне, вопреки небезосновательному утверждению единственного из словарей о том, что он был уроженцем села Красного-на-Волге Костромского уезда Костромской губернии (Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь.- М., 1999.- Т. 4.- С. 123).
Костромское происхождение обнаруживают и некоторые фамилии «дишкантов» хора – А. Башмака, А. Граблева, В. Дурасова, Е. Кольцова, К. Красовского и Ф. Павлова, о которых 25 апреля 1865 года каким-то московским надзорным органам Иван Евстратович Молчанов пояснял: «По необходимости для полноты и верности хора иметь несколько подготовленных дишкантов и не желая допускать в свой хор женщин, он содержит на своем иждивении шесть мальчиков, вверенных его попечению родителями, или круглых сирот. Эти мальчики содержатся Молчановым вместе с его собственными детьми, учатся грамоте, Закону Божию и получают музыкальное образование, отчего впоследствии могут иметь честный кусок хлеба. Дети Молчанова, а равно и призираемые им мальчики постоянно участвуют в публичных исполнениях его хора и суть для него, по составу музыки, совершенная необходимость, так что хор без них и петь не может, тем более что, как постоянно учащиеся музыке, они ведут других, хотя и взрослых, но менее опытных в деле хорового пения, и даже помогают ему в управлении музыкой. Молчанов всепокорнейше просит обратить милостивое внимание на то, что мальчики, находящиеся под его и его жены семейным надзором, не могут быть приравнены к тем несчастным детям, которые пристают к разным бродячим песельникам, находясь без пристанища, без всякого учения и присмотра, могут подвергаться разным бедствиям и нравственной порче, и не запрещать дишкантам Молчанова участвовать в публичных исполнениях его хора в Москве, подобно тому как они участвовали в его хоре в Петербурге, ибо таковое запрещение расстроило бы весь его хор, и тем, разорив его вконец, отняло бы даже средства содержать воспитываемых им сирот» (ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 1. Д. 5. Л. 28-29).
Известно также, что 15 августа 1866 года в Костроме после презентации местных народных промыслов и костюмов на Сусанинской площади «раздался народный гимн, пропетый хором песенников Молчанова» (Скворцов Л.П. Материалы для истории г. Костромы.- Кострома, 1913.- Ч. I.- С. 335) наследнику-цесаревичу Александру Александровичу (1845-1894).
Еще через десять лет одним из костромских почитателей хора Молчанова был составлен и опубликован еще один песенник – Удовольствие в часы досуга, или Собрание более 100 современных любимых русских песен, исполняемых публикою, полковыми песенниками, цыганскими хорами и известных певцов и певиц, как-то: И. Молчанова, Г. Соколова, М. Молодцова и др. / сост. и изд. Лапотников.- Новое изд.- Кострома, 1875.- 92, III с.
Наконец, замечательный костромской этнограф Михаил Михайлович Зимин (1886-1941) с чьих-то слов записал: «В Костроме был хор песенников из сапожников под руководством башмачника В.Е. Молчанова. Хор пел на специально устраиваемых в Костроме гуляньях (в дворянском саду, за Волгой), и приглашали их к себе купцы. Песенники наряжались в кумачные рубашки. При хоре были два плясуна. Про этот слышалась такая шутка: «Хор Молчанова стоял (не пел) – рубль получал, а как запел – полтора штрафу заплатил» (Зимин М.М. Из жизни костромских сапожников // Северная правда.- Кострома, 1926.- 10 февраля.- № 33).