Баня

Баня

Это Серега Калакин примерно за неделю до Нового года стал подбивать ребят пойти 31 числа в баню. Мы до поры на это особого внимания не обращали. Это ведь Серега! Он же двинутый на этих банях был, не сказать еще хуже. Ходил туда каждую субботу, если не уезжал после занятий на выходные в свою Вичугу. А если уезжал, то наверняка и там баням покоя не давал…
Перед своим походом в баню, Серега обязательно обходил всю общагу, проповедуя народу здоровый и чистый образ жизни. Для начала объявлял, что мы какие-то чумазые ходим. Как шахтеры, возвращающиеся из забоя. Потом рассказывал о древнеславянской традиции начинать все новые и славные дела с бани. Заканчивал лекцией о снижении риска развития сердечно-сосудистых заболеваний для населения, регулярно посещающих баню. И риска внезапной смерти. Примерно, на 20 процентов.
На этом месте Федор всегда ворчал, что если Серега не исчезнет, у него, Сереги, риск внезапной смерти сильно повысится. До 100 процентов…
Проповедник он был так себе, и народ в основном старался уклониться от проповедуемого им образа жизни, но иногда ему удавалось кого-нибудь завербовать. Одному же скучно, да и пиво в складчину сподручнее брать…
Учеба ему мешала, а то ходил бы париться каждый день. А лучше бы вообще жил в бане. Само слово баня говорил с придыханием, выпучив глаза.
В общем, зудел Серега про баню хоть и однообразно, но неутомимо. А тут еще, посмотрел, наверное, фильм «Ирония судьбы», потом на нас и пришел к выводу,  баня под Новый год это то, что нам нужно в первую очередь.
И принялся подбивать.
Витька с Юрой Кулешовым хотя бы дома могли от него спрятаться, а нам с Федором где? Он же в одной общаге с нами жил.
Мы все уважаем баню, хотя я знал ребят, которые ее не переносили. Может, здоровье не позволяло, хотя баня вроде как раз для здоровья хороша, может, еще что. Но большинство баню уважает. Как место, где люди моются, используя пар и воду. Приятно посидеть в парной. Оттаять телом и душой. Но мне, как и большей части моих друзей хватало одного раза в месяц (а то и реже, если честно). Не такие уж мы шахтеры, как сокрушался Серега, а для повседневных помывок в общаге был душ. Мужские и женские дни попеременно. В воскресенье…нет, не общий, вообще не работал. День выделялся для стирки, поэтому душ с утра оккупировали девчонки, и выкурить их оттуда, чтобы и самим что-нибудь простирнуть, удавалось только к ночи…
Уговаривал он нас с неделю.
Но поскольку настаивал на дате 31-е декабря, никого не уговорил.
Пока не забыл, надо уточнить, что речь идет о 31 декабря 1985 года. Я жил в студенческом общежитии Ивановского энергетического института (ИЭИ) имени В.И. Ленина на проспекте Ф. Энгельса, в 412 комнате вдвоем с Федором. Числился в нашей комнате третий жилец, Андрей Германсон, но он жил с подругой в городе, что позволило нам с Федором жить более привольно, чем остальной народ. В других комнатах студенты жили по трое.
85-й год заканчивался, институт тоже заканчивался. Мы были на 5-м курсе. После Нового года мы должны были ехать на преддипломную практику в Петрозаводск, в Карелию. Ну, и дальше сам диплом…

Баня, о которой все время говорил Серега, была недалеко от нашей общаги, в переулке Подгорном, минутах в пяти ходьбы. Туда мы, как я уже сказал, забредали примерно раз в месяц. И с Серегой и без него.
Так, что его уговоры, это ладно. Он всегда это делает, привыкли уже. Не за волосы же тащит, не хочешь идти, не ходи.
Спору нет, баня дело хорошее, но не 31-го же декабря. Это только в кино интересно, а в жизни последний день года набит делами под завязку и втиснуть туда еще баню сложно. Ехал бы Серега в свой городок, на улицу в три дома, и шел бы в баню там. Но в силу каких-то своих причин, Серега решил встретить последний год студенческой жизни именно в общаге. А перед этим в бане смыть с себя прошедший год.
Как я уже сказал, хотя это и без меня понятно, что 31 декабря день довольно напряженный и без бани. Надо было сделать массу дел. Тогда в предновогодний период популярным был девиз «Как встретишь Новый год, так его и проведешь». Поэтому из кожи выпрыгивали, старались встретить его достойно. В первую очередь обильным столом. Вкусности (не скоропортящиеся), добытые где-то за пару недель до Нового года, откладывались  в тайники. Остальное в холодильники. У нас с Федором холодильник был между оконными рамами. Купить продукты к праздничному столу тогда было делом непростым. Середина 80-х в плане еды была не лучшим периодом в жизни страны. Во всяком случае, в средней ее полосе. В магазинах не то, чтобы уж совсем шаром покати, но было бедновато. Рядом с общагой был гастроном №23, где мы покупали продукты. Из того, что я помню, у них было: пельмени, не такие, как сейчас продают, а настоящие, мясные. Консервы рыбные. Сардины, сайра, сельдь, ставрида. Все на букву С. В масле или томатном соусе. Холодец. Хлеб. Морская капуста. Больше не помню. Были еще какие-то крупы, макароны, но мы это не брали. Девчонки, конечно, покупали. Правда, перед Новым годом и вообще перед праздниками в магазинах появлялись апельсины, мандарины и шпроты, но их надо было караулить в засаде. Или хотя бы случайно на них наткнуться. Мы, если нам удавалось купить съедобный дефицит, обычно на это случайно натыкались. Чтобы выслеживать этот дефицит, нужно было время, а откуда оно у студента. Ну, ладно, время было, а терпение? И, что еще важнее, чутье на этот дефицит?
Из ребят, которых я знал, чутье, причем феноменальное было только у Сашки Хасидовича. Мы с ним поступали в энергетический институт. Он не поступил. Отслужил в армии, поступил на заочное отделение и устроился работать на военную кафедру нашего института. Вот у него чутье было. Он мог привести нас к пивному ларьку, где почему-то не было очереди. Мог купить бутылку водки в магазине с километровой очередью через три минуты после прибытия.
Его можно было отправить за мандаринами в обычный (не праздничный и не предпраздничный) день и через час он их принесет. Если отправить меня, я оббегу полгорода и с полустертыми ногами вернусь только к вечеру. Ясное дело, без мандаринов.
Мандарины, это я так, для примера, конечно. Зачем бы мы на них тратили Сашкин талант. За водкой, понятно.
     Но, продолжу. Кроме еды, надо было раздобыть игрушек к елочке, которую, кстати, сначала тоже неплохо было бы обновить. У нас была жутковатая старая елочка высотой в 20 сантиметров, доставшаяся по наследству от прошлогодних пятикурсников. Она была больше похожа на кусок швабры из искусственного волокна, чем на елочку. Заподозрить в этой швабре елочку можно было только по трем крохотным, с ноготок мизинца шишкам, которые на ней как-то сохранились. Мы с Федором присобачили к ней еще пару ирисок и самодельный дождик из фольги, что окончательно позволило идентифицировать ее, как елку.
В общаге, на вахте стояла елка в человечий рост, украшенная игрушками с миру (комнате) по нитке, но народ хотел чувствовать приближение праздника не только на вахте, но и в своих каморках. Поэтому елочки стояли во многих комнатах студенческого общежития. Некоторые втаскивали к себе ели величиной чуть не в кремлевскую. Некоторые ограничивались еловой веточкой...
Новый год я собирался встретить с одной капризной девицей, и я рассчитывал, что елочка могла отвлечь ее от капризов. Что ни говори, елочка создает новогоднее настроение. Даже наша швабра.
Хорошо бы еще тортик на новогодний стол, но это было фэнтези, в чистом виде…

В общем, от бани я отбрыкивался до 30 декабря. Но 30-го хитрован Серега изменил тактику. Вместо бани, он предложил пойти в сауну. Это та же баня, в той же бане, только в виде отдельной комнатой на шесть персон и отдельной парилкой. Как-то с год назад мы с ребятами протестировали эту сауну и в целом остались довольны. В комнате стояли пара сильно потертых кресел, несколько стульев и стол с посудой. Стоила эта роскошь 5 рублей за 3 часа.
Неплохо, конечно, но для студента дороговато. В общую баню билет стоил 40 копеек. Да и зачем студенту, чтобы помыться в бане, отдельная комната с отдельной парилкой. Олигархи что-ли…
Но это же, убеждал нас Серега, совсем другой случай. Это же все-таки Новый год! Ну чего будем сидеть в общаге, и глядеть на часы в ожидании боя курантов. А сауна ожидание скрасит…
Какая-то правда в этом была. По меньшей мере, в том, что Новый год на подходе. Выделить его приближение каким-то событием, а поход в сауну это все-таки событие, может и неплохо. Поэтому я задумался. Спросил Витьку, тот тоже размышлял. Федор сказал, что пойдет.
- Кто еще в обойме?- спросил я Серегу.
В обойме, кроме него, меня, Витьки и Федора, был Слава Крылов и Вадик Генералов. Вадик, как и Серега, был из Вичуги, но учился в хим-техе (химико-технологический институт). Был он компанейским парнем и хохмачем от Бога. Он часто бывал у Сереги в комнате, и бывало, ходил с нами в баню. В бане первая острота у него всегда звучала одинаково:
- В бане генералов есть!
И не умолкал ни на минуту. Мы умирали от хохота от его реприз.
Правда еще до окончания занятий в этот день выяснилось, что Вадик уедет в свою Вичугу и эту баню пропустит. Серега было закручинился, как вдруг желание попариться перед Новым годом изъявил Юра Кулешов, который никогда раньше в бани не ходил. По крайней мере, с нами.

Теперь немного задержимся и поговорим про банные напитки, которые народонаселение брало с собой в баню для питья. Вообще-то чего только туда не носили. Квас и лимонад. Минералку и морс. Некоторые чай носили. Но все главным банным напитком у нас признавалось пиво. В наших студенческих кругах были убеждены, что баня и пиво это, как сейчас говорят, понятия одного ряда. Идешь в баню, бери с собой пиво. Лучше мочалку дома забудь, чем пиво.
Брали, бывало, и водку, но водка это слишком сурово для бани. Пиво лучше. Его там продавали буквально в двух шагах, в уличной пивнушке  разливным способом. Пиво можно было набрать в банки или бидоны и забрать с собой, а можно было взять несколько кружек и выпить там же на небольшой площадке с несколькими столиками, огороженной металлическими решетками. Столики были без стульев.
У этой пивнушки была своя достопримечательность, в лице спившегося боксера со значком мастера спорта на грязном свитере летом и такой же фуфайке зимой. Зимой он перевешивал значок на фуфайку.
Рост у него был внушительный. Если и меньше 2-х метров, то не на-много. Но пугал народ не рост, высоких ребят хватает. Тот же Юра Кулешов тоже становился почти 2-х метровым, когда выпрямлялся.
Больше впечатляло его лицо, которое, из-за сильных рассечений в прошлом, выглядело маской из отдельных кусков кожи с четкими рубцами. Смотреть было страшно.
Не знаю, как по паспорту, но видимо из-за того, что половину букв он не выговаривал, там его звали Логопед. Но только когда он не слышал. В пивнушке он выполнял функции полицейского.
 Говорили, что в те редкие минуты, когда он находился в спокойном настроении, с ним можно было даже поговорить. Когда он был зол, а это было чаще, говорил только он один. Разобрать, что он говорил, было трудно, но на всякий случай в это время лучше было держаться от него подальше. Потому, что спившийся то он спившийся, но кулаки ему не отпилили и навыки профессионального бойца оставались при нем. Наверное, поэтому в этой пивнушке всегда находились люди, добровольно протягивающие ему кружку пива, если он останавливался рядом. Он, кстати, мог и не взять. Это означало, что ты ему не понравился. Разборчив был.
Ребята из нашей общаги, да и вообще люд, добывавший там пиво, его знали, но чужаки, калики-перехожие, забредшие в поисках янтарного напитка в наши края, всегда интересовались у него, по какому виду спорта он мастер. Хотя по его лицу трудно было предположить, что по шахматам, он всегда отвечал «по шахматам». И предлагал сомневающимся выйти за угол.
- Мат в один ход поставлю.
Мне не довелось видеть, чтобы он кому-нибудь ставил мат в один ход, но я с друзьями там не так часто бывал, чтобы знать это точно. Наверняка кому-нибудь поставил…
Но вернемся к бане, трудами Сереги выросшей до сауны. После занятий, часа в 2 дня, мы с Серегой спрыгнули с трамвая №2 на площади Пушкина и направились в переулок Подгорный, узнавать, как и что с сауной. Серега, как куратор проекта пошел в баню, а я поднялся немного вверх к пивному ларьку. Народ вокруг окошка ларька не бурлил, что являлось верным признаком отсутствия пива. И точно, окошко было закрыто. И вообще пивнушка приобрела какой-то заброшенный уже лет как 40 вид.  Три-четыре синяка слонялись вокруг, трепетно поглядывая на заветное окошко. При моем приближении они обратили страждущие взгляды на меня и замерли, как статуи на острове Пасхи.
  В их глазах светилась надежда. Может, думали, что я Санта Клаус? Вот сейчас подойду, соберу их в кружок, хлопну в ладоши, и окошко отворится, а там пиво и орешки. Или достану из кармана куртки ящик того же пива и ласково скажу:
- Пейте, барсики.
Так в этой пивнушке продавщица пива называла рычащую пивную очередь. Барсикам нравилось.
Увидев, что я не хлопаю в ладоши и не достаю пиво, и вообще повернул обратно, синяки отмерли и снова принялись сверлить глазами ларечное оконце.
  Апрельский антиалкогольный указ нашего дорогого Горби в действии. Еще летом и даже осенью пиво и водку можно было купить не напрягаясь. Но к зиме позакрывали пивные ларьки практически во всем городе. А к весне следующего года очереди за спиртным в магазинах сравнялись по протяженности с очередью в мавзолей Ленина.
Серега вышел из здания бани с каким-то загадочным видом.
- Ты прикинь,- пожаловался он,- на завтра у них все разобрано, аж до 3 утра 1-го числа…
Я молча смотрел на него, ожидая продолжения. Что-то мне подсказывало, что Серега не все сказал.
- Есть вариант, - после паузы, не дождавшись моего возмущения на банный бардак, сказал Серега. И опять замолчал.
- Ну,- поощрил я его.
- Они делают сауну в 7 утра…
- Ну…
  - Специально для нас. И до девяти она наша. Деньги те же, пятирик.
Я пожал плечами.
- По мне так еще лучше,- сказал я,- только ведь завтра в 9 пара по…по чем-то там…
- Ерунда…по охране труда,- ответил Серега.
- Потом, в 11 Яблоков со своими дрессированными тепловыми двигателями,- вспомнил я.
- Ерунда,- повторил Серега.
- Не ерунда,- возразил я,- аполитично рассуждаешь! Я у Яблокова в личных врагах хожу, забыл?
- У него таких врагов полпотока,- сказал Серега,- если не две трети.
- Если он не увидит меня на лекции, конем поскачет в деканат, узнать, где его любимый студент.
- Яблоков не поскачет,- не согласился Серега,- потом, кто тебе мешает подойти к 11 на его пару.
А ведь верно. Баня до 9-ти, вернусь в общагу, почищу зубы и успею на Яблокова. Пусть старик порадуется, увидев меня на занятиях. Я старался не пропускать его предмет, поскольку как-то в начале семестра играл на его лекции в морской бой, кстати, с Серегой, а он (Яблоков) за это меня выгнал из аудитории. Зверь...
Сказал, что не хочет мне мешать. Серега успел принять вид студента-ботана и Яблоков его не тронул. А меня не только выгнал, но и запомнил. Сначала по фамилии, потом в лицо. Проверяя (он всегда проверял) студентов, не поленившихся притащиться на его лекцию, на моей фамилии спотыкался, поднимал голову и угрюмо смотрел на меня с полминуты, запечатлевая мой образ в сердце.
Яблоков вполне мог, не обнаружив меня среди мелкой кучки студен-тов, которые придут послушать его незабываемую лекцию 31 декабря, слетать в деканат, узнать, не отчислили ли они меня, чтобы он мог за их здоровье свечку в церкви поставить. Хоть и коммунист.
Нет, пойду точно!
 - Тебе смешно?- спросил я, увидев, что Серега улыбается.
- Смешно, не смешно,- деловито сказал Серега, убрав улыбку,- а сауну нужно заказывать сейчас. Через 5 минут может быть поздно.
- Заказывай,- решил я. Получается, за всех.
- Заказывай!- передразнил меня Серега,- дэнги давай, да?
Деньги давать не хотелось. Конечно, все равно, расходы потом разделим поровну, и каждый внесет, что ему начислено, но студенческий закон, многократно подтвержденный опытным путем, гласил, что деньги лучше отдавать позже, чем раньше.
Ему бы сразу собрать банные взносы с ребят, но пока Серега просы-пался после лекции по экономике энергетики, все быстро разбежались, как тараканы, при виде дихлофоса. Я не успел разбежаться, потому что решил пообедать в институтской столовке. Там он меня и застукал. 
Как бы то ни было, я принялся шарить по сусекам и с болью в душе наскреб два рубля.
Серега внес три и бережно, как карапуз монетку на мороженное, понес наши пять рублей (четыре рублевки и мелочь) в баню.
Ладно, утешил я себя, не последние расходы в этом году, хотя на эти два рубля у меня были другие планы.
Студенческие расходы были у нас жестко ограничены. Правда, тут большую роль играло, откуда студент. Если местный, это одно. Если не из города, но откуда-то поблизости, другое. А если, издалека, это совсем третье. Мы с Федором были как раз из третьей категории и свой бюджет формировали сами. Нет, мы были не сироты и родители, хоть и издалека, но нам помогали. Теперь считаем.
Стипендия на 5-ом курсе была 45 рублей. На первых четырех курсах было 40. Родители мне присылали 20 рублей. Итого, если я не забыл высшую математику, 65 рублей в месяц.
Основная статья расходов отводилась на питание. Питание состояло из трехразовых посещений столовых. Девчонкам в нашей общаге было проще, они сами кашеварили и в столовку почти не ходили. Мы не готовили. Может, кто из ребят и хотел бы готовить (не зря же говорят, что лучшие повара это мужчины), да боялся насмешек.
Так вот, питание. На завтрак рис (макароны) с котлетой (гуляшом), чай (компот из сухофруктов), булочка (блинчики). Всего на 30-35 копеек. Обед обычно брали комплексный, 50 копеек. Ужин, такой же, как завтрак. Итого 1 рубль 20 копеек. На условный месяц в 30 дней это 36 рублей.
Студенческие надобности (тетради, ручки, ватман, разного рода взносы) около 10 рублей.
Бытовые потребности (мыльно-рыльные, стрижка, аренда телевизора, предметы одежды) около 15 рублей.
Итого от 65 остается 4 рубля.
Но нам было по 20 с небольшим лет. Когда же еще, если не сейчас, жить полной жизнью? Мы хотели ходить в кино, на концерты (только на ВИА Веселые ребята я ходил 2 раза. С перерывом в 2года) и дискотеки. Джинсы Montana хотели. Хотели компанией закатиться в ресторан и погудеть на пятерку (рублей). Того же пива выпить. 4-х рублей надолго не хватало. И вот когда финансовый крах уже маячил на горизонте, мы шли на дело.
Дело выглядело так. Мы сбивались в бригаду 4-5 ребят и шли на улицу Громобоя. Там была контора по найму временной разнорабочей силы на предприятия города. В этой конторе всегда было людно. В основном из-за таких же обнищавших студентов ВУЗов, как и мы. Нанимались мы, как правило, в ночную смену. Днем же учиться надо. Платили хорошо, особенно поначалу. Можно было заработать червонец (10 рублей) за ночь, если выпадало разгружать мешки с цементом на ж/д вокзале. На текстильных фабриках платили меньше, около 5 рублей за ночную смену, но там работа была полегче. Пара-тройка ночей добавляла в наш карман 15-20 рублей, что позволяло нам отчасти жить той жизнью, которую я описал, как желаемую. Не всегда, правда, ох не всегда!
Когда я в том же 1985 году купил в центральном универмаге итальянские джинсы Riorda (повезло мне тогда), это настолько подорвало мой бюджет, что я полгода его восстанавливал. Я был должен почти всей общаге и, чтобы отдать долги, экономил на обедах и чаще обычного уходил в ночное. Просить дополнительного финансирования у родителей было стыдно…

Серега вышел, держа в руке квитанцию фиолетового цвета.
Мы быстро пошли в сторону общаги, обсуждая как оповестить народ из числа городских аборигенов, вроде Юры Кулешова и Витьки об изменении банного времени на более раннее. Юрку вообще-то не сложно, у него домашний телефон есть, позвоним с вахты. А вот с Витькой хуже. Мало того, что телефона нет, так еще и живет в Воробьеве.
Этот район города отличался отдаленностью и славными криминальными традициями. Там даже собаки пробегали мимо как-то недружелюбно. Косо поглядывали. Про людей и говорить нечего, у них детвора ходила если не с финкой, то с кастетом. С трехлетнего возраста.
Мне довелось как-то вечером возвращаться из этого района. Не помню, как меня туда занесло. То ли девушку провожал, то Витьку домой доставлял, по причине отказа у него двигательных навыков. Вот натерпелся. Время за 2 часа ночи, пятерка (5-й трамвай) уже не ходила, думал, спят уже все. Какое там. Оказалось, никто в Воробьеве так рано спать не ложится. На улицах была прорва народа, будто они тут формировали первомайские колонны. И только ленивый или пьяный, как Витька в тот вечер, не спросил меня, что я тут забыл. Пару раз проходил мимо лихих многоголосых драк в такой кромешной темноте, что понять, как они различают там своих и чужих, было невозможно.
Пару раз мне предлагали занять «сколько могу» для неотложных нужд населения. Убедительно, окружив с четырех сторон. Хорошо, что мы с Витькой спустили в кабаке всю наличность, а то пришлось бы занимать. Я чувствовал себя колобком.
Только когда я вышел к Почтовой улице, а это уже центр и до общаги стало рукой подать, у меня появилась надежда, что сегодня меня не съедят...
Другой народ, в лице Федора и Славы Крылова мы нашли сразу. Славку на вахте, где он весело трепался по телефону, игнорируя злобные взгляды дежурной вахтерши Зои Альбертовны, которой он мешал разгадывать кроссворд. Федора в нашей с ним комнате. Он стащил в бытовке древний утюг и этим, никогда толком не нагревающимся престарелым агрегатом терпеливо гладил брюки под скрипичный концерт из общажного радио.
Сауну в 7 утра они встретили по-разному. Слава решил воздержаться, ссылаясь на нежелание своего организма просыпаться так рано. И вообще, он конечно любит баню, но не настолько, чтобы в 7 утра….
Федор тоже не обрадовался, но, подумав, нашел, что в бане на заре что-то есть. Поэт…
Серега пошел уговаривать Славкин организм изменить свои взгляды на утреннюю сауну, а мы с Федором принялись обсуждать завтрашние вечерние планы. Он примкнул к компании, встречавшей Новый 1986 год в ресторане Москва, на углу нашего родного проспекта Ф.Энгельса и площади Революции. Вполне приличный ресторан, с хрустальной посудой и живой музыкой. Он звал и меня, но как я уже сказал, меня ждала капризная девица по имени Света, звезда институтской баскетбольной команды.
Светка была красива, с отличной фигурой. Больше плюсов я за ней не числил. Минусов было больше. Кроме того, что она была особой довольно вредной,  раздражала меня еще и тем, что была несколько выше, чем по моим стандартам должна быть девушка. И, что еще хуже, была выше меня, хотя и я не лилипут. А еще, у нее были темно-зеленые глаза, что тоже раздражало, потому что я с детства не доверяю людям с этим цветом глаз.
Зачем тогда мне нужно было встречать с ней Новый год? Вместо приличной компании в ресторане Москва. Внятного ответа у меня нет. Как-то так сложилось…

Стал думать, как сообщить про 7-часовую сауну Витьке, друг все-таки, но ничего не придумал. Что бы ему самому не зайти в нашу общагу, прослушать свежие новости. Когда не надо, Витька торчит тут целыми днями…
Вернулся Серега с вестью, что Юре Кулешову он позвонил. Юра страшно обрадовался (со слов Сереги) и уже начал подготовку к эпохальному событию. А Славку вычеркиваем из списков. Пусть малыш поспит подольше.
Федор домучил брюки и ушел относить утюг обратно, пока за ним не прибежали разъяренные девчонки с женских этажей. У нас первый и четвертый этажи были мужскими, а второй-третий женскими. Оттуда уже доносились крики вроде:
- Какая зараза из 412 взяла утюг?!
Поскольку в 412 комнате было только две заразы, я поежился. Хоть бы Федор скорей его отдал.
Девчонки считали утюг своей безусловной собственностью. Вынос его из бытовки считался у них серьезным преступлением без срока давности. За которое они, хоть месяц от них прячься, при встрече как минимум обложат трехэтажным речитативом. Некоторые наши девушки - энергетки вообще могли дать мастер-класс по применению русского языка в период эмоциональных всплесков всем напросившимся, включая такелажников.
Серега уселся на моей кровати и принялся рассуждать на общие темы. Которые у него всегда про баню. Меня Серегин банный фанатизм сегодня уже достал, и я ему довольно грубо сказал, мол, кто про что, а вшивый про баню.
 Серега запнулся и с укором посмотрел на меня. Меня его укор был до фонаря, тем более, что я отвернулся и стал смотреть в окно на сад 1-го мая. Сад так назывался, имени 1-го мая.
Серега помолчал, потом откашлялся и спросил, знаю ли я его любимый рассказ? Я ответил, что знаю. Ответ, который Серега даже не слышал, не имел значения. Говори ему, знаю, говори, не знаю, он все равно его расскажет. Рассказ «Алеша Бесконвойный» Шукшина.
 Там, если кто помнит, шел рассказ о раздолбае, который работал в колхозе и который по субботам там не работал, а целый день посвящал бане. Шукшин писал лучше, чем Серега его пересказывал, но даже если бы Серега поднялся бы до Шукшинского уровня, слушать в 20-й раз эту историю сил не было. 
- Ты лучше думай, как Витьке сообщить,- потребовал я.
- Кулешов сказал, что увидит его сегодня,- отмахнулся Серега,- …значит, берет Алеша Бесконвойный ковшик…
- А Славку кем заменить?- спросил я, не давая ему возобновить свою сагу.
В дверь вежливо постучали, и в комнату вошел Саша Романов. Он иногда захаживал к нам, хотя был уже далеко не студент. Ему было за 30. Закончил он государственный университет, а работал в научной библиотеке неподалеку от нашей общаги на том же проспекте Ф. Энгельса.
Получается, что все, о чем я пишу, было неподалеку от нашей общаги. Хотя нет, институт был подалеку, а мы в нем бывали. Воробьево опять же. Идем дальше…
В научке мы с Сашей и познакомились. Парень он был эрудированный. Что ни спросишь, знает. То ли в научке так набил голову знаниями, то ли в универе, не знаю. А может, родился таким эрудитом…
Любил Чехова Антон Палыча. Как мне довелось слышать, Саша в нашем регионе был основным знатоком его творчества, публиковал о нем статьи и очерки. Даже столичные журналы печатали его статьи, хотя там и своих Чеховедов хватало.
- В баню пойдешь?- с ходу спросил его Серега.
- Сейчас?- удивился Саша,- сейчас нет. А вообще можно.
- Завтра, в 7 часов,- сказал Серега и добавил,- утра.
- Бани так рано не работают,- усомнился Саша,- хотя, я не знаток. Может и работают. Тем более, Новый год. В Новый год все бывает.
- Правильно мыслишь!- с энтузиазмом воскликнул Серега,- а в 7 утра это специально для нас…эксклюзив.
Вернулся живой и невредимый Федор, сел на стул и стал слушать наш разговор. Послушал и сказал:
- Кто-нибудь что-нибудь про пиво скажет? А то время идет…
Стали обсуждать тему пива. Установили лимит в две банки по три литра с учетом, что 31 декабря длинный день. Итого по литру пива на нос. Я предлагал снизить норму потребления пива наполовину, ссылаясь на ужесточившиеся к нетрезвым студентам времена. Мне дружно стали доказывать, что литр на душу населения, это нормально. К Яблокову выветрится.
- Не хочешь, не пей, нам больше достанется,- привел главный аргумент Федор. Убедили. Решили, что берем две банки.
 Но даже две банки пива надо было где-то достать, сами не притопают.
- Точка у бани не работает,- сказал я.
- А в самой бане?- спросил Федор.
В самой бане, случалось, продавали бутылочное «Жигулевское». Не часто, но пару раз пиво там брали. Правда, опять же до указа.
- Не спросил,- покаялся Серега.
- Зря,- пожурил его Федор,- вполне на Новый год могут торгануть пивком.
- Не в 7 утра,- сказал я.
- Какие 7 утра…сейчас. Давай-ка отец Сергий, действуй. Где еще у нас бывает пиво?
Мы скинулись знаниями о пивных источниках. Кто, где и когда видел последний раз. И почем. Оказалось, что не так уж много.
Я не сильно напрягал мозг. На вечер у меня была припрятана пузатая бутылка португальского портвейна «Porto Borges», купленная неделю назад к Новому году. Случайно, конечно. Такие напитки в то время не стояли в вино-водочных отделах магазинов. Там в то время часто вообще ничего не стояло. Даже водку, которую продавали с 14 часов, нельзя было просто зайти и купить. За ней надо было выстоять очередь. Кстати, можно было отстоять очередь и не купить. Водка всегда заканчивалась внезапно.
А к пиву я относился спокойно. Пил, конечно. Мы же студенты, все, что можно залить в глотку выпьем. Но попариться вполне мог и без пива.
 Поэтому в моем реестре пивных объектов значились только, пивная на рынке рабочего поселка, пивбар «Славянский» недалеко от института и тот закрытый вроде пивной ларек, у бани, возле которого маялись синяки. Эти точки ребята знали и без меня.
Ну, что ж, цели были ясны, задачи определены. Пора было приступать к работе. Отец Сергий убежал ревизовать баню на предмет наличия пива в ассортименте услуг, Федор ушел на площадь Пушкина. Там, за кафешкой «Театральное» притаилась пивная распивочная с врытыми в землю железными стойками. Мне поручили самую простую работу. Проверить близлежащие домовые кухни на наличие бутылочного пива. Иногда там оно бывало. Стоила бутылка пива в магазине 50 копеек. В домовой кухне делали какую-то накрутку, копеек на пять. Кстати, в пивнушке на разлив кружка 0.5 литра стоила 35 копеек.
Саше Романову тоже нашлось задание. Он ушел добывать пропитание. Пиво хорошо идет под что-нибудь соленое. Вобла, килька, и вообще любая рыба, орешки, сырки «дружба». В пивнушках продавали бутерброды с килькой, отловленной еще в меловой период, от которых тошнило даже приларечных собак. Поэтому, у нас было твердое правило: пиво отдельно, еда отдельно.
- В общем, кормилец, что найдешь,- коротко напутствовал его Федор. И это была святая правда. 80-е и так едой не изобиловали, а уж о какой-то специальной «к пиву» мечтать не приходилось.
С едой на завтрашний новогодний вечер я сильно не заморачивался. Капризуля Света обещала, что накормит меня настоящими домашними котлетками и настоящей жареной картошкой. Лакомство, которое последний раз я едал летом дома, у мамы. Деликатес в виде банки шпрот и плитки казинака я припрятал от Федора недалеко от банки сгущенки и шоколадки, припрятанной Федором от меня. Прятали условно, потому, что в нашей будке спрятать что-нибудь трудно. За день с десяток раз наткнешься на что-нибудь закопанное другом-соседом. Ну, раз закопал, значит «низзя». А то бы, понятно, слопал.
Время было около 3 часов дня. Я не спеша зашел в одну домовую кухню, что была через дорогу от нашей общаги, потом в другую. Эта была подальше, у кинотеатра «Современник». В обоих, кроме очередей, ничего не было. Я протискивался под бдительными (чтобы нелегально не влез в очередь) взглядами участников стояния к прилавку, убеждался, что пива нет, и протискивался обратно. Люди в очередях чего-то ждали. Может, зная, что через 10 минут на прилавок вбросят экзотическое лакомство, вроде ананасов в банках, а может просто так, наудачу. У нас же такие вбросы заранее не анонсировались. Ниоткуда появлялся продукт, и все. Поэтому, люди терпеливо стояли в очередях. На всякий случай. Выбросят что-нибудь, а они уже тут, как тут.
Немного проще было друзьям продавцов. Или хорошим знакомым. У них была более достоверная информация о приближающемся дефиците и просто так в очередях они, наверное, стояли реже. А если ты простой смертный, стой…
Потом я пошел в сторону ж/д вокзала. Ребята сказали, что где-то там есть еще одна домовая кухня. Только ее искать надо, вход где-то со двора.
Домовая кухня. Не все знают, что это такое. Это что-то среднее между столовой и магазином полуфабрикатов. Та, что находилась через дорогу от нашей общаги, была крохотной комнаткой на первом этаже пятиэтажки. Там продавали готовые обеды из трех блюд. Первое, суп или щи, второе рис с гуляшом или котлетой из хлеба и третье – компот. В основном забирали с собой, но в домовой кухне можно было и поесть, стояли  пара столиков со стульями. Но поскольку площадь была маленькой, об обедающих постоянно спотыкались зашедшие с улицы. Во всяком случае, все три раза, что я там был за 5 лет, обязательно спотыкался. Мы бывали там редко по причине ненадобности. В общаге, в цокольном этаже была у нас своя столовая. Чуть больше этой домовой кухни, но нам хватало. Кормили там вкусно и, что особенно грело душу, женщины, работавшие там, знали нас, студентов в лицо и по именам и всегда оставляли лишнюю котлету про запас. На тот случай, если кто из припозднившихся студентов ворвется к ним за минуту до закрытия. У меня был небольшой период охлажде-ния в отношениях со столовским персоналом, когда однажды, рассчитывая на эту дежурную котлету, таким ворвавшимся был я. До закрытия успел, но женщины скорбно качали головами. Котлету спасти не удалось, сказали они. Я обиделся и два дня со стряпухами не разговаривал, пока они не испекли чудо-блинчики с медом. Блинчики им всегда удавались, но когда повариха Таня добавила лишний блин (обычно было два в порции), медку с горкой и сказала «на здоровье», лед растаял.
У вокзала никаких домовых кухонь я не нашел даже с помощью блиц-опроса прохожих и пошел обратно. У магазина «Мебель» набрел на небольшую очередь. С какой-то тележки, украшенной блестками и ватой, продавали апельсины. Я немного постоял рядом, соображая, нужны ли мне апельсины, потом решил, что нужны и встал в очередь. По закону подлости или каким-то другим экономическим законам апельсины закончились передо мной, когда я практически уже протягивал за ними руку. Пока я отходил от столбняка (не от тележки), размышляя о невезении, привезли бананы, которые я видел второй раз в жизни. Первый раз, правда, по телевизору, но это мне позволило хотя бы представлять, как они выглядят. Поскольку я по-прежнему стоял у тележки, возглавил вновь сформированную очередь. Купил связку, что потребовало напряжения всех моих финансовых возможностей. Обошлась эта банановая гроздь из 7 желто-зеленых штуковин в 2 рубля. Бюджет не подорвал, но если я планировал что-то кушать и дальше (а я планировал), то на дальнейшие новогодние траты приходилось наложить вето. Банные расходы в бюджет были заложены…
В общаге, куда я вернулся из всех гонцов последним, шло жаркое обсуждение. Обсуждали все. От политики партии и правительства до графика дежурств вахтерш в нашей общаге (новогодняя ночь выпала Полине Сергеевне, а она была самая вредная из всех). Почему это надо было делать в 412 комнате, я не понял, поэтому предложил участникам конференции убраться к чертовой бабушке. Они некоторое время допытывались, что у меня в свертке торчит под курткой, потом ушли, а я переложил бананы в свой тайник. Решил, что часть съем сам и угощу Федора. Остальное пожертвую в пользу баскетбола….
Федора не было, зато, наконец, пришел Шульц. А то я уже волноваться стал, не случилось ли чего…
 Шульцем мы с Федором звали наглую мышь, которая регулярно наведывалась в нашу комнату. Цель визита он скрывал, но мы подозревали, не иначе что-нибудь сожрать. Что плохо на его взгляд лежит. Собирательным именем Шульц подполковник Егоров, наш командир на военной кафедре, называл потенциальных противников. К нашей мыши имя подошло, как родное.
 Мы с Федором никак не могли его изловить, и мышеловки ставили, и отраву подкладывали, ничем эту мышь было не взять (Шульц он, а мышь она, поэтому я пишу то он, то она).
 Шульц обладал сверхъестественной способностью к выживанию. Все говорят, крысы такие, а мыши вроде нет. Не знаю насчет крыс, но Шульц был не просто живуч, он был талантлив.
Мышеловку он не замечал, отраву кушал с аппетитом, причавкивая, но не дох. Почему мы знали, что это Шульц, а не какой-нибудь другой потенциальный противник? Потому, что эта скотина приходила к нам всегда по понедельникам и четвергам. Такой у него график был. Услыхав знакомую поступь Шульца, я замер. Потом медленно наклонился, взял в руки ботинок и повернул голову. Вход у него был за шкафом. Пару раз мы отодвигали этот шкаф и замуровывали дыру составом, выдерживающим прямое попадание авиабомбы. Хватало до очередного визита мыши в соответствие с графиком. Потом от бетонирования плинтуса мы отказались и охотились на Шульца с применением современных высокоэффективных средств поражения. Обувью. Похвастать пока было нечем. Один раз Федор послал его в нокдаун своим тапком, но Шульц, хоть и наверняка с тяжелой контузией, убежал. В долгу Шульц не остался и сожрал наш сырок «Дружба», которым мы собирались поужинать, поскольку в столовку не успели. Сырок нам пожертвовали соседи из 413-й.
Пока мы готовили стол к обильной трапезе и доставали столовое се-ребро, сырок лежал на столе. Потом бережно разделили его на восемь кусков (кто помнит, весь сырок под ноготь засунуть можно), он все еще лежал на столе. А еще потом, когда мы то ли надевали к ужину смокинги, то ли еще какую-нибудь дурь творили, в какой-то момент мы одновременно повернулись к столу и ошалели. Сырка уже не было. 
Пока мы, растяпы, топтались вокруг стола, наступая друг другу на мозоли, этот гаденыш готовил операцию, итогом которой стало то, что вместо нас сырок сожрал Шульц.
Не весь, конечно, сожрал, но приличный кусок. Остальные надкусил. Последнее, относящееся к сырку, что мы зафиксировали, это был мельк-нувший мышиный хвостик у шкафа. Федору даже послышался злорадный писклявый хохот из-под шкафа.
Сегодня был как раз понедельник, значит, Шульц терпеливо дождался, пока комната опустеет и явился. Меня он или не запеленговал, или запеленговал, но за опасность не счел. Это повышало мои шансы в схватке. Я тихо, как приведение, стал приближаться к шкафу, аккуратно обходя скрипящие половицы. По дороге прихватил еще и совок, чтобы прихлопнуть Шульца, если не хватит ботинка. Достигнув оптимальной для атаки дистанции перед шкафом, я замер.
- Ну, давай выходи, гаденыш,- прошептал я.
Но Шульц так и не вышел, поскольку пришел, громко топая своими коваными ботинками, Федор.
- Ты спугнул ее,- сообщил я, разгибаясь.
- Удачу?- весело спросил Федор.
- Мышь,- проворчал я,- грохочешь тут своими ластами. Я почти завалил его…
- Шульц,- помрачнел Федор и бросился проверять свой схрон.
- Ты бананы достал?- обрадовался он, обнаружив на полке сверток,- молоток. Я два возьму?

Федор опять куда-то ушел, а я уселся за стол настраивать наш комнатный телевизор «Электроника ВЛ-100». Штатных телевизоров в комнатах общаги не было, за исключением комнаты отдыха. Там стоял большой цветной телевизор «Электрон». Мы с Федором на паях взяли нашего шибздика, как обозвал его Витька, в пункте проката в сентябре, но быстро в нем разочаровались. Во- первых оказалось, что телевизор мы смотрели гораздо меньше, чем думалось до его появления, во-вторых, экран электроники был такой крохотный, что смотреть его мог только один человек. Могли и больше, но для этого нужно было приклеиваться щека к щеке. В-третьих, у него почему-то после выключения постоянно сбивалась настройка и тот, кто собирался смотреть телепередачу, вначале должен был поймать волну. Волна ловилась на встроенную в телевизор антенну, и сложного в принципе ничего не было, но все равно это нужно было делать.
Я настроил телевизор на первую программу (всего было две, первая и вторая).
В 19.15 началась трансляция хоккейного матча из Канады «Калгари флеймс - Динамо Москва» и я, устроившись поудобнее на своей кровати, стал смотреть игру. Минут через двадцать пришел Серега и опять стал меня грузить своей баней.
- Серега, иди в баню,- рявкнул я и он, обидевшись, ушел.
Динамо проиграло 3-4, хотя играли хорошо…
Часов в 11 я лег спать. Завтра рано вставать и вообще день полуторный будет.
Ночью мне приснилось, что пришел Шульц и стал проситься с нами в баню. Я сказал, чтобы он договаривался с Серегой, и он ушел. Причем, сволочь, захватил с собой  бутылку «Porto Borges». Из-за этого я проснулся и побежал проверять бутылку…
 Утром меня разбудил Федор. Он прошел по комнате и плюхнулся на свою кровать. Я открыл один глаз.
- Рота, подъем?- спросил я его.
- Угу,- вяло отозвался Федор и заснул.
Время было 6.00. Я встал и пошел в умывальник бриться.
Прилетел Серега. Убедился, что мы с Федором в наличии, сказал, что зайдет за нами и улетел обратно.
Федора мы с ним поднимали вдвоем, хорошо, что хоть одет уже (еще) был, а проснулся он только у бани.
Мы пришли вовремя, Юра Кулешов с Сашей Романовым уже стояли у входа в баню и поджидали нас. Витька, понятное дело, опоздал. Не припомню ни одного случая, чтобы Витька не опоздал туда, куда требовалось прибыть ко времени. Такая уж у него отличительная черта была.
Юра зачем-то вместо пива принес бутылку водки. Сказал, не с пустыми же руками приходить, а пива не нашел. Тем более, что сегодня праздник, 31 декабря, а в праздник водка обязательна. Упрекать его никто не стал, но пить водку в 7 утра это перебор. Хоть 31-го, хоть какого.

В банном прейскуранте это была никакая ни сауна, а отделение люкс. Довольно большая комната с мебелью, о которой я уже упоминал и дверью в помывочную комнату. Из помывочной еще одна дверь в парилку. Вот и все.
Расселись по креслам и стульям. Федор, гулена, погрузился в кресло и немедленно заснул. Вытащили из пакетов пиво и снедь. Юра гордо водрузил на стол водку.
Писать про баню дело неблагодарное, про нее все известно. Да и знать то особо нечего, пар, вода, мочалка, мыло. Главное там парилка, в которой Серега рулил температурой, поддерживая ее обычно на уровне мартеновской печи. Не все были такими сталеварами, как он, поэтому долго там не сидели. Я почти всегда выпрыгивал оттуда первым, остальные ребята сразу за мной. Серега сильно после всех…

Сняв одежду, мы обмотались простынями, и пошли в парилку греться. Кроме Юры и Федора. Федор мирно спал. Юра сказал, что не замерз.
В парилке был собачий холод. Хорошо, что взяли простыни, а то бы закоченели там. Банный персонал видно включил там отопление только перед нашим приходом.
Я сказал Сереге, что с тем же успехом мы могли бы разместиться в нашей душевой в общаге. Там хоть бесплатно и ходить никуда не надо. Серега вздохнул и ответил, что оборвет уши банщику.
Витька сказал, что про нашу душевую не знает, но на улице точно теплей. Понемногу, конечно согрелись…
Когда я вернулся (я первый вышел) из парилки в комнату с креслами, увидел любопытную картину. Кроме проснувшегося Федора и Юрки в комнате присутствовало еще 6 девиц примерно нашего возраста, если, конечно, у них можно достоверно распознать возраст…
 Юра с Федором держали в руках стаканы с бесцветной жидкостью. Судя по откупоренной бутылке, начали с водки. Зря они так, подумал я и налил себе пива.
- Еще один,- недовольно сказала одна из них.
Мне это не понравилось.
- Где вы их нашли?- я строго посмотрел на Федора,- вас на минуту нельзя оставить…
Федор с Юрой хмыкнули, а девицы негодующе загалдели.
Вернулись остальные ребята и уставились на девиц.
- Вы и девочек заказали!- обрадовался Витька,- В стоимость бани входит или…
- Что вы тут делаете?- грозно спросила другая девица, которая, судя по властному виду, явно была у них за Маргарет Тэтчер.
- Новый год поджидаем,- ответил Серега.
Витька выступил вперед и коротко поклонился.
- Дед Мороз,- представился он,- мы рады приветствовать группу Снегурочек в нашем…
- Катя позови этого банщика,- приказала Маргарет Тэтчер.
Катя, будто ее дернули за веревку, рванула к выходу. Дисциплина у них была армейская.
- Давайте проясним ситуацию,- предложил Саша Романов,- мы, как видите по нашему облику, находимся здесь в стадии помывки. Причем находимся на законных основаниях,…Сергей покажи им билет. Это я в качестве ответа, что мы здесь делаем. Теперь перейдем к вам. Вы врываетесь без приглашения к полуодетым мужчинам и всячески выражаете недовольство нашим обществом. Ничего, если я тоже спрошу, что ВЫ здесь делаете?
Девицы отвечать не стали, только теснее сомкнули ряды вокруг Маргарет Тэтчер, которая нервно поглядывала на дверь. Катя вернулась очень скоро, и без банщика.
- Там никого нет,- тонким голосом доложила она своему премьер-министру.
- Где банщики?- спросила Тэтчер Федора. Он сидел к ним ближе.
- Серег, где эти прохвосты?- переадресовал вопрос Федор.
- Я как-то не успел с ними сдружиться,- ответил Серега,- чтобы они мне показали свои лежбища.
- Тут какая-то ошибка, ребята,- Маргарет Тэтчер изменила тембр голоса на более бархатный, но в слове «ребята» опять лязгнул металл,- у вас скорее всего другое время. Мы заказали этот люкс еще вчера.
- Мы тоже заказали его еще вчера.
- У нас время пользования люксом с 7.30 до 9.00.
- У нас условия получше. Мы с 7-ми до 9-ти.
- Утра?
- Утра!
- Кошмар! Что вам не спится!
- Да ладно вам,- добродушно сказал Федор,- места всем хватит. Тут еще пара таких компаний разместится, и никто ноги не отдавит.
По лицам девушек было видно, что они не против, но боятся своего группенфюрера.
- Ребята,- решительно сказала Маргарет,- вы же джентльмены! Вы же уступите люкс слабому полу?
Джентльмены дружно засмеялись.
Лично я перестал вестись на такой развод с пяти лет, когда в детском саду Танька Олексюк с темно-зелеными глазами попросила мою любимую машинку «просто посмотреть. Ты же, Вова, добрый мальчик». Я не очень понимал, зачем девчонке машинка, но купился на «доброго мальчика» и игрушку отдал. Когда через полчаса я попросил вернуть машинку обратно, Танька ответила:
- Какую машинку?
Чтобы освежить ее память мне пришлось треснуть ее пластмассовым ведерком, которое она попросила подержать, пока будет «рассматривать» машинку и которое я терпеливо держал полчаса. В ответ Танька врезала мне по голове моей же машинкой, причем сломала кузов. После этой разминки мы перешли к рукопашной, где у меня было небольшое преимущество, хотя Танька дралась, как рысь.
  Выкорчевать машинку из ее рук было не проще, чем корень баобаба в саванне, или где они там водятся. Я баобабы, упаси Боже, не корчевал, конечно, но в моем представлении это очень трудоемкая работа. На ее рев прибежала воспитательница, растащила нас и сказала мне:
- Не стыдно тебе! Она же девочка!
Прошло много лет, но я помню, что во мне бушевало много чувств, а стыдно не было.
 У остальных ребят тоже был накоплен аналогичный опыт.
- 5 рублей за полтора часа,- посетовала Маргарет,- и боюсь, денег обратно нам не вернут.
- Да, обидно,- пожал плечами Серега,- идите и набейте им морды.
- Что вы, как неродные,- нетвердо сказал Юра,- правильно Федор сказал, места тут хватит и нам и всем.
Я посмотрел на него внимательней. То, что он человек хлебосольный, я и так знал, а вот то, что у него в полвосьмого утра язык заплетается, не есть гут.
Тут надо пояснить. Я мог сколько угодно фиксировать, что кто-то из друзей «потек», но говорить «больше не пей, Юра (Витя, Федор)» было не принято. Все взрослые, грудничков нет, каждый решает, что и сколько ему пить. Насильно никому не льют. Поэтому, посмотреть на него посмотрел, но промолчал.
- Может, и правда, как-то разместимся вместе?- продолжала атаманша девиц,- мы сами по себе, вы сами. Только стол и кресла мы возьмем? Мешать мы вам не будем.
- Да?- ядовито сказал Серега,- лучше мешайте, а кресла и стол оставьте нам.
- Нет, вы слыхали,- он повернулся к нам,- кресла им...
- Стол пополам,- предложил хлебосол Юра,- эта сторона наша…
- А давайте так,- предложила атаманша,- вы посидите тут, пока мы моемся, потом мы вернемся, вы пойдете.
- Ладно,- согласился за нас Федор,- только позовите, когда надо будет спинку потереть.
На это предложение согласились только ребята, а девушки сделали вид, что шокированы, но когда атаманша отворачивалась, они улыбались.
Пока шел разговор, девицы потихоньку действовали. Кресла занимали Федор с Юрой, а все стулья оказались заняты дамским имуществом. Понемногу и стол стал наполнятся их продуктами. Половина, не половина, а три четверти стола завалили какими-то свертками. Украсили свертки бутылкой вина.
- Что тут у нас?- Юра полез в кульки,- пирожки! А с чем?
- С цианистым калием,- одна из девиц отодвинула сверток от Юриного носа.
- Его любимые,- сказал Витька,- вы собираетесь столько съесть за час? И успеть помыться?
- Не твоя забота,- огрызнулась атаманша.
- Вот если бы у меня было столько вкусноты,- продолжал номер Витька,- я бы обязательно вас угостил!
- Когда это случится, позови нас,- ответила Маргарет,- мы придем.
Как то незаметно мы перешли с ними на ты. Поначалу у них говорила одна Маргарет, у остальных девушек роли были без текста.
Понемногу устроились. Стулья оказались в их владениях, поэтому нам присесть было негде. Пили пиво и закусывали стоя, как лошади. Юра пил водку, закусывал пивом. Иногда ему помогал Витька, иногда Федор.
Девушки сбегали в помывочную минут на 15. И уходили и вернулись одетыми. Остальное время они провели в комнате отдыха со своими вкусностями и бутылкой вина. С нами они сначала придерживались строгого нейтралитета, но постепенно общение стало более непринужденным. Совместное пребывание в бане людей всегда сближает. Ребята, особенно Витька с Федором, укрепленные допингом без устали их развлекали, и с течением времени наши соседки стали откликаться. И не только Маргарет, которую примерно так в жизни и звали, Маргарита, но и остальные девушки, у которых тоже прорезался голос.
Узнав, что мы, кроме Саши Романова, студенты-энергеты, они тоже признались в принадлежности к студенческому социуму. Они учились в текстильном институте. Правда, в отличие от нашей команды, девушки были из разных курсов и факультетов. Маргарита, ее они называли Рита, училась на 5-ом, остальной выводок на мелких курсах. Витька сразу стал их называть ткачихами. Они не возражали…
Мы еще разок сходили в парилку, оставив Юру часовым. Вернувшись, мы обнаружили нашего веселого часового в кругу девиц. Двух из них он обнимал за плечи. Девицы хихикали и вяло сбрасывали его руки, которые он тут же возвращал обратно. Удивительно, но они (девицы) успели большинство пакетов уничтожить. Мы допили свое пиво и доели еду. Юра, кроме водки и пива, добавил в свой рацион и вина, которым его угостили девушки. А что, им его не нести!

Время пролетело быстро. Около 9 в комнату просунул нос банщик и сказал, чтобы мы сворачивались.
Девицы встретили его нос, мягко говоря, без  аплодисментов. Холодно встретили. Мы свою солидарность с ними выразили тем, что не сдвинулись с места, пока стрелка часов у Витьки не достигла 9.00. А у него часы были такие же, как он сам, всегда опаздывали.
Но, как бы то ни было, надо было собираться. Тем более, что в люкс уже начала заглядывать следующая группа любителей банного комфорта. Пока мы складывали свои манатки и Юру, Серега с Федором пошли к банщикам разбираться по несанкционированному подселению к нам этих девушек. Не то, чтобы уже можно что-нибудь изменить, но хотя бы высказать неодобрение надо было. Через пару минут Серега с Федором вернулись и сказали, что банщики были уверены, что нам понравится. Если нет, то они раскаиваются и больше так не будут. Примерно до следующего Нового года. При этом уточнили, что их раскаяние не влечет за собой перерасчет денег, полученных и от нас и от девиц. Правда мы и не рассчитывали…
Юра прилично поплыл и предпринимал попытки заснуть у кого-нибудь на плече. Договорились, что Саша Романов с Витькой помогут Юре добраться домой, а мы, Серега, Федор и я вернемся в родимую общагу.
Такой она получилась 31 декабря, наша баня…

В качестве поскриптума. На лекцию к Яблокову я пришел. Кроме меня, пришло еще человек 5 факультетских ботанов, которые смотрели на меня с опасливым удивлением, как на матроса на детском утреннике. В 11 часов пришел дышавший коньяком Яблоков, сказал, что лекции не будет и поздравил нас с наступающим. Ботаны молчали, поэтому пришлось мне от лица студентов тоже поздравить его с Новым годом. Он с полминуты смотрел на меня, потом кивнул и ушел.
 Витька после праздников мне рассказал, что принес Юру домой часа в 2 пополудни. На вопрос, где их столько носило после бани, Витька, почесав затылок, ответил, что все не вспомнит, но точно сначала проводили девиц до их общежития. Их общежитие было недалеко от нашего, так, что значит шли в одну сторону. Почему мы их не видели, не знаю. У текстильщиц они опять что-то пили, потом, когда спиртное закончилось, они с Юрой пошли его искать. Нашли, но забыли куда надо возвращаться. Витька предложил нашу общагу, Юру опять тянуло в баню. Так время и прошло. Юру Витька сдал родителям по описи, претензий не было. Как сам доехал домой помнит, но фрагментарно, с купюрами.
Юра дополнил картину своим рассказом, о том, как он проснулся в полпервого ночи в своей кровати. Один дома. Его родители встретили Новый год и ушли на улицу праздновать с народом. Юра подергал закрытую дверь, поискал и не нашел ключи, потом поняв, что он арестован, стал смотреть «Голубой Огонек». Только в 1.30 1 января родители пришли и «ослобонили» узника.
До скончания института Юра считал, что это Витька, Серега и я его споили и украли у него Новый год.
С баскетболисткой Светой Новый год я не встретил. Мы успели поругаться еще до вечера. Потом, правда, на дискотеке помирились, но решили, что Новый год встретим порознь, хотя котлеток было жаль. Я его встретил в компании с Серегой, Славкой Крыловым, Андрюхой Копыловым и другими ребятами в Серегиной комнате. С бутылкой «Porto Borges» я был VIP-персоной.

02.02.2020