Линия жизни. Глава 42. Последнее свидание
В конце декабря, перед Новым Годом мне дали свидание. Ожидал увидеть, конечно, только бабушку, но когда меня привели в комнату для личных свиданий – обомлел: кроме бабули приехали отец и брат Валерка, который, глянув на меня, сразу заплакал.
Он только что выбил себе глаз. Произошло это так. Ещё учась в школе, я делал поджиги, такие самодельные пистолеты. В деревянную форму закладывал трубку-ствол и заливал свинцом, который добывал из старых аккумуляторов. Производство поджигов было поставлено мною на поток - вооружил многих. Порох доставали в заготконторе, обменивая на макулатуру, металлолом и многое другое. Ну, вот и палили, играя в войнушку. Один такой поджиг, давным- давно спрятанный мною в чулане, и отыскали Толька с Валеркой. Правда, воспользоваться не смогли: не поделив, сломали во время драки. Но идея зацепила, и Толик самостоятельно изготовил самопал.
Оружие требовалось срочно испытать в деле, и братья отправились в лес. Как уж они его зарядили и чем - не знаю, но при выстреле самопал разорвало, и осколок попал Валерке прямо в глаз…
Схватив плачущего брата на руки, я обнял его, крепко прижав к себе, а затем несколько раз подбросил на руках.
Валерка переживал, что теперь не сможет заниматься боксом. В то время, зная о моих победах, многие пацаны на Платине заразились этим видом спорта.
Успокаивая Валерку, я начал переориентировать его на лёгкую атлетику, рассказал про два памятных забега в Серове и, кажется, убедил. По крайней мере, свои юные годы брат связал именно с лёгкой атлетикой и достиг неплохих результатов: олимпийцем не стал, но за сборную Свердловска выступал постоянно.
Личное свидание хорошо тем, что целые сутки ты находишься среди родных. Некоторым женатым дают даже двое суток, но я женат не был. У нас с бабушкой сложился свой ритуал встреч: стряпали пельмени и пили чай с конфетами «Белочка», которых она привозила целый килограмм. Правда, после таких застолий я дня три не мог нормально есть: болел живот, и мучила ужасная отрыжка тухлыми яйцами. Тем не менее, отказать себе в соблазне не мог.
Всё шло по накатанной и в этот раз. После ужина бабуля и Валерка оставили нас с отцом поговорить. Он рассказал о своей жизни на Платине, о работе, а в заключение вздохнул:
- Владик, мне кажется, мы больше не увидимся..
- С чего ты это взял?
– Просто чувствую. Здоровье стало совсем плохое – не дожить мне до твоего освобождения.
- Пап, ты бы пил поменьше и прожил подольше! Тогда мы обязательно встретимся на свободе...
На Платине существовал тройственный союз, этакая «Антанта», членами которого были чета Погадаевых, чета Базаровых и чета Дружининых. В доме у каждого из членов коалиции имелась трёхведёрная бочка для браги. Причём, при её приготовлении соблюдалась определённая цикличность: в одном доме брага уже поспела – её все вшестером дружно распивают, в другом – доходит до кондиции, в третьем – только-только заводят, так как допили накануне. И так каждый день: без перерывов на выходные и праздничные дни. Здоровья при такой жизни действительно надолго не хватает, а вот болезни одна за другой появляются.
Рано утром отец с Валеркой ушли – нужно было возвращаться на Платину, а бабушка, как всегда, осталась до вечера: она ещё несколько дней собиралась погостить в Свердловске - у тёти Фисы.
В марте шестьдесят восьмого меня неожиданно вызвал начальник отряда Василий Быков, старый служака, проработавший в органах большую часть своей жизни и отмеченный знаком почётного чекиста. Вася – так звали мы этого здоровяка предпенсионного возраста – предложил мне присесть, посмотрел печально в глаза и сообщил о смерти отца.
Папа оказался прав: свидеться нам больше не довелось. На очередном распитии у Дружининых отец сказал, что ему не можется, прилёг на диван и больше не встал: произошло кровоизлияние в мозг. Когда тёплая компания наконец вспомнила о товарище и попыталась его разбудить, он уже практически остыл. Было отцу пятьдесят семь лет.
Вышел я от Васи со слезами на глазах, на душе было муторно: хоть и прожил я с отцом недолго, и внимания мне он уделял немного, но это же мой папа, который, как я уже теперь понимаю, относился ко мне гораздо теплее, чем мне представлялось в то время. Ночами он часто вставал, подходил к моей фотографии на стене, разговаривал с ней и плакал. Это я узнал много позже от своих братьев, которые становились невольными свидетелями тех ночных сцен, просыпаясь и тихонько наблюдая за отцом.
Несколько дней ходил сам не свой, а вскоре мне дали общее свидание с бабушкой, на котором уже я успокаивал её.
Свидетельство о публикации №220020601795
Мы тоже в детстве поджигами баловались. Стреляли шариками от подшипников, болтиками...
Олег Литвин 2 27.06.2020 00:00 Заявить о нарушении
Владислав Погадаев 28.06.2020 21:09 Заявить о нарушении
Олег Литвин 2 29.06.2020 20:41 Заявить о нарушении