Сгущенный сок моря

-Это устрицы. Устрицы во льду и на блюде.
Он грустно закурил и потрепал пса за холку.
-Знаешь, я расскажу только тебе, ты не умеешь говорить, ты не выдашь, я только тебе расскажу, как они завладевают мужчинами. Они «остро пахнут морем». Вот как! Они изящны, пикантно-необычны, они – деликатес… Чем устрица свежее, тем плотней закрыта раковина. Попробуй открой!
Нужен специальный острый нож из слов, чувств, поступков, а если нет его, то узкий медицинский скальпель дерзости и напора. Его надо ввести в том месте, где створки соединяются замком, и провести по центру устрицы с плоской  стороны  раковины,  где  располагается  мышца,  запирающая створки, чтобы перерезать её. Это доставит тебе тайный восторг садиста-освободителя. Как только устрица откроется, надо коснуться того края её мантии, где едва различима темноватая линия ресничек: если устрица жива-её тело дрогнет. Молча.
 А дальше – они нежны и милы. И самое главное они раскрыты тебе, развернуты напоказ и доступны. Капелька лимона влагой блестит в самой середине этой устрицы. Прикоснулся губами и хочется не отпускать. И глотнуть всю. Высосать её суть. Выпить. И ты делаешь с ней это. Прилив - отлив, прилив – отлив. Тебя колышет, наполняет и переполняет море и тестостерон…
И потом, когда ты уже сыт, от того что заел эту прелесть черным хлебом с пивом, и с удовольствием собираешься уйти, этот беспозвоночный моллюск сворачивает губки и делает такой несчастно измученный вид, генетически вобравший тоску самых первых покинутых самок. Такую тоску, что даже, если в тебе хватит сил не повернуться на её взгляд, с тобой навсегда останутся полные слез глаза, нервные руки, перебирающие край платья или этой её проклятой мантии, трясущиеся губы, тихо приговаривающие и заговаривающие:
-Ты иди, я не держу тебя, я и сама выбираю свободу отношений. Умру, конечно, заболею сильной тоской, и умру… Но ты иди… (Здесь глубокий вздох). Будешь приносить цветы на мою могилку хотя бы раз в год, когда я в слезах сегодня захлебнусь от тоски за тобой. Ты иди, милый, а я как-нибудь, отравлюсь горем или зачахну, но ты иди, любимый, тебе ведь нужно …Переступи через разбитое сердце, тобой разбитое – МУЧАЙСЯ ПОТОМ ВЕЧНО.
Ах, куда мне от неё…Она выпила меня, как пьет море… Устрица…
Она разрешила ему выйти покурить. Она стояла у раскрытого окна и слышала этот «монолог для лабрадора». Пусть поговорит. Язык без костей. У неё свои инстинктивно-интуитивные планы на эту жизнь, на это море, на это лето, на этого мужчину.
 Как и у любой устрицы, её мозг был меньше чем глаза, но опыт выживаемости – 65 млн лет. Она в себе уверена: моллюски отлично прикрепляются и цементируются.